И привезли это сюда, ко мне?!
Соломон Рувимович дернулся, подпрыгнул и выпучил глаза так, что я всерьез начал опасаться, как бы они не выскочили наружу окончательно. Видимо, Грозин и правда имел весьма однозначную репутацию раз уж одно его имя заставило владыку финансовой конторы, матерого столичного дельца носиться по кабинету как перепуганный цыпленок по курятнику.
О горе мне, горе! Соломон Рувимович картинно схватился за седеющие черные кудри. Нам всем конец, совсем конец, судари!
Уж не знаю, было ли это все спектаклем, разыгранным для нас специально, или бедняга страдал вполне искренне, но выглядело весьма убедительно. Всклокоченный вихрь в черном деловом костюме метался из стороны в сторону. Хватал что-то со стола или полок и тут же швырял обратно. Ругался, стонал, хрипел, рвал и без того не слишком-то густые волосы на голове и бешено вращал глазами. То выглядывал в окно, то снова задергивал шторы, будто сквозь них мог пролезть страшный барон собственной персоной. В общем, вел себя как человек, который то ли готовится вот-вот сойти с ума
То ли уже.
Что с ним такое? поинтересовался я.
Распереживался, болезный. Дед Федор неторопливо пристроил сумку с наличкой на ближайший стол. Видать, не врут все-таки слухи.
Это какие?
Да всякое болтают, Володька. Сам знаешь чего только люди не придумают. Сам-то я в Петербурге человек новый, Грозина в первый раз вижу, про него тебе лучше Фома расскажет. Дед Федор задумчиво почесал косматую бороду. Но если уж почтенный Соломон Рувимович от таких разговоров ума лишился значит что-то и взаправду есть. В общем, воровской общак Им не только Прошка покойный ведал, но и этот самый
Да кто ж об этом не знает?! снова заверещал испуганный голос. Кто не знает, я вас спрашиваю? Господь милосердный, за какие грехи мне это все?..
Прекратите! Я поймал пролетавшего мимо Соломона Рувимовича за плечи и тряхнул так, что зубы клацнули. Успокойтесь сейчас же. И присядьте уже, наконец!
Как ни странно, подействовало. То ли от неожиданности, то ли от самого обычного испуга бедняга тут же перестал вопить и дергаться и я без особого труда протащил его через весь кабинет и буквально засунул в огромное кожаное кресло за столом.
Вот, выпейте воды, любезный. Я подхватил стоявший рядом графин и потянулся за стаканом. И постарайтесь объяснить, что вас так тревожит.
Похоже, мои способности понемногу возвращались. Конечно, на полноценную телепатию их вряд ли хватило бы и раньше слишком уж сложным делом неизменно оказывалось вмешательство в чужой разум. Но фокус попроще удался, и как будто даже без особого труда: стоило мне сунуть в руку Соломону Рувимовичу стакан с водой и легонько коснуться кончиками пальцев мокрого от холодного пота лба, как несчастный тут же обмяк и задышал спокойно Пожалуй, даже сонно видимо, я все-таки перестарался, оттягивая излишки энергии.
Но уж лучше так, чем слушать эти вопли.
Господь милосердный благодарю. Соломон Рувимович несколько раз стукнул зубами о край стакана и закашлялся. Прошу, не подумайте, что я спятил. Но ваши ваш поступок может дорого нам всем обойтись.
Не сомневаюсь, вздохнул я. Если уж мы сцапали средства, которые кто-то привык считать своими. Впрочем, разве может один человек, даже Владеющий и титулованный дворянин, быть настолько опасным?
Может! Если его имя Михаил Грозин. Дрожащий голос снова перешел на шепот, так и не отважившись произнести имя барона в полную силу. Если хотя бы половина из того, что о нем говорят, правда, нам всем
Это я уже слышал. Я бесцеремонно уселся прямо на стол, нависая над скорчившимся в кресле Соломоном Рувимовичем. Если даже ваш Грозин и правда связан с покойным Прошкой или другими бандитами Поверьте, кучка каторжан точно не то, чего нам следует бояться.
Не все вопросы можно решить оружием или кулаками, друг мой. У барона не только целая армия людей, но и весьма высокие покровители Даже знай я точно не отважился бы назвать их имена. Но если слухи не врут, Соломон Рувимович еще понизил голос, Грозин выполняет для высшего света столичной знати то То, что принято называть грязной работой. И все сходит ему с рук!
И это отличные новости, любезный. Я скосился на застывшего в дверях огромной статуей деда Федора. Если с его благородием вдруг случится несчастье едва ли хоть кто-то поспешит на помощь. Аристократы не станут скажем так, афишировать подобные знакомства. Более того наверняка кое-кто из высшего света столицы предпочел бы видеть Грозина мертвым, а не живым.
Возможно, друг мой, возможно. Соломон Рувимович понемногу успокаивался. Но вы даже представить не можете, что это за человек и на что он способен.
Не вижу никаких причин беспокоиться, усмехнулся я. Если уж мы заварили эту кашу придется расхлебывать до конца. Вы приняли решение, и менять его, пожалуй, слишком поздно Даю вам слово, любезный. Я опустил ладонь на плечо Соломона Рувимовича. Пока я жив и нахожусь в добром здравии никто не посмеет тронуть вашу семью хоть пальцем. И с вашей головы не упадет ни единый волос Конечно же, если вы снова не приметесь выдирать их сами.
Не знаю, что подействовало сильнее то ли понемногу возвращающиеся способности, то ли нужные слова. А может, когда я упомянул о делах, в испуганном человечке в кресле снова проснулся финансист. Он явно снова почувствовал себя в своей тарелке и тут же уселся ровно.
Да, конечно Конечно же дела в первую очередь. Как говорится, война войной, а доход Соломон Рувимович бесцеремонно выдернул из-под моей пятой точки целую кипу каких-то бумаг с печатями. Я так понимаю, вас интересуют вклады в наше общее дело
Я кое-что смыслил в колдовстве. И неплохо умел обращаться с любым видом холодного или огнестрельного оружия, когда-либо изобретенного человечеством. За сотни лет даже без малейшей искры таланта обучишься чему угодно
Почти чему угодно. Возня с векселями, облигациями и прочей ценной макулатурой так и осталась для меня темным лесом. Не то чтобы я совсем уж не понимал пространных речей уважаемого Соломона Рувимовича, но немалая часть пуль его коммерческой премудрости отскакивали от брони моего разума, не оставив даже царапины. В конце концов, я не одну сотню лет обходился без всех этих заморочек в том мире да и в этом становиться финансистом уж точно не собирался. Вполне достаточно и того, что мои наличные средства пойдут в дело, но кое-какой суммой я смогу распоряжаться самостоятельно.
Не самой большой, конечно же, по меркам того же Кудеярова. Немыслимо огромной для Фурсова, Петропавловского и кого-то вроде дядьки Степана. Лично я же находил ее скажем так, достаточной для достойной жизни, обновления гардероба и, что самое главное, решения кое-каких насущных задач, о которых распространяться уж точно не следовало. Остальное меня волновало мало, но Соломон Рувимович зачем-то принялся объяснять все подряд, чуть ли не до малейших деталей.
Поэтому из-под вывески «Левинзон и сыновья» мы с дедом Федором выходили уже под вечер и вымотанные так, будто не сидели в просторном кабинете, а таскали кирпичи.
Уф-ф-ф Я уж думал, помру, Володька. Не дай бог Фома еще раз сюда отправит в лоб дам, честное слово.
Добро пожаловать в столицу, сударь, усмехнулся я. То ли еще будет.
Да уж, блистательный Санкт-Петербург, растак его. Дед Федор заскрипел пружинами сиденья, усаживаясь поудобнее. Только, это самое Володька, ты мне знаешь чего пообещай?
Не знаю. Я пожал плечами. Но вы скажите.
Тьфу! Тебе лишь бы зубы скалить Дурь молодецкую показываешь это дело хорошее, правильное. Дед Федор улыбнулся и вдруг сурово сдвинул брови. Но вот что я тебе скажу: с Грозиным не связывайся, даже если сам полезет. Не по зубам он тебе, Володька.