Сюда.
Темный остановился у постоялого двора, ожидая пока остальные Ходоки его нагонят. Он сдержал свое слово завтра утром они должны были выдвинуться все вместе на юг, к Пустоши. Не сговариваясь, разбрелись по комнатам, решив заказать ужин туда же. Только Ровин задержался внизу, переговариваясь о чем-то с хозяином. Аэнис косо проводила его взглядом, перед тем, как подняться к себе: уж не собрался ли ост покорять Адову Пустошь в одиночку?
* * *
Я хочу уйти.
Слова Ровина прозвучали громом средь ясного неба. Они были ожидаемы. От нимеи или Светлой. Но никак не от него.
Иатэн сплела руки на груди и откинулась на спинку стула завтрак подождет.
Передумал, значит?
Это из-за тех двоих? спросила Аэнис.
Судя по ее лицу, она сама была не прочь покинуть игру. Один только Темный, кажется, не обратил внимания на заявление здоровяка, продолжая поедать овсяную кашу, как ни в чем не бывало.
Из-за кого? рассеяно отозвался ост. А Нет, не из-за них.
Только не говори, что ты Пустоши испугался, бросила гельд с презрением. Или может кости ломит от тумана?
Ровин насупился, но так и не ответил.
Из Вариуса нельзя выйти досрочно, вдруг подал голос блондин, не поднимая глаз от тарелки. Живым, уж точно.
Рыжая напряглась об этом она слышала впервые:
Это как?
Вот так.
Откупной надо? пробасил ост, зажав ложку в кулаке с такой силой, что та аж погнулась. Так я это Найду, стало быть Отработаю.
Игру можно покинуть или достигнув финиша, или отправившись на тот свет. Третьего не дано, пожал одним плечом Темный.
Но Ты уверен? Хранитель об этом не предупреждал, растерянно возразила Светлая, нервно затеребив край своего плаща.
А вы у него спрашивали? криво улыбнулся блондин.
Ну, хорошо Допустим, я вот сяду здесь и с места не сдвинусь, сказала Иатэн, хлопнув ладонь по лавке. И что? Что со мной будет?
Вариус будет звать тебя. И ты либо последуешь этому зову, либо сойдешь с ума все просто.
Вряд ли Темный соврал. Ему-то как раз было бы на руку избавиться от лишних соперников. И тут, наконец, рыжая задумалась. Во что она встряла по собственной глупости? Да, она участвовала в игре от скуки, что неизменно, рано или поздно, настигает каждого из гельдов, живущих по человеческим меркам слишком долго. Так долго, что теряют интерес к жизни. Одни посвящают себя служению Господу, другие идут на более радикальный шаг засыпают, порой навсегда. Иатэн же решила сыграть и сейчас впервые засомневалась в своем выборе.
Высшие набрали съестного с собой, расплатились и вышли вон: Ходокам предстояло взять лошадей не на своих же двоих переться дальше. Рыжая задержалась, ожидая, пока Ровин заберет свою сумку наверху, и, снедаемая любопытством, все-таки спросила его:
Почему ты передумал?
Ост, и так не больно-то веселый, помрачнел еще больше и буркнул, нехотя:
Опоздал я.
Куда? поинтересовалась гельд.
Никуда.
Он замолчал, и Иатэн решила, что здоровяк так и не назовет причину, но уже на улице он вдруг заговорил. С горечью. Сжав пудовые кулаки.
К дочке я не успел Она умирала, а я Я думал, что смогу вырвать ее у лап костлявой. Выиграю и попрошу ей лучших целителей Мое золотце. Не успел я.
В глазах сурового, несгибаемого оста заблестели скупые слезы. Он быстро сморгнул их, смазал рукавом и ускорил шаг, догоняя ушедших вперед спутников. Рыжая провела рукой по лицу, усмехнулась. Глупая, какая же она глупая Кто-то рискует жизнью в попытках спасти родную кровь, а она От скуки. Еще и посмеивалась над здоровяком. Гельд на мгновение сама себе стала противна. Ей внезапно захотелось как-то утешить Ровина, посочувствовать ему, но она понимала, что никакие слова не помогут горю того, у кого вырезали кусок сердца, оставив на его месте бездонную пустоту.
Лошади были чистыми, ухоженными шерсть лоснилась на боках, гривы и хвосты расчесаны. Гельд осмотрелась и выбрала игреневой масти коня, ехидно косившего на нее шоколадным глазом. Расплатилась с конюхом и подсунула животному корку хлеба, стянутую со стола за завтраком. Тот фыркнул мол, зря подлизываешься, но подношение принял. Ост взял гнедого тяжеловоза, Светлая серую кобылку. Темный же даже не посмотрел в сторону скакунов.
Мой ждет за городскими воротами, бросил он на вопросительные взгляды спутников.
От почтовой станции пешим ходом двинулись к Осенним воротам, по пути заполнив переметные сумки провизией: крупой, лепешками, сыром, сушенной говядиной, специями, чаем да медом. Поразмыслив, Иатэн прихватила еще и сморщенных от жара печеных яблок с корицей. Блондин посоветовал купить у травника вытяжку из листьев шалфея болота Адовой Пустоши кишели комарами. О том, кого еще, охочего до крови, им стоило ожидать там, Темный, к сожалению, не стал говорить. Девушки тут же приобрели по бутылочке пахучего настоя, а Ровин лишь отмахнулся: его толстую, грубую кожу не то что комары, даже кто покрупнее, прокусить не сможет.
За пределы Гельяноа попали нескоро город все тянулся и тянулся вдоль берега, и, казалось, конца и края ему нет. Однако, некоторое время спустя Ходоки все же миновали ворота и вышли на тракт. Туман, надо сказать, никуда так и не делся: стелился по дороге, клубился в низинах, укутывал деревья, топорщившие голые черные ветви, полупрозрачным саваном. Рыжая взглянула искоса на шагавшего рядом с лошадьми Эралиира, погруженного в мысли и словно бы уплывшего разумом далеко отсюда. Не заведет ли он их в какую топь? С него станется. А что? Мало бы кто не воспользовался подвернувшейся возможностью избавиться от всех соперников одним махом.
Увлекшись собственными рассуждениями, гельд не сразу заметила появившегося посреди дороги будто из неоткуда вороного скакуна. А приглядевшись, ахнула на месте гарцевал дэрилл, перебирая тонкими, сотканными из дыма, клубящегося под прозрачной кожей, ногами. Черная грива его струилась волной почти по самые бабки. Дивное создание приблизилось к Эралииру, доверчиво заглядывая тому в глаза и ткнулось храпом в шею. Так вот, значит, какой скакун ждал блондина. Ох, не прост, Темный Ох, не прост
Их проводник прошелся ладонью ласково по щеке дэрилла и обнял его, а рыжую на мгновение кольнуло: хотелось бы чтобы и ее кто-то так встречал. Или чтоб рисковал собственной жизнью, спасая от смерти
Глава 8
Огонь сильно дымил влажный валежник горел нехотя, лениво. Большая охапка хвороста лежала рядом, подсушиваясь. Ночь тревожила звуками. Поскрипывали деревья, томясь в ожидании весны в Локкеньен она приходила поздно, вдоволь нагулявшись по другим землям. Гудела, словно ветер в трубе, выпь. Где-то далеко зловеще хохотала неясыть. Изредка шуршало прошлогодними опалыми листьями. Слышался глухой плеск воды совсем рядом промышляла ондатра, не побоявшись нескольких двуногих, расположившихся у костра.
Эралииру все это было знакомо, а вот остальные беспокойно ерзали у костра, то и дело, оборачиваясь и слепо вглядываясь в темноту, местами подсвеченную гнилушками болота любили припугнуть. Обед, не сговариваясь, пропустили, стараясь добраться до Пустоши за один дневной переход. Лишь перекусили прямо в седле, оставив за спинами последнее поселение, и сейчас с аппетитом наверстывали упущенное. Возможно поэтому никто ничего не заметил.
А может быть потому, что его спутники не ожидали нападения. Не такого, уж точно. Они были готовы к дикому зверю или нежити, но никак не к бесшумно возникшим, казалось, из воздуха, четверым Темным, скрывавшим свои лица под черными смеющимися масками. Mi Zaare. Палачи. Брат не поскупился на этот раз
Первой спохватилась, как ни странно, гельд. Она вся как-то внезапно подобралась и коснулась рукояти кинжала, покоившегося в ножнах у бедра, за секунду до того, как в воздухе просвистел метательный нож. И, наверное, только это и спасло Эралиира, обратившего внимание на странное поведение рыжей и потянувшегося за клинком. Острие лишь вскользь черкануло его по виску, срезав прядь волос и оставив тонкую царапину, и с глухим треском вонзилось в гнилой пень. А затем явились Палачи.