Несчастная-то, слышал, вернулась на работу уже, говорит мне секретарь Галина Фёдоровна.
Её фамилия Несчастных, поправляю я с лёгким раздражением. Такие фамилии не склоняются.
Ой, да какая разница? она взмахивает рукой. Я не про это. А про то, что не припомню, чтобы кто из моих знакомых всего на три месяца уходил в декрет.
Раз вернулась, значит, так надо, Галина Фёдоровна. Прекращайте уже сплетни и готовьтесь к заседанию.
Я бросаю задумчивый взгляд в окно и вижу Ксению в лёгком пальто нараспашку. Она с кем-то беседует по телефону. Всё такая же эффектная, пусть больше и не такая фигуристая, как была. Вздыхаю тяжело, раздумывая над тем, что знаю о ней. Говорят, она одинока. Живёт с подругой, у которой тоже маленький ребёнок. Полагаю, что так рано из декрета Ксения вышла не от большой любви к работе, а из-за отсутствия денег. На сердце появляется груз. Я бы хотел как-то поддержать её. Что до декрета, что после Ксюша всегда мне нравилась. Может, попробовать пригласить её куда-нибудь?
Зима пролетает незаметно. Не проходит ни дня, чтобы я так или иначе не вспоминал о Ксюше. Однако возможности заговорить с ней так, чтобы это выглядело естественно, для меня так и не появляется. Порой я ловлю себя на мысли, что я, будто какой-то маньяк, фантазирую, как иду с ней на свидание. Прокручиваю в голове, что скажу ей. Подозреваю, что это свойственно всем парням моего типа. Но мне всё равно стыдно за свою нерешительность. Увалень великовозрастный, не могу подойти и прямо сказать женщине, что она мне нравится. В голове каждый раз мелькает страх: а вдруг она всё ещё переживает из-за того, что случилось в прошлом?