Вздохнув, Кэролайн поднялась по ступеням городского дома леди Элинор и позвонила в звонок. Пожилой дворецкий открыл далеко не сразу, но его улыбка при виде Кэролайн подействовала как бальзам на израненную душу.
Добрый вечер, мистер Вудфорд.
Леди Кэролайн! Какой приятный сюрприз. Он открыл дверь. Вы зайдете, мисс? Ее светлость не упоминала, что вы поедете с нами.
Кэролайн отрицательно покачала головой, указав на собак, и протянула запечатанную записку:
Нет, я только пришла передать ответ на приглашение, пока ее светлость не уехала.
Какая жалость, мисс. Дворецкий искренне расстроился. Мы все по вам очень скучаем.
И я по вам скучаю. Кэролайн удалось улыбнуться. Пожалуйста, передайте моей сестре, что я приеду на прием по случаю дня рождения Мэйбл.
Мы все будем ждать вас с нетерпением. Мистер Вудфорд взял письмо. Мисс Сьюзан будет в восторге.
Кэролайн спустилась с крыльца и немного помедлила на улице, оглянувшись на дом, который прежде называла своим. В окнах горел свет, и она видела, как ее тетушка в спальне наверху готовится к выходу. Ее дядя, вероятно, до сих пор сидел у себя в кабинете, читал и курил трубку.
Если бы Кэролайн сейчас, взбежав по ступенькам, заколотила в дверь и умоляла бы тетушку позволить ей остаться, та бы согласилась Кэролайн практически не сомневалась, но к чему бы это привело? Она бы навсегда попала в ловушку из обязанностей и благодарности семье, из которой уже не вырваться. Она потеряла бы и свое мнение, и возможность что-то изменить и само ощущение себя как личности уже было бы не вернуть.
Удар от смерти отца и ужасающая правда о его долгах и растраченном состоянии уничтожили всякое чувство безопасности и защищенности, которое было у Кэролайн. Ее отец также сумел в обход закона использовать приданое, доставшееся ей и Сьюзан от матери, и оставил их обеих на милость родственников без гроша за душой.
За свою доброту тетушка ожидала вечной благодарности, но все, что могла чувствовать Кэролайн, это тлеющий гнев, который никак не удавалось потушить. Наклонившись, она отвязала собак и отвернулась от дома. Кэролайн потеряла все и всех, кто был ей дорог, кроме Сьюзан, и она сделает все, что в ее силах, чтобы ее сестра никогда не оказалась в подобной ситуации.
Кэролайн почти повернула за угол, когда к дому подъехала карета: тетушка и дядюшка направились на ужин к лорду Антверпу, чей старший сын некогда весьма усердно ухаживал за Кэролайн. Увидь он ее сейчас, в тусклом шерстяном плаще, сером платье и солидной шляпке, он бы прошел мимо, сделав вид, что ее не существует. Кэролайн все острее чувствовала, что той, кем она прежде была, уже нет. Прошлая Кэролайн исчезала у нее на глазах, а вместо нее появлялась кто?
На этот вопрос она пока не могла ответить даже себе самой. Кэролайн вновь двинулась вперед, и карета с ни о чем не подозревающими пассажирами промчалась мимо. Чувства Кэролайн были далеки от всепрощения, которое она должна была испытывать по отношению к тем, кто был к ней несправедлив, и единственное, что поддерживало ее в сложившихся обстоятельствах, гордость, ледяной айсберг которой был спрятан глубоко в душе.
Кэролайн наслаждалась этой гордостью: пока что-нибудь не переубедит ее, что мир вовсе не такой безжалостный, каким предстал перед ней, она будет и дальше оберегать и подпитывать ее.
Глава вторая
Быть не может! воскликнула миссис Фроджертон, когда арендованный экипаж подъехал к Гринвуд-холлу. Какой прекрасный дом!
После смерти матери и попыток отца подбросить двоих детей различным родственникам Кэролайн провела в Гринвуд-холле столько времени, что практически считала его домом. Увидеть его глазами миссис и мисс Фроджертон было одновременно занятно и поучительно.
Облицованный кремнем особняк стоял на одном уровне с несколькими водными каналами естественного и искусственного происхождения на почти лишенной деревьев равнине даже вдалеке холмов не виднелось. Необъятное серое небо обнимало поросшие кустарником топи, на которых возвышался особняк, стоящий прямо на пути непрекращающихся ветров с Северного моря.
Он просто огромен, прошептала Дороти, вопреки обыкновению более молчаливая, чем ее мать.
Сам дом был возведен в эпоху Тюдоров, а два крыла из кирпича достроили примерно сотню лет назад, рассказала Кэролайн, пока они сидели в ожидании лакея, который должен был открыть дверцу кареты и опустить ступеньку. Тетушка часто сетует на сложность планировки, но дядя и слышать не хочет о том, чтобы что-то изменить. Его семья жила здесь со времен Гражданской войны.
А когда она была? спросила Дороти.
В семнадцатом веке, я полагаю. Кэролайн опустила окно и вопросительно посмотрела на по-прежнему закрытые двери. Это крайне странно, они никогда так не опаздывают.
Дотянувшись через окно до ручки, она сама открыла дверь кареты.
Возможно, слишком много гостей прибывают в одно и то же время, поэтому слуги не поспевают ко всем.
Дойдя до главного входа, она подняла тяжелый дверной молоток в виде медного оленя, украшавший кованую дубовую дверь, дважды постучала и наконец различила звук приближавшихся шагов. Дверь открыла запыхавшаяся служанка.
О! Это вы, мисс. А я-то думала, кто-то важный.
Здравствуй, Пегги. Скрыв улыбку, Кэролайн указала на дам в карете. Можешь позвать лакея, чтобы занес багаж миссис Фроджертон? И где мистер Вудфорд?
Он очень занят, мисс, все эти гости и приготовления, и ее светлость еще не спустилась, и к тому же два лакея заболели
В таком случае придется справиться самим, да? Кэролайн лучезарно улыбнулась девушке. Ты не знаешь, какие покои отвели миссис Фроджертон и ее дочери?
Знаю, мисс, я вычистила камины и принесла свежие цветы утром. Понизив голос, Пегги добавила: Ее светлость не была уверена, есть ли у вашей гостьи горничная, и сказала мне быть наготове в случае необходимости.
Превосходно. Кэролайн повернулась к карете, где Дороти уже сидела с надутым видом. Вы справитесь сами, мисс Фроджертон? Могу я помочь миссис Фроджертон?
Дороти, нахмурившись, выбралась из кареты и поправила шляпку.
Я знала, что это ошибка.
Кэролайн помогла миссис Фроджертон спуститься и дойти до дома.
Это Пегги. Она покажет ваши комнаты.
Миссис Фроджертон широко улыбнулась горничной:
Ты очень симпатичная девушка.
Благодарю, мадам, сделала книксен Пегги. Прошу, идемте за мной.
И миссис Фроджертон, и ее дочь замерли, войдя в мраморный холл с шестью каменными скульптурами в нишах, по три с каждой стороны широкой, плавно изгибающейся лестницы, заканчивающейся широким пролетом.
О, это просто грандиозно, похвалила миссис Фроджертон. Как во дворце.
Мои дядя с тетей будут рады это услышать, мэм, заметила Кэролайн, ведя свою нанимательницу под руку. Лорд Гринвуд в юности довольно много путешествовал по миру во время завершения образования[2] и привез в родной дом немало сокровищ.
Дороти смотрела вверх, раскрыв рот: роспись высокого свода была выполнена в подражание Сикстинской капелле. Дороти ничего не произнесла, но даже Кэролайн видела, какое это произвело на нее впечатление.
Ее светлость отвела мисс Фроджертон комнату рядом с миссис Фроджертон, со смежной дверью, сообщила Пегги, когда, поднявшись по лестнице, они свернули влево.
Для Кэролайн оказалось небольшим облегчением, что ее тетушка определила нежеланных гостей не куда-нибудь на чердак, а в совершенно респектабельные покои на втором этаже.
Прошу, мадам, проходите. Пегги открыла дверь и торжественно отступила в сторону. Ее светлость называет эти покои «Сиреневой анфиладой», но по мне так они скорее голубого цвета. А комната мисс Фроджертон сразу следующая, указала Пегги в сторону двери в дальнем конце помещения.