Правда, хоть она и пустовала всю дорогу, если не считать гор поклажи, теперь сам святой отец занял место внутри один из егерей был так воодушевлен видом тяжеловесных лошадей, что вызвался сам править на пути до города.
Так что ей выпала честь вести разговор. Хотя он и не клеился:
Я имею в виду
Вы принесли из леса скверну, неопределенным тоном сказал святой отец, и вы опять не молились.
Неизменный тон. Лицо инквизитора было таким же.
Он принял сан не в юные года, успев послужить на поле брани. Это прошлое пресек удар палицы, внесший в контуры его худого лица какую-то ускользающую несимметричность. Стоило начать смотреть в чуть косящие глаза, и эта несимметричность казалась предвестником того, что его готова перекосить ярость. В довершение, из-за плохой работы мышц, на его, уже не слишком молодом лице, так и не пролегли обычные возрасту и профессии морщины. Потому, вкупе с внушительным послужным списком святого отца, большинство его откровенно боялись.
Об этом потом, покачала головой Элиза, вы были правы, что жители Запретных Земель поражены душевным расстройством, из-за которого они живут без лорда.
Я не говорил подобного.
Элиза вздрогнула. Неужели и его постигло помутнение рассудка?!
То есть, пролепетала Элиза, вы говорили, что нечистый заставляет их не замечать того, что их сюзерен
Я не говорил подобного, повторил он, вы делаете слишком поспешные выводы. Нужно обладать душевным расстройством, чтобы жить ради сюзерена, а не Господа нашего, либо впасть в сознательную ересь.
Спасибо выдохнула Элиза. Кажется, инквизитор был еще в здравом уме, то есть Спасибо, что согласились следовать со мной.
Это был приказ императора, холодно сказал он, повторю вам проще, чтобы вы уяснили.
Нет, я прекрасно понимаю, святой отец! Простолюдины, живущие без лорда, стали бы жить иначе, они взяли бы власть в свои руки и сами занялись бы политикой. Как свободные города на юге. В противном случае, они погрязнут в беззаконии. Так что, скорее всего, ими овладели некие иллюзии, что насылает «нечистый» или Святой отец должен был заметить, не так ли? Здесь все поражены душевным недугом
А отчего же вы, спокойно спросил он, Бенуа, не теряете рассудка? Хоть и не молитесь по моему наставлению.
От этого четкого, медленно произнесенного и недвусмысленного вопроса померещилось, что позади разверзлась пропасть. Почему она, собственно, считала, что все еще находится в здравом уме?
Чувство долга! выпалила Элиза. Пережитый в лесу ужас готов был снова вырваться наружу, но она смогла затолкать его внутрь.
Меня нельзя обмануть, Бенуа.
Мне казалось, что вы, святой отец, обязаны помогать мне. Не припомню, чтобы это обязательство включало допрос.
Это не допрос, госпожа Бенуа. Вы не обездвижены. Я помню про ваш план. Он не плох, хоть и короток.
Но мы же не знаем, с чем столкнемся, сказала с облегчением Элиза.
Полагаю, вы считаете, что со смертью. По глазам это всегда видно, коротко пожав плечами, ответил он ее на немой вопрос.
Его движение было очень необычным.
Это шутка? Вы пошутили? недоуменно сказала она.
Нет. Стараюсь вести себя непринужденно, Бенуа, четко и ясно высказался святой отец, по прибытии я осмотрю приходские записи и остановлюсь на местном подворье.
И протянула Элиза, наклонив голову.
И совершу всё прочее по вашим инструкциям, Бенуа. Я уже говорил, что ваш план не плох. Я бы ходатайствовал, о том, чтобы вас приняли в консультационный совет при епархии, если бы ваша душа не
Благодарю вас, прервала Элиза, отвернувшись в окно, если моя задумка завершится успешно, я вас не забуду, святой отец.
Инквизитор отвечал что-то, но Элиза не слышала. Она смотрела на медленно плывущий за окном плетеный забор и на следы вдоль дороги.
Кровь едва слышно сказала она и распахнула дверцу.
Да это даже не кровь! На дороге творился сущий кошмар, но никто не видел даже лошади продолжали идти как ни в чем не бывало. И какие-то духи те, которых звать сильфидами
Эрик! крикнула она и обернулась. Инквизитор в недоумении смотрел на нее из кареты.
В нем не было видно никаких перемен.
Там скверна! Элиза решила хоть как-то растормошить его.
Нет. Ручаюсь. В сравнении с лесом
Он говорил что-то еще, но Элиза отпрянула назад, захлопнула дверь и села на прежнее место крепко закрыв глаза. С чего она вообще решила, что бредить начали окружающие, а не она сама?
Что делать? едва слышно прошептала она, стараясь не слышать хлюпающие звуки под копытами лошадей и колесами экипажа.
Призвать спокойствие.
Пока окружающие еще не заметили ее душевного расстройства или не подали вида. Но это положение скоротечно. Кто бы из них не терял рассудок члены экспедиции или она сама невидимая трещина непременно будет замечена. Следовало проникнуть в замок, в сердце Запретных Земель, до того, как эта грань будет пройдена.
А ведь неплохой был план? прошептала Элиза.
Нужно было прийти в себя. Она уже давно была не в себе. После казни тех пятерых она все время вела себя слишком недальновидно и неуверенно.
4
Ни о какой официальной встрече не было и речи. Экипажи экспедиции миновали маленькую центральную площадь города и остановились около трактира уже под вечер. Едва ли полторы дюжины людей собралось посмотреть на невидаль, но ни одного официального лица еще одно подтверждение невменяемости жителей. Подавляющее большинство, так и вовсе, приветствовали Жерара, а не ее.
Заранее заготовленному (и, скорее всего, уже бесполезному) плану расследования это пока не мешало. Инквизитор покинул свою карету, еще когда они проезжали церковь. Жак тоже, чуть ли не выпорхнул наружу к толпе встречавших главу егерей Жерара, когда процессия остановилась.
С местом пребывания вышло совсем дурно. Никакого подобия гостиницы в городе не было и в помине. Пришлось довольствоваться комнатками над трактиром, которые находились в аренде у семьи местного винодела, пребывавшего в отъезде. Элизе самой пришлось вмешаться в переговорный процесс, иначе бы не удалось разжиться и этим кровом. Это мимолетное общение с отечным смешливым трактирщиком принесло немного важных сведений обычно, от ее просьб в таком тоне, любой должен был едва ли не покрыться инеем. Но трактирщик просто был слегка напуган и смотрел на Элизу со свитой больше как на экзотическую диковинку.
Частично это можно было списать на ее общую усталость и не вполне подобающий вид, но, скорее всего, в город и впрямь крайне давно не захаживали люди ее статуса.
Это, как и все последние наблюдения, были бы очень важны, если бы Элиза занялась планируемым расследованием. Но она чувствовала, как ширится трещина в восприятии реальности между ней другими членами экспедиции, не говоря уж о горожанах. Кто бы из них ни был безумен не важно. Пока можно было полагаться только на стену, выстроенную демонстрируемой разницей статуса. Но рано или поздно ее стало бы недостаточно. Спутники Элизы уже начинали плавать в показаниях касательно пережитого путешествия.
Только сейчас она поняла, насколько беспомощна. В империи она даже не замечала, как сильно опирается на уже имеющиеся сведения. Подобной опоры здесь не имелось в помине. И, казалось, Элиза близка к провалу.
Но, если ринуться сегодня же ночью прямиком в замок
Поднявшись в выделенную ей комнатушку, она огляделась. И на случай проигрыша у нее тоже был припасен небольшой план. Но теперь она не видела в нем никакого смысла.
На время Элиза запретила себе думать об этом. Ведь она пришла успокоиться. Инквизитор зря корил ее. Правила придумала не она, но молилась она по всем правилам. Правда, после чаепития от этого в голову лезли лишние ощущения, но, в целом, это действо позволяло сосредоточиться.