Во всех учреждениях по требованию бухгалтерий номера эти уродливыми каракулями писались масляной краской прямо на мебели, оборудовании, на приборах и бытовой технике, на стремянках и оцинкованных ведрах, на станках, табуретках и всей прочей государственной собственности. Делалось это для «всемерного учета и контроля», то есть для того, чтобы воспрепятствовать растаскиванию всенародной собственности по личным карманам и квартирам отдельно взятых трудящихся. В свою очередь, советские труженики часто совершенно искренне не могли понять анизотропный характер взаимосвязи слов «всеобщее» и «личное». Да и как можно было его понять? Ведь если личный вклад в общее дело считался правильным, необходимым и всячески поощряемым, то почему же отщипнуть себе кусочек результата этого общего дела полагалось вредным и всячески порицалось? Вот поэтому-то одни отщипывали и отвинчивали, а другие обезображивали и уродовали, надеясь, что с клеймом не стащат.
Гриня нашёл компромиссное решение этого диалектического противоречия. Номера необходимость? Хорошо. Но почему обязательно уродливые? Ведь если красота может спасти мир, почему бы не начать его спасение с красивых инвентарных номеров? Потенциальный спрос на изысканные аккуратные номерки, которые бы не ухудшали и без того неказистые предметы казённой обстановки, был в понимании Грини безграничным.
Если бы только удалось предварительно привить чувство прекрасного всем тем, у кого это чувство почему-то дома проявлялось, а на казённой работе никогда! Разумеется, начинать прививать это чувство нужно было сверху, то есть с начальства. И по этому поводу у Грини тоже были кое-какие задумки. Обладая врожденным дедуктивным мышлением, он рассуждал примерно так.
Все женщины любят цветы. Этим объяснялось, что большинство женского персонала в научных институтах, заводоуправлениях, библиотеках и в приёмных старались украсить свои рабочие помещения комнатными цветами, для чего несли их из дома, размножали отростками, поливали, рассаживали и даже жертвовали на покупку горшков свои собственные деньги. Помещения бухгалтерий, а также приёмных разнообразных начальников своей пышной декоративной зеленью больше соответствовали представлениям об образе райских кущ, чем стены прочих производственных помещений (которые отличались от воображаемых интерьеров ада, пожалуй, только наличием плакатов по технике безопасности). А значит можно было именно при посредничестве женщин донести до понимания руководящих работников высокие культур-мультур идеалы. И в виде чего? Правильно, в виде аккуратно изготовленных табличек для инвентарных номеров (разумеется, с учетом возможного впоследствии дохода Грини).
Вот с такими думами о прекрасном будущем Гриня и трудился в своей мастерской, неспешно и с удовольствием воплощая недавний заказ большущий короб из оргстекла с подсветкой и надписью «РЫБЫ НЕТ», который планировалось установить прямо на фасаде фирменного магазина «Океан». Работа с оргстеклом была приятной во всем, кроме незначительного специфического запаха. Лист оргстекла легко пилился, а детали можно было быстро склеивать с помощью хлороформа, который Гриня доставал через знакомого врача-хирурга.
Гриня как раз закончил склейку последних двух граней короба, когда услышал шаги и увидел, как по лестнице к нему спускается мужчина. Мужчина не был похож на обычных заказчиков табличек. А на кого он был похож, Гриня догадался сразу же, как только вместо того, чтобы поздороваться, тот утвердительным тоном произнес, словно не спрашивал, а просто зачитывал первую страницу паспорта:
Розенблюм Григорий Зиновьевич.
Да это я, подтвердил Гриня, чем могу быть полезен, товарищ извините, не знаю, кто вы там по званию?
Гость двумя руками быстро развернул и свернул перед глазами Грини служебное удостоверение, на котором мелькнула фотография в военной форме.
Олег Олегович, произнёс пришелец, усаживаясь на стул напротив.
Извиняюсь, не совсем понял, Олег Олегович это имя или звание?
Вошедший проигнорировал вопрос. Некоторое время он оглядывал помещение мастерской, потом достал из кармана плаща конверт и вынул из него прямоугольник из оргстекла, на котором были аккуратно выгравированы и залиты краской буквы и цифры: «Инв.123..». Крепко держа его в своих пальцах, он показал его Грине, пристально глядя ему в глаза:
Вам знакома эта штучка?
Конечно. Только это никакая не «штучка», это образец инвентарного номера нового формата, как на нём легко можно прочитать. Хотите, сделаю вам такой же. У вас есть свой кабинет? Стол? Стул? Может быть шкаф?
А для кого вы это делали?
Для соседки. На нашем же этаже живёт, только напротив.
Соседка. Заказала вам. Инвентарный номер, опять это по тону было утверждение, а не вопрос.
Не совсем. Я сам предложил ей.
Можно поинтересоваться с какой целью?
Отчего же нельзя? Вот посмотрите на мой стол, на стул, на котором вы сидите. Взгляните, взгляните! Видите? Точно такие же номерки. Красиво? Ну, разумеется, красиво! А вот у вас в конторе на мебелях красивые номера? Не знаете? А вы обратите внимание! Обычно в наших учреждениях это просто кошмар инвентарные номера пишут на самом видном месте! краской!! да ещё как курица лапой!!! Ну вот скажите, почему нельзя хотя бы по линеечке? В школе же всех учили писать ровненько! Вот у меня и возникла идея повысить, так сказать, эстетику советских производственных интерьеров путём замены этих каракулей на вот такие аккуратные номерки. Я где-то читал, что от этого и производительность труда вырастет. Сделал сначала себе понравилось. Теперь хочу зарегистрировать это как рацпредложение и распространить на наши учреждения. Между прочим, я отличник ВОИР, у меня даже значок есть.
Что ещё за ВОИР?
Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов! гордо доложил Гриня. Показать удостоверение?
И как же вы прошли на военный завод? По этому удостоверению? вдруг грозно спросил Олег Олегович, пытаясь застать врасплох неизвестно в чём подозреваемого собеседника.
Какой ещё завод? Боже сохрани! Что я там забыл?
Номерок, Григорий Зиновьевич, который вы только что опознали, был обнаружен на оборонном заводе.
И что тут страшного? Номерок я сделал соседке. Она и моя жена, Соня, подруги, а её брат какая-то шишка, проще говоря большой начальник.
Брат вашей жены?
Нет, брат этой соседки! Вот я ей и говорю (то есть не жене, Соне, а соседке говорю нашей), раз твой брат начальник, наверняка у него есть кабинет, стол, стул и т. п. Давай я ему сделаю в подарок красивые новые инвентарные номера, а если ему понравится
Обождите, перебил Олег Олегович, в подарок значит. А взамен что вы хотели у него выведать? Просто так ведь подарки не делают.
Почему же не делают? удивился Гриня, вы разве своей жене не делаете подарки просто так?
Но разве брат вашей соседки подруги вашей жены является вам женой? нахмурился Олег Олегович.
Брат жены?.. Это в смысле шурин? Тьфу! Что вы меня путаете! рассмеялся Гриня, отчего его гость нахмурился ещё больше. Давайте по порядку. У нашей соседки есть брат. Моя жена Соня с соседкой общается, по-соседски, ну то есть как соседи обычно на одной лестничной клетке. А её брат, не жены, который, а соседки, он какой-то начальник, и живёт не с сестрой, которая наша соседка, а где-то в другом районе, я не знаю где. Но то, что он начальник, это я от неё слышал. От соседки. Потому и решил подарить ему через его сестру, которая наша соседка, инвентарный номер нового образца для его кабинета. Чтобы узнать