Будь храбрым, Брант. Будь сильным.
Но потом кровь стынет в жилах.
Нет, это не мое воображение. Это что-то другое. Это
Крик Джун?..
Ужас охватывает меня, когда реальность разбивает мои ужасные, жалкие мысли. Я только отбежал в сторону дома, чтобы перевести дыхание, глотнуть воздуха, чтобы убраться от Моники Портер и ее отвратительных слов, и мне нужно было всего пару минут. Я уже возвращался обратно.
Я собирался вернуться обратно.
Я бросаюсь вперед и заворачиваю за угол, а затем несусь по двору на пределе своих сил. Мистер и миссис Бейли уже выбежали из дома, а Тео и девочки бегут с другой стороны, загораживая мне обзор.
Боже мой, Джун! ревет мистер Бейли в отчаянии.
Нет, нет, нет.
Сердце сжалось от ужаса, легкие словно горят от страха.
Джунбаг! Ничего не видя, я проталкиваюсь сквозь Венди и Монику, а затем проношусь мимо Тео, пока не оказываюсь над скрюченным телом Джун, лежащим в мокрых листьях. Нет! Я начинаю рыдать, падая на колени рядом с ней. Джун Джунбаг, очнись!
Не трогай ее, Брант, командует мистер Бейли, затем поворачивается к миссис Бейли и произносит так, словно ему не хватает воздуха: Саманта, вызывай «Скорую».
Она с трудом дышит и бросается обратно в дом.
Слезы катятся по моему лицу быстрее дождя, что льет на нас как из ведра. Я раскачиваюсь назад-вперед в траве рядом с Джун, наблюдая, как мистер Бейли прижимает два пальца к ее шее.
Дышит ли она? Она мертва, как мои родители?
Этого не может быть. Я не переживу этого.
Она дышит, говорит он, выдыхая с облегчением. Он пробегает по всем нам взглядом. Его темные мокрые волосы прилипли ко лбу. Щеки ярко-красные, глаза широко распахнуты, в них читается горе и тревога. Вы все, не приближайтесь.
Я так хочу дотронуться до нее. Я хочу прижать ее к груди и прошептать ей на ухо, что мне жаль мне жаль, что я не справился. Я не смог защитить ее, как обещал.
Как я мог быть таким беспечным?
Шмыгая носом, я вглядываюсь в ее милое личико, усеянное легкой россыпью веснушек. Треснутая корона принцессы лежит рядом с ней в мокрой траве, а волосы укрыты золотисто-коричневой листвой. Глаза закрыты, она лежит, не шелохнувшись. Неподвижно.
Совсем как мама и папа.
Ярость, которую я никогда раньше не испытывал, охватывает меня, и я вскакиваю на ноги, поворачиваясь лицом к Тео. Он подавлен и молчалив. Его глаза широко раскрыты, руки сцеплены за шеей. Все, что он делает, это качает головой. Мистер Бейли замер, склонившись над Джун. Когда вдалеке завыли сирены, я тут же срываюсь.
Я даю волю своему гневу.
Затуманенный взгляд Тео фокусируется на мне, а Венди с Моникой отступают назад, когда ловят выражение моего лица. Наверное, я выгляжу диким и безумным.
Издавая яростный крик, я набрасываюсь на Тео, толкая его так сильно, что он отлетает назад и падает, шлепнувшись задницей о землю.
Где ты был? Как ты мог оставить ее там одну?
Я я не я не
Если она умрет, то ты будешь в этом виноват! Я никогда тебя не прощу. Мои зубы оскалены, и я почти рычу, как животное. Я чувствую себя животным.
Хватит, вы оба! ревет мистер Бейли, потом снова поворачивается обратно к Джун. Этот чертов дом на дереве гиблое место. Я должен был догадаться.
Мы все вздрагиваем, потом замираем.
Тео выпрямляется и прячет лицо в ладони. Он весь дрожит и трясется, сожаление выплескивается из него. И тут на меня накатывает вина. Я чувствую, как гнев перерождается во что-то другое что-то еще более ужасное.
Может быть, я ошибаюсь. Может быть, это я виноват.
Я никогда не прощу себя.
Сдерживая приступ рыданий, я опускаюсь на траву рядом с Тео и притягиваю его к себе. Я крепко обнимаю его, извиняясь снова и снова.
Прости меня, Тео. Это моя вина. Я ушел первым, повторяю я одно и то же; мы оба утопаем в слезах, а чувство вины разрывает нас изнутри. Он обнимает меня в ответ. Это моя вина.
Красно-синие огни освещают задний двор, и когда я поднимаю голову, мистер Бейли уже разговаривает с медиком, а миссис Бейли сидит со своей дочерью, поглаживая ее мягкие рыжеватые волосы. Моника и Венди переместились на патио[15]. Они прижались друг к другу под зонтом, пытаясь спастись от гнетущего холода, просочившегося на задний двор семьи Бейли.
Венди ловит мой взгляд и беззвучно шевелит губами, смотря на меня глазами, полными скорби:
Мне жаль. Прости.
Я отворачиваюсь.
Я сижу на траве рядом с Тео со своим разбитым сердцем и нарушенным обещанием в ожидании хороших новостей. Спустя мгновение Джун перекладывают на носилки и уносят.
Все, что я могу делать, это ждать.
* * *
Тео тихо расположился рядом со мной на больничном стуле. Мы оба сидим, ссутулившись, в промокших костюмах Марио и Луиджи, ожидая, пока врачи дадут нам разрешение навестить Джун.
Что бы ни было такое сотрясением мозга, у Джун именно это. И еще сломанная рука.
Ей, наверное, очень страшно.
Между мной и моим лучшим другом повисла тишина. Вина пожирает нас обоих. Я чувствую себя виноватым за то, что оставил Джун в домике на дереве, и виню себя за то, что обвинял в этом Тео. Никто из нас не должен был покидать тот домик на дереве все мы виноваты. И я знаю, что у нас обоих будут большие проблемы, когда мы вернемся домой. Я вижу это в глазах мистера Бейли. Он не сказал нам ни слова с тех пор, как мы приехали в больницу, а чем тише он, когда разозлится, тем сильнее будет наказание. Глаза у него покраснели и опухли, а левая бровь все время дергается, когда он постукивает ногами в такт. Миссис Бейли сидит рядом с ним, опустив голову на его плечо, а сама смотрит в пол.
Ты ненавидишь меня, Брант?
Тео наконец нарушает гнетущую тишину, и я переключаю внимание на него. Прикусив нижнюю губу, я качаю головой:
Нет. Я не ненавижу тебя.
Но ты ненавидел, говорит он. Я видел это в твоих глазах, когда ты толкнул меня.
Я съеживаюсь на стуле, как будто могу спрятаться от того, что сделал. Гнев, ярость. Это было ужасное чувство, почти как яд, текущий по моим венам, и я задаюсь вопросом, не то же ли чувство испытывал мой отец, когда убил мою маму.
От этой мысли у меня перехватывает дыхание. Желудок скручивается.
Что, если я стану таким же, как он?
Нет!
Я больше никогда не буду так выходить из себя. Я никогда не буду отвечать жестокостью.
Я даю себе молчаливую клятву, пытаясь сдержать слезы.
Я ненавидел себя, а выместил это на тебе. Этого больше никогда не повторится, Тео.
Он судорожно сглатывает, глядя прямо перед собой.
Ты был прав, ты знаешь. Это была моя вина. Я был последним, кто выходил из домика на дереве, и я даже не подумал о Джун. Эмоции охватывают его, и он шмыгает носом, прижимая ладонь к газам. Я думал о Монике Портер. Эта безмозглая девчонка была жестока с тобой, а я ничего не сделал, чтобы остановить это. Я подвел тебя, и я подвел Джун.
Я не знаю, что сказать, поэтому молчу.
Я стану лучше, Брант. Обещаю. Лучшим братом, лучшим другом. Он смотрит на меня, его каре-зеленые глаза сверкают решимостью в искусственном свете. Я больше никогда не подведу вас, ребята.
На моем лице появляется улыбка, и я киваю. Затем протягиваю ему руку.
Хорошо, Марио.
Тео выдыхает с облегчением и пожимает мне руку. Другой рукой он придерживает свою красную шляпу:
Спасибо, Луиджи.
Напряжение рассеивается из окружающего пространства, и в этот момент врач подходит к Бейли, которые сидят напротив нас на жестких, уродливых стульях. Он произносит пять слов, которые заставляют мое сердце радостно забиться.
С ней все будет хорошо.
С ней все будет хорошо.
Это самые прекрасные слова, которые я когда-либо слышал.
Я люблю их так сильно, что прячу их в свое бешено стучащее сердце, зная, что они останутся там навечно.
Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем я смог навестить Джун. Когда нас наконец вызывают в ее палату, я хватаю Агги с пустого стола рядом со мной и иду вниз по коридору.