Слабый голос Клиффа произнес. Ты помнишь утечку через резину и аналектронный контейнер, Кей. W-лучи даже расплавили краолитовую муфту. Псениевые лучи сильнее. Они разрушают даже кость. Они смертельны для человека, который управляет аппаратом, если он не следует инструкциям. Я записал их для вас, но у меня не было времени их применить.
Его голос прервался. Потом: Удачи тебе и Рут, Кей, прошептал он неслышно. Не позволяй ей смотреть на меня.
Кей осторожно отвел Рут в сторону.
Ты слышал это? прошептала она, всхлипывая. Он умер, чтобы спасти нас, Кей.
Это было как возвращение из могилы для изумленных мальчиков и девочек, которые с тех пор как чудовища уничтожили электрические линии выходили из равнины Голгофы к жизни и свободе.
Многие из них сошли с ума, некоторые умерли от испуга, но остальные вернулись к нормальной жизни, и мир был спасен.
Самой большой проблемой для них стал голод, ведь, несмотря на то что Кей поспешил долететь до ближайшего оккупированного поста, было трудно убедить чиновников Федерации, что дьяволы действительно исчезли, погребенные под милями осыпавшейся земли. К тому же Кей должен был вернуться, чтобы зачистить другие, более мелкие группы, распространившиеся по лесам.
Прошло полгода, прежде чем последний из монстров был уничтожен, и тогда Кей, теперь уже один из высших чиновников на службе Федерации, получил лунарианский отпуск, чтобы принять командование антарктической экспедицией с целью уничтожения оставшихся в логове чудовищ.
Он воспользовался этой возможностью, чтобы обвенчаться с Рут в церкви своего родного города, где по этому случаю был устроен праздник.
Думаешь о Клиффе? спросил Кей свою невесту, когда она усаживалась в его самолет, готовясь к медовому месяцу в Адирондаках. Думаю, он был бы счастлив, если бы узнал. Он спас мир, дорогая; он отдал все силы. И это все, чего он хотел.
Разрушитель (Уильям Мерриам Раус)
Карандаш в руке Аллена Паркера отказывался повиноваться его воле. Странная невидимая сила оттесняла его волю и завладевала острием карандаша, так что то, что он рисовал, не принадлежало ему. То же самое происходило, когда он переходил от чертежной доски к печатной машинке. Предложения были не его, идеи были совершенно чужды ему. Это был первый намек на судьбу, которая, как ночь, надвигалась на него и его прекрасную жену.
Медленно, коварно над Алленом Паркером нависло нечто сверхъестественное. Он больше не мог контролировать свои руки и даже мозг!
Паркер, молодой писатель с растущей репутацией, иллюстрировавший свои произведения, делал карандашные наброски для романа, который уже был частично закончен. История была радостной и неуловимой, как солнечный свет, и до сегодняшнего дня его наброски обладали тем же качеством. Теперь же он никак не мог зачерпнуть тот резервуар, из которого он взял развевающиеся на ветру волосы и улыбающиеся глаза Маделон, своей героини.
Когда он рисовал или писал, ему казалось, что он погружается в темные воды бездонной ямы зла. Лицо, насмехавшееся над ним с бумаги, было отмечено печатью векового знания о запретных вещах.
Паркер бросил карандаш и откинулся на спинку кресла, терзаясь. Он и его жена Бетти сняли этот дом в Пайн-Хиллз, маленьком и очень тихом пригородном поселке, исключительно для того, чтобы сосредоточиться на книге, которая должна была стать самым важным его трудом. Он подошел к двери комнаты, которую использовал под студию, и позвал:
Бетти! Не могла бы ты подойти сюда на минутку?
Тут по лестнице раздался топот бегущих ног, и в комнату вошла девушка лет двадцати или около того. Любой мужчина сказал бы, что это благословение. Ее волосы были желтыми, как спелая кукуруза, а яркие голубые глаза таили в себе глубину, характер и очарование.
Смотри! воскликнул Паркер. Что ты думаешь об этом материале?
На мгновение воцарилось молчание. Затем Аллен Паркер увидел то, чего никогда раньше не видел на лице жены по отношению к нему или его работе, выражение полного отвращения.
Я бы не поверила, что ты способен на что-то такое такое ужасное! холодно сказала она. Как ты мог?
Я не знаю! Его руки, готовые прижать ее к себе, чтобы утешить, опустились. В последнее время работа была трудной. Как будто что-то тянет меня за разум. Но не так, как сейчас! Это не я!
Должно быть, это ты, раз это вышло из тебя! Она отвернулась и беспокойно двинулась к одному из окон.
Через меня! пробормотал Паркер. Идеи приходят!
Ты должен что-то сделать!
Но что? Я не знаю, что делать!
Почему бы не сходить к новому врачу? спросила Бетти через плечо. Доктор Фридрих фон Штайн?
Фон Штайн? неопределенно повторил Паркер. Не знаю его. В любом случае, мне не нужен врач. Что ты о нем знаешь?
Ничего, кроме того, что отсюда виден его дом. Он занял место, которое они называют старым местом Рейнольдса. Знаешь, напротив церкви. Мы смотрели его и решили, что он слишком велик для нас. Он сделал много переделок.
О, да! Паркер увидел новоприбывшего, более свежего, чем он сам. А я-то думал, что он доктор философии, а не медицины.
Говорят, у него полдюжины ученых степеней. Безусловно, он потрясающе выглядит. Я видела его на улице.
Может, он не практикует? Художник с недоумением и болью в сердце смотрел на то, что он создал. А что он может сделать, если только это не моя печень?
Возможно, он психоаналитик или что-то в этом роде, медленно ответила она.
Но почему такой дикий интерес именно к этому врачу? Паркер поднялся и посмотрел на нее. Он чувствовал раздражение, и ему было стыдно за это.
Только из-за твоей работы, ответила Бетти. Ее щеки тронул слабый розовый цвет.
Аллен Паркер внезапно почувствовал уверенность в том, что его жена лжет ему. Для того, кто знал Паркеров, было бы одинаково невозможно представить, что Бетти лжет, а ее муж что верит в такое. Паркер был возмущен собственными подозрениями. Он вскочил и принялся расхаживать по полу.