Так точно, ответил Стариков. Я хочу знать подробности.
Да и я тоже, поддержал Старикова Лысухин.
Для того, собственно, мы сюда и прибыли, кивнул мужчина. Что ж Будем говорить о подробностях. И разговор наш будет, я так полагаю, долгим.
Надеюсь, он все же закончится раньше, чем мы победим фашистов? не удержавшись, съехидничал Лысухин. Хотелось бы, знаете ли, поучаствовать в нашей победе не одними лишь разговорами, но и действиями.
Поучаствуете, с самым серьезным видом пообещал мужчина. Итак, разговор наш будет долгим. Во-первых, потому, что операция, которую мы разработали, в своем роде уникальна. Скажу прямо: у нас пока еще нет практического опыта проведения таких операций.
Это хорошо, хмыкнул Лысухин. Смерть как не люблю шагать по расчерченным квадратикам. И всяких правил тоже терпеть не могу с самого детства. Люблю веселую выдумку так, чтобы никаких инструкций.
Именно поэтому мы вас и выбрали, товарищ капитан, сказал мужчина. Уж чего-чего, а веселых импровизаций у вас будет много. Можно так сказать, что операция, о которой идет речь, это сплошная импровизация. Повторяю: практического опыта проведения операций такого рода у нас пока нет. Значит, не может быть и каких-то жестких правил. Это во-первых
Ну, самым беспечным тоном произнес Лысухин, тогда и вовсе все замечательно. Тогда я спокоен и даже могу попросить у вас прощения за свою недавнюю импровизацию в отношении вашей личности. Ну, за то, что едва не послал вас
Мужчина в маскировочной одежде ничего на это не сказал, лишь махнул рукой. Помолчав, он продолжил:
Итак, это во-первых. А во-вторых, дело, которое мы вам предлагаем, чрезвычайно опасное. Оно гораздо опаснее, чем, скажем, сходить за линию фронта за «языком». Скажу больше
Но и тут Лысухин не дал мужчине договорить.
Вы уже упоминали об этом, сказал он. Для чего повторяться?
А для того чтобы вы накрепко это запомнили, вмешался в разговор полковник Корчагин. Сказано вам дело чрезвычайно сложное и опасное. Почти без шансов на успех. Можно даже сказать и так мы посылаем вас на верную смерть. И все же при этом вы должны постараться выжить и победить.
Ну, беспечно махнул рукой Лысухин, это что! Что значит почти без шансов на успех? Вот, скажем, попытка соблазнить передовую колхозную трактористку в тот момент, когда она выступает с трибуны, тут и в самом деле почти нет шансов. А во всех прочих случаях шансы всегда найдутся!
Слова эти были настолько неожиданны и они до такой степени не вязались с ситуацией, что все невольно рассмеялись. Даже сосредоточенный Стариков.
Товарищи, давайте наконец о деле! отсмеявшись, сказал полковник Корчагин.
Глава 4
Операция, которую задумало и в общих чертах разработало руководство Смерша, и впрямь была уникальной. Ничего подобного советские органы разведки еще не проводили. Ничего похожего не проводил и Смерш уже потому, что и существовал он всего ничего чуть больше месяца.
Суть операции заключалась в следующем. Двум сотрудникам Смерша Старикову и Лысухину предстояло разыграть предельно рискованную постановку сдаться в плен фашистам. Причем не просто сдаться, а угодить при этом в концлагерь, расположенный в Астаповичах. А попав в лагерь, начать немедленно действовать без чьей-либо помощи, рискуя при этом в любую минуту оказаться разоблаченными. Ну а коль разоблаченными, то и Впрочем, о том, что должно было последовать далее, можно было и не говорить, ибо и так все было понятно.
Что именно должны были делать Стариков и Лысухин, оказавшись в концлагере в качестве военнопленных? А вот что: они должны были помочь другим узникам выбраться из лагеря. Спасти их, сделать так, чтобы в дальнейшем они могли оказаться полезными Родине. Но это по самому большому счету. Если же говорить конкретнее, то Стариков и Лысухин должны сделать так, чтобы ни один каратель не поднял оружие на партизан, а тем более на мирных советских граждан, которые проживают на оккупированных территориях. И чтобы ни один диверсант, оказавшись в советском тылу, не причинил никакого вреда людям.
Как это сделать? Вот в этом-то и заключалась основная цель операции. Конкретных рекомендаций на этот счет быть не могло, были лишь общие мысли и предположения. Суть их заключалась в следующем. Все узники концлагеря хоть бойцы Красной Армии, угодившие в плен, хоть партизаны, хоть подпольщики, хоть кто-то иной это граждане Советского Союза. И если им предоставить возможность вступить в борьбу с фашистскими захватчиками, они непременно это сделают, даже находясь в концлагере. Вполне вероятно, что не все, ибо, понятное дело, разные люди бывают среди советских граждан. Но большинство ухватится за такую спасительную соломинку. Быть того не может, чтобы не ухватились.
Как этого добиться? Конечно, организовать в концлагере настоящий боевой отряд дело практически безнадежное. Для этого нужно будет оружие, а где его взять? Отнять оружие у фашистов дело сложное. Пойти на врага с голыми руками? Много ли навоюешь голыми руками? Война голыми руками в концлагере это напрасная и непростительная погибель узников.
Нет, тут нужно будет действовать тоньше. Как именно? А вот как. Когда Стариков и Лысухин попадут в концлагерь, они должны будут во что бы то ни стало убедить фашистов в своей ценности и, как следствие, возможной полезности. Как это сделать? Тут, конечно, нужна тщательно продуманная легенда. Точнее сказать, две легенды одна для Старикова, а другая для Лысухина. Но легенды это еще только половина дела. Другая половина дела нужно постараться убедить фашистов, что легенды эти подлинные, а сами Стариков и Лысухин люди, которые могут быть фашистам полезны. Вот тут-то и пригодится та самая импровизация, за которую так ратовал капитан Лысухин. Да-да, именно импровизация, потому что невозможно предвидеть, как именно поведут себя фашисты, а значит, невозможно дать какие-то конкретные советы Старикову и Лысухину. Если удастся убедить фашистов в том, что легенды и намерение с ними сотрудничать настоящие, первую часть задачи можно будет считать выполненной.
А дальше предстоит вторая часть задачи. Дальше Стариков должен во что бы ни стало получить доступ к формированию карательных отрядов. А Лысухин постараться попасть в школу диверсантов. Или наоборот, это уж как получится. И необходимо развернуть в лагере агитационную деятельность, суть которой должна заключаться в следующем: узники не должны отказываться от зачисления в карательные отряды и диверсионную школу; наоборот, они должны туда стремиться изо всех сил.
Для чего? А вот для чего. Оказавшись в карательном отряде или диверсионной школе, узники рано или поздно покинут стены концлагеря, чтобы приступить к выполнению определенных задач карательных акций и всяческих диверсий. При этом и каратели, и диверсанты будут при оружии, и это замечательно! А очутившись за пределами лагеря, ни каратели, ни диверсанты не станут выполнять порученных им задач, а тотчас же сдадутся партизанам или, если случится, красноармейским регулярным частям. А если по каким-то причинам будет невозможно ни то ни другое, то карательное или диверсионное подразделение с легкостью сможет превратиться в самостоятельный партизанский отряд. Вот тут-то и пригодится оружие.
Конечно, все это было красивой и стройной теорией, а вот как оно будет на практике? Там-то, без сомнения, будут самые невероятные сложности, из которых Старикову и Лысухину придется выпутываться все тем же путем импровизации. А иначе никак.
А если партизаны или, скажем, наши солдаты не поверят тем карателям или диверсантам? усомнился Лысухин. И перестреляют их как куропаток? Между прочим, десять к одному, что не поверят. С какой стати они должны им верить? Проще перестрелять.