Кто бы спорил, Парасенька! Но Маша мне всё равно понравилась. Возможно, тебе не следовало говорить ей о нас. При этом я понимаю, что тебе хотелось сказать. Я и сам проболтался Мишке. Написал ему, что мы встретились. Очень хотелось сказать ему. Господи! У меня есть семья. Это настолько потрясающе, что я я, а не Машенька, не владею собой. Вот и написал ему. Только то, что встретились.
И что он ответил? с опаской спросила Прасковья.
А вот, Богдан нашёл на телефоне ответ.
Прасковья прочитала: «I do not dare to ask about the future. I pray for both of you»[5].
А почему по-английски? удивилась Прасковья.
Клавиатуры русской, видимо, нет.
Да протянула Прасковья неопределённо. Двойняшки, а такие разные.
Моя бабушка Светлана Сергеевна не раз говорила, что в нашем роду сильные, решительные женщины, правда, их мало, и никчёмные мужичонки-неврастеники. Которые, как им и полагается, льнут к сильным женщинам. Вот как я к тебе и к Машеньке, он улыбнулся. И Мишка, как типичный представитель рода, это поддерживает. Вот видишь, я всё объяснил, он нашёл и поцеловал её руку.
А кому он молится? Кому у вас положено молиться? перевела Прасковья разговор на другое.
Ну, в чертовских учебных заведениях, очевидно, Светоносному Отцу. Там никакой свободы вероисповедания нет. Там проводятся коллективные молебны Светоносному Отцу. Ну а частным порядком Взрослый чёрт обязан сохранять только политическую лояльность. Нелояльных чертей ликвидируют, хотя случается это крайне редко нелояльность. Ты невольно присутствовала при крайне редком явлении, он грустно усмехнулся. А веровать чёрт может, как хочет. Это не декларируется, но допускается. Светоносный Отец для нас что-то вроде богоподобного монарха. Мы его почитаем, верны ему, но веровать можем по-разному. Наше отношение к Светоносному Отцу это скорее клятва сюзерену, чем религиозная вера. При этом Светоносный Отец ближе к практической жизни, чем Бог; например, он заведует финансами, деньгами, богатством. Он заведует войной, оружием. Поэтому, вероятно, большинство, молятся именно ему. Кому молится Мишка не знаю. Надеюсь понять.
13
А знаешь, Богдан, этой ночью я воображала вот что. Мы с тобой соединяемся. Женимся. Меня вынуждают подать в отставку, поскольку сегодня очень не поощряются разводы руководителей любого ранга, а уж высшего тем более. Я наконец становлюсь домашней хозяйкой. Мы куда-нибудь уезжаем, живём себе потихоньку, ты работаешь, а я варю борщ, я, кстати, умею.
Хотела сказать, что муж научил прилично готовить: он ведь повар, притом наследственный, но вовремя затормозилась.
Как ты смотришь на такую перспективу?
Ты всерьёз? удивился Богдан.
Всерьёз, подтвердила она с некоторым вызовом.
Если всерьёз, то вопрос следует разделить на две части. Технически и экономически это возможно. Содержать тебя на уровне ну, скажем, middle middle class[6] я способен, а работать я могу, находясь где угодно. Это часть первая. Теперь часть вторая. Я не хотел бы этого.
Почему? спросила Прасковья. Тебе, как и моему мужу, нравится быть супругом высокоранговой особы?
Ну, можно сказать и так. Нравится что уж греха таить. Раз уж самому не удалось стать высокоранговым. В самом деле, мне нравится, что ты занимаешься важными вещами. Но не это главное. Я бы не хотел, чтобы ты чем-то жертвовала ради меня. Нет, не хотел бы. Потому что тебе не было бы хорошо. Нет, не было бы, проговорил он, словно взвешивая свои слова. Роль домашней хозяйки для тебя абсурдна. Я не могу заменить для тебя весь мир, я не так интересен и значителен.
Ну, занятие у меня будет. Буду писать, у меня есть несколько замыслов, на которые сейчас времени нет, возражала Прасковья, понимая, что он прав.
Я кое-что прочитал из твоих писаний.
И тебе не понравилось. И ты считаешь, что я бездарна, выговорила Прасковья то, что часто думала о себе.
Я ничего подобного не сказал и не подумал, остановил её Богдан. Но мне кажется, всё то, что ты пишешь, хорошо и ценно вместе с твоей ролью и твоей деятельностью. А само по себе Само по себе это гораздо менее интересно. Ну, вот такая, например, аналогия. Вообрази: то, что писал, предположим, Победоносцев, писал не он, а какой-то неизвестный автор. Просто некий журналист. Это было бы совсем не то. Другое действие, другое впечатление. Так мне кажется. И относительно тебя, и относительно Победоносцева, он улыбнулся. Она всегда чувствовала по голосу, когда он улыбается. Возможно, я ошибаюсь.
Неужто ты читал Победоносцева? удивилась Прасковья.
Читал всех читал: и прогрессистов, и так называемых мракобесов. Времени было достаточно. Часа три-четыре в день на чтение оставалось. Знаешь, что я открыл? Так называемые мракобесы во всех народах заметно умнее прогрессистов. Во всяком случае, на всех основных европейских языках мракобесы писали умнее.
А я бы хотела, вздохнула Прасковья, просто пожить с тобой. Я так устала И от мракобесов, и от прогрессистов.
Не знаю, малыш, тебе, конечно, виднее. Но мне кажется, ты заблуждаешься относительно самой себя. Ты всегда заблуждалась относительно самой себя. Ты себя хронически недооцениваешь. Тебе надо успокоиться и по возможности отдохнуть. От меня, правда, тебе сплошное беспокойство
Некоторое время ехали молча. Она смотрела на его чёткий, «древнегреческий» профиль, и ей хотелось плакать, хотя в обычной жизни она никогда не плакала. А ещё было что-то похожее на разочарование, что её пугало, и она старалась не допускать этого чувства до сознания.
Остановились поесть в придорожном кафе «Сочник». Кафе из новой сети диетической. Много лет говорили, что надо создать диетический фастфуд: быстро, вкусно, но при этом не вредно, а по возможности полезно. И вот наконец, кажется, получилось. Впрочем, в эту сеть, похоже, вложились производители молока, которые очень заинтересованы в сбыте. Приносит ли новый фастфуд прибыль Бог весть.
Даже странно подумать, что тридцать лет назад в стране была нехватка молока. Сейчас всё Нечерноземье производит молоко и такое вкусное, какое пивала Прасковья разве что в детстве, от соседской коровы. Корова была чёрная, и звали её Журка. У родителей сохранилась тёмно-коричневая, почти чёрная, фаянсовая пол-литровая кружка, из которой она пила молоко. Парное, считавшееся особо полезным, она не любила, а вот холодное очень даже. Особенно со свежим чёрным хлебом Вот теперь молоко точно такого вкуса выпускают промышленным способом. На первой перемене всем учащимся и учителям всех учебных заведений полагается стакан молока от местного производителя. Имя этого животновода сообщается учащимся, иногда устраивают поездки к нему в гости. В её школе висит целый стенд, рассказывающий об их поставщике молока, есть фотографии его, его семьи, его коров. Всё это поддержка местных фермеров. Пропагандистское сопровождение этого процесса лежит на её ведомстве. И надо сказать, дело сдвинулось: люди стали значительно больше потреблять молочных продуктов.
«Всего можно достичь, если за дело взяться с умом и с верой» подумала Прасковья и тут же устыдилась банальной поучительности этой мысли: всё-таки она провинциальная зубрилка, выбившаяся в люди.
Кафе «Сочник» украшено живописными пейзажами и натюрмортами с полевыми цветами: кажется, и живописцев тоже поддерживают таким манером. У входа забавная скульптурка козы, а по всему залу её семеро козлят. Какой-то малыш сел на козу верхом. Нечто детсадовское, но симпатично. Ассортимент тоже детсадовский: сырники, вареники с творогом, запеканка творожная с изюмом и какими-то ещё сухофруктами. Несколько видов творога, к нему разные виды мёда, варенья. Галушки-вареники с разными начинками.