Он оставил Логово тебе, мой мальчик, сказал Фрем. Он любит тебя и доверяет тебе труд своей жизни.
Дракон едва не задохнулся собственным пламенем. Его так и подмывало поднести завещание к огню и проверить, не написано ли там невидимыми чернилами «выкуси». Но Беофос не стал бы так рисковать. Даже с последней волей.
Забери Логово себе, Фрем, попросил Дракон. Мне оно не нужно. Ты мудрый, ты многое повидал, многих знаешь.
Но Фрем покачал головой.
Нет, Логово твое. Я не испытывал тяги к похищению принцесс даже в молодости. А все эти дамские визги нет. Это не мое.
Но и не мое! воскликнул Дракон. С чего ты взял, что я смогу управлять пансионом масштаба Логова?
Потому что в этом видел тебя твой отец. Он видел в тебе потенциал, который не видишь ты сам.
Дракон оглянулся. Кабинет отца, гагат и дерево. Все в нем было чужое. Все в нем было ненавистным. Ни единого портрета жены или сына. Только портрет самого себя. Беофос считал, что его изображение в виде змия добавляет солидности месту, в котором он вершит судьбы. Юноша тут же поклялся сжечь проклятый портрет.
Как по мне, то лучший способ убить мой потенциал это похоронить меня в Логове! в сердцах воскликнул он.
Ну-ну, не горячись! Фрем не терял самообладания. Это место дает власть.
Мне не нужна власть.
И обязанности.
Сейчас нет нового курса воспитанниц, так что и обязанностей у меня нет.
Тролль тебя раздери, мальчик! не выдержал пожилой дракон. Есть девушки и их принцы, которых твой отец обещал взять на следующий курс.
Никто не сочтет себя обиженным, если я в такой короткий срок после потери отца никого не буду принимать.
И все же, у тебя есть обязанности перед этим миром. Логово это не просто пансион. Это один из узлов мира в мировой политике. Когда между странами вот-вот вспыхнет война, многие бывшие воспитанники приезжают за советом к дракону, садятся за стол переговоров в этих залах и приходят к мирным компромиссам. Ты против мира во всем мире? Ты что, хочешь разрушить существующий мировой порядок?
Дракон фыркнул. Фрем спокойно продолжал:
Это место, мальчик, оно больше, чем ты или Беофос. И это большая честь и священная обязанность владеть Логовом, пансионом с политической силой.
Тем не менее я бы предпочел, чтобы в нем было меньше политики. И больше пансиона.
Вот видишь, похлопал его по руке Фрем, новый хвост по-новому метет.
Я побуду владельцем Логова, холодно сказал Дракон, за несколько столетий я избавлю его от статуса политического места и тогда и тогда я навсегда покину его.
Так наш Дракон унаследовал Логово и пансион при нем.
Прошло всего пара десятков лет, и он углубился в дела. Дракон развивал пансион, заслужил статус лучшего в своем деле, но от политической роли было не скрыться. И как бы он этому ни противился, но он продолжал выполнять последнюю волю отца.
Ох, он понимал принцессу Клодилию и ее оковы. Его были не лучше! Только жениться ему пришлось на пансионе. Его статус, унаследованный статус дракона-миротворца, управляющего объектом стратегического значения для магического и не-магического миров, был ничем не лучше титула.
Что может знать принцесса Клодилия, которая проживет в лучшем случае лет двести рядом с нелюбимым мужем, о том, как коротать тысячелетия рядом с этой каменной могилой?
Как может ей быть скучно на уроках? И что такое скука для него? Наверняка не пройдет и полвека, как он будет во всех магических комитетах, в которые его попытается затолкнуть Фрем.
По крайней мере рядом с принцессой семнадцать лет был брат, который любил и понимал ее. А в его же жизни не было никого. И все, что остается, это его уютная Хижина рядом с Логовом, да надежда, что кто-то разделит с ним эту участь.
Глава 9. Принцесса продолжает шалить
Триста семьдесят одна гостья, и еще ни одна не выбралась из цепких лап гнома учителя изобразительных искусств. Глоб Рукотворник, потомственный пещерный ювелир, был слеп, как крот, на свету и тратил свой талант художника на обучение бездарных светских дебютанток основам живописи и скульптуры.
Какие только причины не выдумывали гостьи Дракона, чтобы сбежать с его уроков! Чаще всего звучало, что в потемках они не могли найти свой собственный нос, не то что холст. Одна даже разрисовала спину своей товарки, приняв ее за мольберт. Сомнительный комплимент, который повлек драку на веерах и выдергивание плюмажа из торжественной шляпки.
Но Клодилия Зирландская превзошла всех, заявив, что ему пришло письмо от его брата, поэтому он срочно должен бежать к кухаркам.
Почему к кухаркам и где письмо, Клодилия уточнять не собиралась. Только опустила глаза.
Возможно, они решили прочитать его без вас. Знаете, чтобы подтвердить или развеять слухи
Слухи?
Ученица снова опустила глаза.
О вашем брате.
Какие слухи о моем брате? Бакенбарды Глоба воинственно поднялись.
О его женитьбе.
Женитьбе?! Узенькие от яркого (на ладан дышащего) света свечи глаза гнома расширились до размера глазищ какой-нибудь смазливой большеглазой феи. У него было тридцать пять братьев, и все они были закоренелыми холостяками. Вообще свадьбы среди гномов были событием исключительным, редким, как встреча с лепреконом, который только снял штаны, чтобы присесть на горшок. Но уж когда браки заключались, гномы компенсировали эту недостачу многочисленным потомством.
Женитьбе на
На?..
Его стоматологе.
Полутролле из Авиранских конюшен?!
Ну, если это его стоматолог
Глубокоуважаемый Глоб Рукотворник засеменил своими крошечными ножками в сторону кухни.
Правда, на кухне не слышали ни о каком письме, как и о женитьбе брата на полутролле. Глоб пожалел, что не уточнил имя брата, но в семье был только один дуралей (основоположник гномьего абстракцио-авангардизма и непонятного гномьего кубизма). Допросив всех, от главного повара и до последней сопливой девки-посудомойки, которые прятались от него на ярком солнечном свету, он не узнал ничего. Затем кто-то подсказал, что в Хижине Дракона тоже есть повара, и Глоб устремился туда, как гордый пеликан, хлопая крыльями-бакенбардами.
Повар у Дракона был всего один, приходящий, но и он не слышал ничего о брате Глоба.
Тут-то досточтимый Рукотворник и заподозрил неладное. Но когда он вернулся в Логово, решительно все, от лакея и до домоправительницы, уже не сомневались в том, что брат Глоба женился на полутролле из Конюшен, пусть и выполняющего почетную должность зуболома.
***Дракон не желал принимать своего учителя изобразительного искусства. Вернее, о нем даже не собирался докладывать его скучный тощий камердинер, о котором доброго слова не мог сказать никто в окрестностях Логова.
Глоб даже мысленно пожелал ему жениться на тролле-зуболоме, но вслух он ограничился рычанием и тычком своего когтистого пальца. Рост и ярость были преимуществами Глоба, которые сроднили его с пущенным пушечным ядром. Он влетел в кабинет Дракона и громко потребовал избавиться от принцессы Клодилии.
Пятым будете. Флегматичная дородная дама, которая преподавала изысканную словесность и была пра-пра-правнучкой одного из великих менестрелей прошлого, сегодня говорила с чувством в голосе. Что-то надломило ее привычку монотонного безэмоционального речитатива, который сегодня считался самым модным стилем исполнения поэтических произведений.
Глоб огляделся. Здесь также были его коллеги: преподаватель древних языков, у которого уши были синими («Я не знал, что там была книга проклятий, и принцесса сносно читает на архиите» бормотал он), учительница вышивки, перебирающая комок сваленных ниток в форме куклы вуду, и учитель мифологии призрак, который мерцал как праздничная гирлянда верный признак крайнего раздражения у эктоплазмоидов.