Вера, продолжавшая успокаивать Василису, не заметила моего ухода. Его не заметил и весело насвистывающий себе песенку под нос Вячеслав. Закинув на плечо рюкзак, он вышел из здания и направился в сторону своего дома; я двинулась следом. Пройдя пару серых пятиэтажек, я значительно приблизилась к нему, одним рваным движением схватила за шкирку и утащила за угол. Почти подняв щуплого низкого паренька над землёй, я прижала его к грязной сырой стене одной рукой, грозно шипя:
Ты задолжал этому миру парочку извинений. Как насчёт расплаты? я упивалась тем, что просто могу вот так вот держать его за воротник и быть сильнее. Это приносило мне настолько пьянящее наслаждение, что я в какой-то момент начала побаиваться сам себя.
Извиняться перед такой грязью, как ты? Да я лучше душу дьяволу продам! несмотря охвативший его страх, едко огрызнулся Вячеслав.
О-о, нет! Я-то, как раз, меньше всего хочу слышать твой премерзкий голос! Ты должен извиниться перед всеми, кого задирал, и список, дорогой мой, составлять будешь сам. А я уж потружусь и проверю, не упустил ли ты кого, опасно передвигая цепкую ладонь к шее юноши, рычала я.
Да вы все ничтожества, созданные молиться о том, чтобы такие, как я хотя бы ноги об вас вытерли! вдруг закричал он, и я поняла, что мне пора уходить, иначе негодяем выставят уже меня.
Немедленно возьми свои слова назад, идиот!
Ни за что! он хотел плюнуть мне в лицо, но промахнулся, попав в землю.
Да чтоб у тебя рот от твоих слов сгнил, яростно отчеканила я, напоследок вцепившись ногтями в углы его губ. Вячеслав сел прямо на асфальт, прикрыв ладонью рот и болезненно скривившись. Актёр! Не так уж сильно я его и потрепала.
По дороге домой мне удалось прийти в себя и успокоиться. Невзирая на то, что я считала свой поступок вполне справедливым по отношению к Вячеславу, внутри осталось ощущения чего-то липкого и неприятного, словно я испачкалась и стала грязной. Ха, звёздочка обрадовался бы, услышав мои мысли.
По привычке перепрыгивая ступени, я несколько раз чуть не упала, но кое-как смогла подняться на шестой этаж. Однако, когда дверной замок начал двоиться и расплываться разные стороны, не давая вставить ключ, я решила позвонить в дверь, надеясь, что родители вернулись с работы. И мне повезло. Открыла мама, и она явно заметила моё состояние. Мама помогла мне снять портфель и ветровку, после чего усадила на диван и дала крепкого чаю с сахаром.
Ты приболела, мотылёк?
Будто все силы выкачали, хрипло ответила я и прикрыла глаза, грея руки об горячую чашку.
Ты слишком много на себя берёшь. Нужно ведь отдыхать хоть иногда, заботливо убирая со лба мои волосы, молвила мама. Не ходи завтра в школу. Все нужные темы ты уже прошла, можно дальше самостоятельно готовиться.
Я не могу, я обещала прийти и принести маркеры для создания стенгазеты, со стоном выдавила из себя я, хватаясь одной рукой за голову, будто это сможет остановить мигрень.
Тогда ложись спать пораньше. Я напишу записку, чтобы у тебя не спрашивали домашнее задание, сказала мама, чмокнула меня в лоб и ушла выполнять выше сказанное. Я, в свою очередь, допила чай, приняла душ и легла спать.
Правильно говорят, что дома стены лечат, а мой отец всегда к этому добавляет, что здоровый сон закрепляет результат. Я проснулась бодрая и почти весёлая: настроение омрачали воспоминания о вчерашних событиях и осознание того, что нужно быстро собираться и идти в школу. Да ещё и первым уроком был тот, на который идти не хотелось совсем, причём не из-за самого предмета.
Чего такая хмурая? ворчливо поинтересовался за завтраком отец, почти полностью погружённый в свой смартфон.
Да так, максимально склонившись над тарелкой и спрятавшись за волосами, буркнула я, будто мне всё равно. На самом же деле мне просто не хотелось говорить о причине своего недовольства, т. к. это бесполезно, и мне не помогут.
Ну-ка рассказывай: не обижают ли тебя одноклассники? с неким осознанием в голосе протянула мама.
Мы в своё время всё сами решали и ничего, как-то стали людьми, вставил отец, презрительно фыркая.
Особенно ты, недовольно хмыкнула мать ему в ответ. Я мысленно закатила глаза.
Что-что?
Так что? Не обижает ли кто? проигнорировав мужа, повторила вопрос мама.
Просто учительница по предмету, который никто не сдаёт, решила нас всякими громоздкими заданиями загрузить, покусывая губы, призналась я. А мы итак к ЕГЭ еле успеваем готовиться, а тут ещё она со своей ерундой
Раз даёт задания, значит, надо их делать, резко убирая смартфон, грозно начал отец. Посмотрите на них: малолетки смеют осуждать учителя за выполнение его обязанностей! Ещё и сами ничего делать не хотят! Что за предмет, быстро сказала!
ОБЖ скрипнув зубами, выдавила я. Под столом медленно сжимались и разжимались мои кулаки.
Чтоб сегодня же передо мной лежало выполненное домашнее задание по ОБЖ, и если мне что-то не понравится, ты у меня его десять раз переписывать будешь, поняла?! крайне повысив голос, ругался отец. Его лицо исказила гневная гримаса, но мне больше хотелось не спрятаться от неё, а плюнуть.
До вечера, делано равнодушно кинула я, показательно закатывая глаза, чтоб не думал, что можно так надо мною издеваться. Кому-то это покажется наглым, но я к нему на работу не нанималась, чтоб он мной помыкал, как будто я у него не иначе как миллион украла.
Закинув на плечо рюкзак, прыгнула в кроссовки, схватила с полки ключи и под непрекращающийся ор отца выбежала из квартиры.
Наша школа была старой и, в какой-то степени, жуткой. Но для меня это скорее было плюсом: забавно было иногда представлять, что я сижу и мучусь не над уроками, а над планом побега из замка с привидениями или чудовищами. Не то чтобы не нравились фильмы ужасов, больше привлекало фэнтези и истории, основанные на старинных сказках с мрачным подтекстом. Всё-таки раньше сказки создавались не для развлечения, а для поучения. «Не ходи, сынок, в лес, там водится нечисть», а на деле там водились жестокие разбойники, которые были не прочь продать очередного ребёнка в рабство или просто убить.
В общем, в школе я могла легко погрузиться в свои мысли и не обращать внимание на не очень-то приятную обстановку в виде вечно орущих и толкающихся детей и подростков, из-за чего я, наверное, и не заметила самого главного, точнее, не придала тому значения. Вячеслав учился в той же гимназии, что и я, но его не было видно, хотя я несколько раз проходила мимо его класса. Впрочем, мне было глубоко плевать на этого недочеловека вплоть до того момента, пока он не начинал доставать меня и моих друзей, знакомых. Однако его родителям, как и сотруднику полиции, очень даже было до него дело.
Широкоплечий лейтенант Быков, постоянно поправляя фуражку, разговаривал с моей классной руководительницей, когда я увидела его. Варвара Олеговна послала за мной нашу старосту, Галю, и та настойчиво продолжала толкать меня в сторону двух разговаривающих взрослых несмотря на то, что я чуть ли не превратилась в каменную статую от шока и испуга и вросла ногами в пол. Кое-как взяв себя в руки, я подошла к лейтенанту и Варваре Олеговне ближе, и Быков, наконец, посмотрел на меня. Он не выглядел злым, но было видно, что, в случае чего, поблажек не будет. Если честно, я не сразу поняла, о чём и что он начал мне говорить, в голове лишь крутилась навязчивая и тревожная догадка:
«Вячеслав и его родители написали на меня заявление в полицию!»
Да уж, теперь я не чувствовала себя такой же сильной, как вчера. Теперь мне было страшно. Когда к школе подъехали еле отпросившиеся с работы родители, мы все вместе поехали в участок. И, как я и думала, там нас ждали Вячеслав и его мама. Мать звёздочки с периодичностью в несколько секунд утирала слёзы с лица и истерично всхлипывала. А вот её сын, в кои-то веки, сидел молча, и этому было отнюдь не утешающее объяснение. Все его губы и область вокруг рта были покрыты гнилостными корочками зелено-жёлтого цвета, отдалённо напоминающими кожу бородатой жабы или варана. Особенно пострадали углы его губ, которые я вчера и трогала, там чешуйки багровели и бугрились. Поверх был намазан толстый слой какой-то заживляющей мази или крема. Я невольно посмотрела на свои руки: если это я его чем-то заразила, почему тогда у меня такого нет? Мои движения не скрылись от орлиных глаз лейтенанта, но он невозмутимо отвернулся.