Пичугина полоснула Инну острым взглядом, и на миг в нем мелькнули отчаяние и мольба о помощи. Но уже в следующую секунду женщина отстранилась и сухо отчеканила:
У нас все хорошо. Уходите.
Где вы работаете? Свирин вернулся к допросу.
Санитаркой в больнице.
Вам хватает на себя и детей?
Мы неприхотливые.
До переезда в барак вы жили на квартире, которая принадлежит вашему отцу, продолжал Свирин. Почему вы оттуда съехали? Папенька угрожал вам или детям?
Мой отец умер! вспыхнула Пичугина.
Я в курсе, холодно ответил Свирин. Но раз он умер, то почему вы не живете в его квартире?
Я оставила ее старшему сыну, нехотя сказала Пичугина.
Вашему родному сыну? уточнил полицейский.
Пичугина кивнула и отвела взгляд.
Он обижал Таню и Мишу? давил Свирин, с прищуром глядя на женщину. Навряд ли он радовался появлению приемных детей. Он вас поколачивал, и вы от него сбежали, так ведь?
Пичугина шумно выдохнула и ошпарила полицейского взором, полным ненависти и злости.
Пошли к черту!
Полицейский ухмыльнулся:
Гражданка Пичугина, сейчас мы уйдем, но будьте уверены, что скоро вернемся. На дворе сентябрь, но наступят холода, и этот барак превратится в морозильную камеру. Вы не сможете обеспечить безопасность Миши и Тани, и нам придется их отобрать. Будь моя воля, я бы сделал это уже сейчас. Мать из вас никудышная, и я вообще не понимаю, как вам разрешили усыновить детей
Свирин хотел сказать что-то еще, но вдруг закашлялся. Инна заметила, как лицо Пичугиной исказилось мимолетным испугом, но уже в следующий миг она взяла себя в руки. Сверкнув глазами, женщина подошла к полицейскому и ткнула в него дрожащим пальцем.
Да кто ты такой, чтобы судить? сдавленным шепотом, словно опасаясь, что ее кто-то услышит, процедила она. У тебя еще молоко на губах не обсохло!
Лариса, послушайте Инна поспешила уладить конфликт, но Пичугина ее перебила.
А ты вообще молчи, соплячка! прошипела она. Видно же, что бездетная. Вначале своих детей заведи, а потом решай, у кого их отбирать можно!
Инна попятилась к выходу и только сейчас поняла, что Свирин по-прежнему кашлял надсадно, безостановочно, с присвистом. Выпучив глаза, он держался за шею, будто что-то мешало ему дышать.