Герб Дубенских, утвержденный департаментом геральдии Сената после 1788 года по проекту потомков основателя города
Андрей Ануфриевич Дубенский
Автограф Андрея Дубенского
Реконструкция Виктора Бахтина
Через казачьего голову и атаманов конных и пеших казаков воеводе подчинялось все Красноярское казачье войско. Для сельского населения уезда представителями воеводской власти выступили особые приказчики присудов мелких административно-территориальных единиц уезда. Приказчиками воевода назначал обычно за мзду местных дворян и детей боярских, то есть казачью старшину. Караульной службой и вообще порядком в самом городе ведал особый городничий из местных же казаков. Воеводская администрация во всех конкретных вопросах, особенно связанных с несением повинностей и служб, опиралась на выборную по слободам, присудам, селениям и городам сословную общинную администрацию в лице крестьянских и посадских старост, сотских, десятских, мирских раскладчиков и целовальников.
Воеводы в своей деятельности, с одной стороны, руководствовались особыми наказами центральной власти, а с другой местными условиями и обстоятельствами. Вся Сибирь вошла в состав Российского государства, когда в нем утверждалось крепостничество. На далекой восточной окраине центральная власть волей-неволей оказалась не только в роли публичной власти, но и коллективного крепостника-помещика. Чтобы пресечь или хотя бы ограничить служебные злоупотребления, присылаемым в Сибирь чиновникам из «природных» дворян центральная власть не разрешала заводить вотчины или поместья, промыслы, заниматься торговлей. Казачьей и имущей верхушке сибирского общества запрещалось иметь крепостных людей и скупать земли. С другой стороны, соблазнительной выглядела возможность монопольно получать все доходы от богатейшей Сибири. Ведь одна пушнина, по подсчетам красноярского историка П. Н. Павлова, в лучшие годы давала до 24 процентов всего государственного бюджета страны. Поэтому сибирский воевода не только занимался текущим управлением в уезде, но и, в отличие от российских воевод, выступал в роли доверенного приказчика казны и организатора государственного хозяйства своего рода уездных вотчин, в котором, по справедливому мнению советского историка П. И. Малахинова, руками пашенных крестьян, посадских и казаков выращивали хлеб, гнали вино, варили пиво, вываривали соль, в кузницах и мастерских изготавливали сельскохозяйственный инвентарь и прочие «зделья» из железа, меди и олова, торговали казенным вином, табаком, солью и собранными на таможнях различными товарами.
Вдали от центра такие широкие функции воевод приводили к разнузданному произволу и насилию и придавали Сибири черты своеобразной казенной вотчины. Вместе с тем нельзя согласиться с мнением некоторых историков о том, что в Сибири административный гнет стоил крепостного права. Реальная жизнь вносила свои существенные коррективы, да и сама центральная власть мало доверяла воеводам, почти ежегодно их сменяла, поощряла челобитчиков, «наряжала» строгие розыски по жалобам с мест. Воеводы подчас и шагу не могли ступить без служилой «верхушки» города и уезда, которая входила во все звенья местного аппарата управления.
На штатной казачьей службе были почетные звания дворян и детей боярских московского и сибирского списка, которые с конца XVII в. добивались передавать от отца к сыну. В Красноярске дворянами и детьми боярскими в начале XVIII в. служили представители 1520 семей, в том числе Нашивошниковы-Суриковы, Елисеевы, Еремеевы, Дардаевы, Терентьевы, Цыренщиковы, Замятнины, Иконниковы, Красиковы, Толщины, Жаровы, Юшковы, Таракановские. В 1720 г. им принадлежало 17 дворов. По-прежнему сибирские дворяне и дети боярские выступали низшей администрацией: в крестьянских волостях-присудах они были приказчиками и комиссарами, на границе ведали караулами, на таможнях отвечали за исправный сбор торговых пошлин, в ясачных волостях собирали ясак, знающие грамоту сидели в канцеляриях. Их административно-полицейские функции, особенно у живших в городах, с ростом населения расширялись. Некоторые из служилой и имущей верхушки имели значительные хозяйства, используя труд пленных иноземцев и кабальных русских. Однако они не имели статуса российских дворян, кроме состоящих в московском списке.
Макет Красноярского острога, XVII в.
Красноярский краевой краеведческий музей
В приказной избе
Репродукция картины С. В. Иванова
Живя в городе и уезде, красноярские казаки составляли одну общую организацию общинного типа и делились на пешие и конные десятки, полусотни, сотни. Служилые регулярно собирались на свои казачьи круги, ежегодно распределяли между собой разные службы: участие в военных походах, ясачный сбор, таможня, годовая служба, сопровождение казенных грузов, караулы при учреждениях, на винокурнях, заводах, мельницах и так далее. Причиненный казне материальный ущерб мог возмещаться сообща. Казачий круг распоряжался общим и выморочным имуществом, свободными сельскохозяйственными угодьями, отведенными казакам. Выбираемый казачий голова утверждался воеводой и подчинялся ему. Казачьи дети, пройдя специальную подготовку у выбранных для этих целей отставных детей боярских, обычно заступали на места и оклады своих отцов.
Эскиз В. И. Сурикова «Красноярский бунт 1695 года»
Русский музей
Казаки не платили прямой налог и получали годовое казенное жалованье деньгами, хлебом, солью, но достаточное только холостым. Из-за военной опасности и тягот службы в конце века немногие каждый десятый красноярский служилый вместо хлебного оклада занимались хлебопашеством (от 15 до 40 десятин всех угодий, и за излишки вносили отсыпной хлеб). За доходы от лесных и рыбных промыслов и торговли они платили 5-процентный сбор и таможенные пошлины.
Представляя ветви законной власти и управления, защищая свои должностные и имущие права, уездные казачьи войска Сибири нередко легитимно вступали в конфликт с воеводами. Столица шла на это, чтобы в отдаленной окраине контролировать, как бы снизу, деятельность воевод. Поэтому русские, в первую очередь казаки, в Сибири с ХVII в. традиционно считали себя «государевыми людьми», обязанными блюсти «государеву пользу», препятствовать ошибочным действиям местных властей, защищать свои права от крепостнических замашек присылаемых дворян.
В историю народных движений XVII в. в Сибири город вошел как оплот массовых выступлений казачества. «Государевы слуги» красноярские казаки надолго получили прозвище «бунтовщиков». В 1631 г. казаки из-за несвоевременной доставки хлеба убили атамана Якова Кольцова и даже намеревались расправиться с енисейским воеводой. В середине 1660-х гг. 3040 бессемейных казаков самовольно ушли в Забайкалье, а некоторые из них дошли до Амура и обосновались в вольном Албазинском остроге.
Самым длительным в истории Сибири вооруженным выступлением была так называемая Красноярская шатость 16951700 гг. Казаки, поддержанные частью посадских и некоторыми ясачными из подгородных улусов, отказали от воеводства «лихоимцу» Алексею Башковскому и послали выборных в Москву просить хорошего воеводу. Но им, как бы в издевку, назначили родного брата Алексея Мирона. Выражая общее мнение, казак Игнатий Ендауров на увещевания Башковского не уподобляться примеру разинских бунтовшиков заявил: «Степан де Тимофеевич пришел на князей и на бояр, и на таких же воров, как и ты, Мирон». Красноярцы несколько раз изгоняли присылаемых из Москвы воевод. Одного из них, Семена Дурново, они чуть не убили. Восставшие «драли» его «за волосы, и под бока, и по щекам били», затем посадили в наполненную до половины камнями лодку и оттолкнули от берега.