В результате этим вечером в Лештуковом переулке решили собраться шестеро Ксения, Наталья, Лидия (на правах общей подруги), Фальк (девушка объявила, что без жениха участвовать не будет, а врач по итогам сеанса им может еще как пригодиться), Федор Григорьев и несравненная мадам Жаме.
По мере поездки рассказ невесты все-таки сделал то, чего не удалось достичь шквалистому ветру с колючим снегом породистое лицо Василия Оттовича, обращенное к проносящейся мимо гранитной ограде реки Мойки, приобрело явственно страдальческий вид.
***
Неприятности начались сразу же. Выйдя из саней, Лидия умудрилась найти единственную, слегка присыпанную свежим снегом, заледенелую лужу на всей улице. Девушка ойкнула, ее ноги взмыли вверх, и прежде, чем Фальк успел подхватить невесту, Шевалдина рухнула на землю. На крыльцо флигеля она взошла уже облепленная снегом, хромающая и крайне недовольная.
Внутри их ждали две девицы одна трепетная, с белокурыми кудрями и мечтательными глазами (несомненно Ксения), вторая закутанная в черное, вся состоящая из прямых линий и острых углов (очевидно Наталья). Взгляды, которыми они одарили Василия Оттовича после того, как Лидия представила его, соответствовали внешности. Ксения смотрела восторженно-восхищенно, Наталья настороженно-неприязненно. Фальк, как всегда, остался вежливо-непроницаем.
Флигель нес все следы дома, стоявшего необитаемым целый год пыль, убранная в чехлы мебель, стылый холод (гости не стали раздеваться, а девушки даже осталась в перчатках) и снова пыль, пыль, пыль повсюду. Освещение не зажигали за исключением десятка свечек, расставленных по периметру гостиной и столовой. Естественно, на наряженную елку и накрытый праздничный стол рассчитывать не приходилось.
А могли бы сидеть дома и вкушать гуся в ананасах, как бы между делом шепнул Фальк на ухо невесте, за что удостоился тычка локтем.
Мы не последние? громко спросила Лидия.
Нет, пока не приехали Федор и мадам Жаме, ответила Ксения. Ой, дорогая, ты хромаешь?
Пустяки, пройдет, отмахнулась Лидия. Тут у усадьбы такой коварный лед
Да, год назад было так же, мрачно заметила Наталья. Я тоже на нем поскользнулась, когда она осеклась, словно ей не хватило дыхания, но затем твердо продолжила: Когда услышала про несчастную Сашеньку.
От дверей раздался топот сапог и вскоре в вестибюль прошел молодой человек высокий, стройный, с выразительными голубыми глазами. Очевидно, что некоторые дамы находили такую внешность неотразимой. Одет он был со вкусом, но опытный глаз доктора заметил, что его шуба и костюм выглядели несколько поношенными, словно у молодого человека недоставало денег на обновку.
Федечка, ты пришел! обрадовано воскликнула Ксения.
Конечно! Сашенька была мне дорога, я не мог упустить возможность в последний раз услышать ее голос! порывисто воскликнул Григорьев. Как показалось Фальку довольно фальшиво. Фыркнув себе под нос, он отправился осматривать единственные освещенные комнаты. Он обратил внимание на дверь, ведущую из гостиной. Над ней висел венок засохших цветов, готовый рассыпаться в пыль.
Там лестница в комнаты второго этажа, сказал тихий голос за спиной. Другой на месте Василия Оттовича содрогнулся бы от внезапного ужаса, но доктор, привыкший к внезапным явлениям своей кухарки, Клотильды Генриховны, не повел и бровью.
Там и нашли Александру? повернувшись, спросил Фальк у Натальи.
Да, кивнула мрачная девушка.
И вы действительно рассчитываете сегодня услышать голос ее духа? полюбопытствовал доктор.
Я рассчитываю сегодня услышать правду, просто ответила Симонова.
Вновь стукнула входная дверь. В прихожей возникла закутанная в шаль женщина, внешне напоминающая человекоподобного прямоходящего стервятника. Она остановилась, втянула носом воздух и прокаркала: