Из автобуса вышел тучный, краснолицый водитель, закурил и принялся с любопытством наблюдать за разыгрывающейся сценой. Мы с Олей переглянулись. Она чуть заметно пожала плечами, явно сдерживая растерянную улыбку. Но мне было как-то не до смеха, и я вопросительно уставился на человека в штатском. Тот тоже пожал плечами и также вопросительно уставился на нас, а затем и на Виталика, который продолжал громко сопеть, рычать, мычать, цепляясь непослушными руками за дверцу автомобиля в жалких попытках удержать равновесие.
Ваше тело? только и спросил штатский.
Ну, так Не то, чтобы наше промямлил я, и хотел было добавить, что вижу его второй раз в жизни, однако представителю власти, видимо, моего ответа показалось достаточно. Он удовлетворенно кивнул и жестом приказал ментам в форме грузить непослушный организм в автобус. Водитель тут же закашлялся и решительно запротестовал. Однако штатский что-то тихо шепнул тому на ухо и хлопнул по плечу, после чего водила в сердцах плюнул, выругался и начал помогать грузить Виталика в единственное свободное кресло рядом с водительским местом. А когда им это все таки удалось, на лице нашего разноцветного попутчика появилась довольная улыбка. Он казался абсолютно счастливым человеком, который, как собака, все понимает, да только сказать не может. Был бы у Виталика хвост, он бы им неистово размахивал из стороны в сторону.
Говорит, что от поезда отстал. Вернее, говорил, когда еще мог, быстро прощебетал мент, явно намереваясь поскорее удрать, и торопливо вручил мне мобильный телефон Виталика.
А почему он весь я сделал паузу, подбирая слова и указывая на полуголого пассажира, Ну, такой разноцветный?
Да так Должок за ним один числился. Очухается сам расскажет, загадочно усмехнулся штатский и, хлопнув меня по плечу, добавил: Ладно. Всего хорошего. Больше не теряйте!
Он засеменил к машине, в которую уже успели усесться двое остальных. Из кабины автобуса послышался недовольный голос водителя:
Я долго еще ждать буду? У меня регламент!
Ой! Подождите, пожалуйста, запричитала Оля, Скажите, а хомяка при нем случайно не было?
Теперь недовольные голоса донеслись из салона автобуса. Какая-то женщина громче всех возмущалась по поводу невыносимой жары, которую она вынуждена терпеть. Заплакали дети. Водила в очередной раз что-то недоброжелательно буркнул.
Штатский, вдруг, остановился как вкопанный, не оборачиваясь, поднял указательный палец вверх и заковылял к багажнику "жигуленка":
Точно! Чуть не забыл, бляха-муха! Хомяка не было. Был динозавр, но мы его это обезвредили, короче.
Какой динозавр?
Карликовый, косматый, но очень злобный, с огромными зубами и безумным взглядом.
Как обезвредили, едва сдерживая слезы, тихо спросила Оля.
Штатский распахнул багажник и жестом пригласил нас подойти поближе. Я посмотрел на жену, которая с ужасом уставилась на милиционера и не решалась сдвинуться с места. По всему было видно, что она вот-вот расплачется. Решив, что вид "обезвреженного динозавра" на пользу ей не пойдет, я решил сам подойти к багажнику и единственное, что там увидел это было синее пластиковое ведро, внутри которого, неистово стараясь выбраться наружу, перебирал передними лапками Коля.
Забирайте его к лешему, тихим голосом, даже как-то заговорщицки, вполне серьезно сказал милиционер, Он мне пол отделения за две минуты на больничный отправил. Даже Калмыкова на табуретку загнал, а он у нас, между прочим, в группе быстрого реагирования, семь лет под смертью человек ходит.
Да, ощущая, как огромный камень падает с души, с широкой улыбкой кивнул я, Это он может. Тот еще зверь Только я его вместе с ведром заберу.
Нет. С ведром не отдам. Мне его Харитоновна напрокат дала. Уборщица наша. Да и то в порядке исключения. Так сказать, ради спасения человечества. Так что, вернуть надо обязательно.
Понимая, что ситуация патовая, я решил идти ва-банк.
Тогда не заберу. Пусть у вас остается. Он мне руку откусит, если взять попробую.
Так он же, вроде, ваш? изумился милиционер.
Он-то наш, только дикий очень, изобразил я снисходительное выражение на лице.
В это время возмущение пассажиров достигло апогея, и водила, не выдержав напряжения, завел автобус. Я выжидающе смотрел на штатского, который растерянно чесал затылок.
Дикий согласился штатский, и, еще немного помешкав, махнул рукой, Ладно, забирай с ведром. Мать его так! Только не выпускай без присмотра! Пусть там сидит.
Не буду, пообещал я и, подхватив ведро, поспешил к автобусу, обрадовать расстроенную жену.
Виталик, с широкой улыбкой на пьяном лице, прощально размахивал массивными ручищами. Скупая слеза благодарности скатилась по его небритому, опухшему от алкоголя лицу. Милиционеры же никак не реагировали на его жестикуляцию. Они просто сели в автомобиль и уехали туда же, откуда прикатили.
Жена, увидев целого и невредимого любимца дочери, на радостях даже чуть не сунула руку в ведро, чтобы погладить сокровище, но вовремя опомнилась и ограничилась воздушным поцелуем. Дальнейшая поездка до побережья прошла практически без эксцессов и приключений, если не брать во внимание неудачную попытку Виталика отыскать нас среди пассажиров. Побродив немного по салону автобуса, он снова уселся на свое козырное место и сразу уснул. Ведро с Колей мы отдали Игорю и его тучная соседка по креслу, увидев хомяка, плотно вжалась в кресло, освобождая тем самым ценное свободное пространство, однако недовольства ни разу за время поездки не выказала.
Мы ехали и пытались из всего произошедшего винегрета сложить более-менее логичную мозаику. То, что произошло с нами и Виталиком за последние сутки как-то не вписывалось ни в какие рациональные рамки. Нет, можно было, конечно, предположить, что наша доблестная милиция отыскала на вокзале пьяного, полуголого мужика и так сильно прониклась к нему уважением и заботой, что напоила еще сильнее, усадила в машину с мигалками и бросилась в героическую погоню за убегающим поездом. А обнаружив, что рюкзака в поезде нет и узнав от проводницы, что мы забрали его себе, бросилась в не менее героическую, но уже более удачную, погоню за автобусом. Естественно, денег за свои услуги милиция, как и врачи, никогда не берет, а, следовательно, доблестные блюстители порядка просто откланялись и с чувством выполненного долга вернулись на свои посты, чтобы придти на выручку к какому-нибудь очередному человеку, попавшему в беду. Предположить это можно было, но вот поверить сложно.
Оля слушала мои рассуждения, и по ее отрешенному взгляду было ясно, что никаких других объяснений просто нет. Фантастическая версия пока оставалась единственной. Вопрос возник только по поводу автобуса. Мол, откуда милиция узнала, на каком автобусе мы уехали. Я удивился, так как для меня это, как раз, было самым очевидным. Вчера в купе мы говорили Виталику в какой город едем после прибытия в Симферополь, поэтому отыскать нужный маршрут не составляло никакого труда. Меня же больше волновало другое: что же за человек такой, этот Виталик, если ради него трое вменяемых и, самое главное, трезвых милиционеров, сорвались среди ночи и поехали в другой город, чтобы передать полуживое тело нам? Да еще и разукрасили его, как циркового пуделя.
Да уж, согласилась Оля, и устало опустила голову мне на плечо, Странноватый тип. А еще его Коля почему-то не кусает. И пистолет этот
Угу, тихо, задумчиво промычал я, Во что же теперь одевать его будем? В мои вещи он не поместится. Да и в Игоряна штаны не влезет.
И документы его тю-тю
Глава 7. День незнаний