Да, селевкидская царица! Мой Кангюй поддержит меридарха Евкратида. Кастор прикладывает правую руку к груди. Славься, Великая Сирия! Славься, богу равный Селевк!
Лаодика выслушивает признания Кастора, пристально смотря тому в глаза. При хвалебнице шепчет губами «Славься». Не заметив фальши у гостя, Лаодика переводит взгляд на супруга. Евкратид усаживает Кастора в кресло.
Услуга за услугу. Добыл я копьями для союзника Кушана победу. Кангюй поможет мне добыть диадему в Бактрии. Дочь, скажи, чем плох мой выбор жениха?
Так это ты, значит, выбрала мне жениха? Лаодика-младшая подавлена, обращается к Лаодике-старшей угрюмо, глотая слёзы.
Вместе с отцом твоим мы решили совместно для общего блага так поступить. Мать встаёт перед сидящей на ложе дочерью. Ты не дитя, Лаодика. Ты взрослый человек. Взрослому человеку должно найти достойное занятие. Довольно тебе томиться без дела в гиникее. Прими же от нас назначения. Лаодика указывает на Евкратида. Евкратид поднимается с кресла. Отец очень серьёзен. Отныне ты, дочь моя, наместник Бактрии в Кангюе. К должности добавлю и высшее звание наместника ты сатрап союзников. К должности прилагается стратегия, которой будешь ты строго придерживаться. Когда к власти придёт базилевс Евкратид, удержишь в дружбе с Бактрией кочевников. Править ордами варваров будешь в соответствии с интересами Бактрии. Не про удачное замужество говорю с тобой, но про важный государственный интерес. Ты наш поверенный у опасного соседа. Видишь, Лаодика, как высоко твоё новое положение? Соответствовать званию царицы куда как интереснее, чем прозябать женой того богача, из-за которого ты рассорилась со своими подругами.
Откуда ты знаешь про ссору, мама? Лаодика вздрагивает, смотрит на отца, явно ожидая вспышки гнева, но Евкратид сохраняет невозмутимый вид.
Мне известно всё, что касается тебя. Известен мне смысл птиц на стенах твоей комнаты. Известно мне и про любовный разговор у фонтана.
На слове «фонтан» Лаодика-младшая закрывает лицо руками. Но увы, её усилия напрасны: несмотря на плотно сомкнутые ладони, пунцовый цвет щёк девы всё же виден. Виновато шепчет едва слышно:
Я просто хотела немного развлечься, мама, только-то и всего.
Так знай же, любимая дочь. Мы, семья Евкратида, выше Кекропа и его отца в обществе по праву рождения, даже выше базилевса Деметрия. Предки твоего отца доблестью добывали Бактрию для полубога Александра. Кое-кто из них сложил головы в бесчисленных сражениях. Храбрость вознесла македонян выше прочих народов. Предки же таких эллинов, как этот повеса Кекроп, пришли на завоёванное, воинственных персов они застали покорёнными данниками. Мирное время дало хитроумным эллинам богатство. Не кровью, а серебром оплатили они свои клеры. Пришлые люди должны остаться пришлыми людьми. Не подавай же им надежды. Не тешь их самолюбие. Для тебя, дочери сирийской царицы, эллин безродный Кекроп не чета. Не править пришлым людям македонской Бактрией.
Мама, ты мне прощаешь ссору с подругами?
Девичьи забавы мне понятны. Достаточно поупражнялась на осле? Теперь позабудь про того осла. Пусть же наглый Кекроп уйдёт навсегда из твоей жизни. Зачем тебе пустой звон? Возьмись за дела посложнее. Ты слышала мои слова про царицу?
Слёзы от слов матери иссякают. Дева испугана:
О ужас! Царица? Я? Править людьми?! Да мне едва пятнадцать лет исполнилось. Поверенный? Мама, ты мне и мину серебром не доверяла на хранение. А тут сразу и важный государственный интерес блюсти?! Говорят ли в Кангюе на бактрийском? Как буду понимать я подданных моих? Росла я в Бактрах. Нежилась до полудня в уютной кровати. Обычаи и нравы кочевников мне неизвестны. Говорят, спят кочевники в сёдлах. Мне тоже придётся спать, как они, на лошади верхом? О ужас! Они людоеды? От них будет разить потом конским, как от гостя? Как я буду жить без мыла душистого? Без духов? Без сурика? Мази для лица где взять? Разве мне, девице слабой, по силам управиться с невоспитанными дикими варварами? Никто не учил меня искусству власти. Говоришь ты, взяться за дела посложнее? Нет, мама, это вовсе не дела. Мама, это ночной кошмар! Нельзя ли отменить странную свадьбу? На звание царицы кочевников я не претендую. Мне жизнь спокойная милее.
Протараторив возражения, дева сникает, теряет осанку и смотрит с тоской себе под ноги, в пол.
Гость поднимает руки, с виноватым видом осматривает подмышки.
Пять дней не мылся, за пот конский меня вы извините. Некогда было, спешили мы с Евкратидом. Мыло есть в Кангюе, как мылу не быть? Цветом чёрное, но оно не душистое, берёзой, елью, сосной отдаёт. Мази целебные у нас в изобилии, те, что у всех, из трав горных на курдючном жиру. Будешь пахнуть бараном. Вкусом мази горькие очень-очень. Зимой на морозном ветру на губы намажешь, так неприятно долго-предолго во рту. Те же мази, что подороже, для людей познатнее, на жире медведя, от них запахом будешь медвежьим. Бараны, медведи славные ароматы! Хуже всего пахнет верблюд. А когда их много, скажем, с тысячу, может стошнить с непривычки.
Пахнуть медведем?! Верблюды. А-а! Лаодика-младшая поднимает глаза, полные слёз, на мать. Взирает с мольбою.
Отменим твою свадьбу, так предоставим повод удобный для войны Кангюю. Война непредсказуемое занятие и для сильнейших. Бактрия может в той войне и проиграть. По твоей вине, Лаодика, погибнет много хороших людей.
На этих словах супруги меридарх Евкратид согласно кивает головой. Оживает «таинственный гость», поясняет опасения точно в цифре:
Шестьдесят тысяч всадников у Кангюя. Грозная сила! Для сборов военных кочевникам и месяца не потребуется. Не стал бы я злить хорошего союзника из-за воли какой-то строптивой девицы.
Кастор заполучает жгучий, полный ненависти взгляд Лаодики-младшей.
Я не какая-то строптивая! Распоряжаетесь моей свободой, как успевает вставить рассерженная дева.
Свадьбу твою не расторгнем. Ты же свято храни соглашение заключённое. Закончив с дочерью, Лаодика-старшая обращается к Кастору: Родня Диодота хочет поквитаться с Евтидемидами за прошлые унижения?
То боги желают видеть справедливое возмездие за убиенных. Говорю так потому, что семья моя счастливо избежала смерти. Нам же, людям, следует смиренно следовать воле богов. За подлое коварство Евтидема воздастся его потомкам. Кастор словно бы говорит давно заученное.
Воля богов, слышишь, Лаодика? Именно такие мудрые слова я и хотела бы услышать от тебя. С девой разговаривает уже не ласковая мать, но властная требовательная женщина из рода Селевкидов.
У младшей Лаодики широко раскрытые от удивления глаза.
Мама, дорогая мама! Не узнаю твой нежный прежде голос. Какая перемена в тебе произошла? Чем я обидела тебя? Ты больше не любишь меня? Зачем отправляешь меня в далёкий Кангюй? Наказания нет страшнее изгнания. Жестокая доля! Ссылка горькая уготована для меня! Ведь мы же с тобой, мама, больше не увидимся! Тебе совсем не жаль меня?
Голос срывается. Дева готова разрыдаться.
Слышала я похожие слова от матери своей, парирует уверенно Лаодика-старшая.
И что ты ей отвечала? Дева вот-вот расплачется вновь.
Логос небесный желает людям добра. В каждом событии жизни, даже самом мимолётном-незначительном, заключено попечение божественное. Судьбу свою надо принимать без сожалений. Матери честно призналась я в момент расставания: «На корабле семейном буду я кормчим». Не говори про жестокость, дочь. В моих помыслах доброта. Увидь в свадьбе искреннюю заботу о тебе.
И это и есть твоё наставление перед долгой разлукой? Дева поражена ответом матери. Что такое корабль, мама?