Фуше молчит. Наконец произносит:
Я дам вам охранную грамоту от имени правительства.
Временного, не забывайте постоянно добавлять это слово. От имени временного правительства императору Франции и королю Италии охранную грамоту даст вчерашний убийца короля. Смешно.
А по-моему, логично. Убийце герцога Энгиенского даст охранную грамоту убийца Людовика Шестнадцатого, отвечает Фуше. И добавляет: Полжизни бы отдал, чтобы понять: что же вы задумали?
Этого вам никогда не понять. Точнее не дано понять. Мечты цезаря и мечты лакея такие разные
Фуше молча откланивается.
Император объявил:
Мы покинем дворец, коли они так настаивают. Утром мы отправимся в порт Экс. А оттуда
Он замолчал.
В Америку? не выдержал я.
В Америку как эхо повторил он. Но по дороге заедем в Мальмезон.
Тут заговорил кто-то из придворных (кажется, граф Бертран):
Но, Сир, осмелюсь сказать, нельзя терять времени. Союзники вот-вот войдут в Париж Роялисты охотятся за вами
Он не ответил. Пошел принимать свою любимую ванну.
Вскоре император позвал меня.
Он лежал в ванне и читал «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря. Я вошел, держа в руках предусмотрительно взятую с собой тетрадь, решил записывать в нее важные события и мысли императора.
Он одобрительно посмотрел на мою тетрадь:
Спрашивайте, Лас-Каз.
Сир, почему вы не повесили Фуше и Талейрана?
А зачем? Талейран слишком любил деньги и женщин. Покуда он знал, что при мне можно хорошо зарабатывать и хорошо еся, (император любит солдатские выражения), он служил мне верой и правдой. Умнейший человек! Сохрани я его, я и сегодня сидел бы на троне. За ним просто надо было следить но неусыпно. Моя вина, что я не сумел этого сделать Что же касается Фуше, здесь та же история: подлый лакей, оставленный повелителем без должного присмотра. Я всегда знал, что при первой неудаче они меня продадут. Но опрометчиво был уверен, что никогда не дам им такой возможности Что ж, банальное: никогда не говори «никогда».
Я вопросительно посмотрел на свою тетрадь для записей.
Записывайте, записывайте. Вы сейчас свидетель Истории.
Да, я свидетель. Я добросовестно записал события этих неповторимых дней: как император мог смести этих жалких говорунов, как он мог установить диктатуру, о которой умолял его весь Париж, и как он отказался это сделать. Но сейчас, глядя на него, преспокойно лежащего в ванне после того, как он отдал империю, я вслед за Фуше задавал себе вопрос: почему? Почему он, который пролил потоки крови, вдруг испугался крови? Или он устал от крови?
Император засмеялся и тотчас ответил:
Я сказал правду этому лакею Фуше цезарем не становятся, им рождаются. И мысли цезаря не понять тем, кто не рожден цезарем. Не записывайте, ибо это тоже банально. Понять цезаря не дано было даже великому Тальма. Потому он так плохо сыграл шекспировского Цезаря. Я объяснял ему: «Когда Юлий Цезарь произносит тираду против монархии, он не верит ни единому своему слову. Так что эти слова нельзя произносить с пафосом, наоборот, со скрытой насмешкой». Тальма не смог Ах, мой друг, как я хохотал над слухами, будто я учился у Тальма искусству жеста! Нет, цезарь не учится у актеров. Цезарь уже рожден великим актером.
Примечания
1
Луи Филипп.
2
Луи Наполеон, ставший после смерти Римского короля (сына Наполеона) наследником династии Бонапартов.
3
Секретарь императора.
4
Брат императора.
5
Падчерица императора.
6
День переворота, когда Бонапарт стал Первым консулом.