Паникер ты, Серый.
Внутри, помимо одежды и прочих походных вещей, лежали металлоискатель, саперная лопата и пистолет «ТТ». Мы торопливо упаковали все обратно, уселись сверху и синхронно плюнули. Игорь тихо ругнулся и закурил. Оля, внимательно наблюдавшая за нами издалека, тоже заметно занервничала.
Глава 5. Пушкин.
Вот тебе в ментовке обрадовались бы, Игорек. Как родного приняли бы! Так приняли, что до моря лет через несколько добрался бы. И то до северного.
В ответ он только недовольно скривился, пыхнул сигаретой и тяжело вздохнул.
Что теперь делать-то? докурив и опасливо оглянувшись по сторонам спросил Игорь, С рюкзаком этим.
Может в боковых карманах документы какие-нибудь поискать? предложила Оля, Паспорт, например. Там прописка должна быть. Отправим рюкзак почтой на этот адрес и все
Я сперва даже воспринял эту мысль, как единственно здравую. К тому же собственная голова от ночных возлияний работать отказывалась наотрез. После недолгих поисков, паспорт на имя Пушкина Виталия Алексеевича был благополучно найден, пролистан от корки до корки, и, среди различных штампов-отметок, определен адрес прописки его владельца. Также в рюкзаке оказался бумажник с парой кредиток, небольшой суммой наличных и фотографией кудрявой женщины в преклонном возрасте. Мобильного телефона не было и мы решили, что Виталик взял его с собой. Тем лучше. По крайней мере, так у него была возможность связаться с родственниками или еще с кем-нибудь.
Представив, в каком положении оказался наш ночной горе-попутчик, я вдруг проникся к нему искренним сочувствием, и даже испытал некую долю вины перед этим человеком за то, что мы так напились, не заметив его внезапной пропажи. А ведь на его месте мог оказаться любой! Но Виталик героически оберегал нас от подобных неприятностей, самозабвенно выпрыгивая из поезда при каждой удобной возможности и ныряя в пучину вокзальных страстей в поисках очередной порции «зеленого змия». Почему-то даже вспомнился яркий момент из «Бриллиантовой руки», когда герой Никулина Семен Горбунков воскликнул в подворотне: «На его месте должен быть я!», а милиционер ему из темноты: «Напьешься будешь».
Может нам все-таки стоит вернуться в Джанкой? Все-таки человек отстал от поезда, без денег, без документов, в одних трусах
Ну, он в шортах вроде был, возразила мне Оля.
Я снисходительно посмотрел на нее, она виновато пожала плечами и согласно кивнула головой:
Ну, да, на трусы похожи Но они с веревочками были, значит шорты!
Я продолжал смотреть на нее, изо всех сил стараясь изобразить на лице иронию. Оля сдалась и добавила:
Ну, ладно! Больше на трусы похожи, конечно затем на мгновение притихла, хитро глядя на меня, и, вдруг, затараторила, Ну, да! Мы сейчас все бросим и в Джанкой поедем! Да? Сереж, у него в рюкзаке оружие! Мало ли кто такой этот Пушкин и что это за пистолет вообще. Может он им человека убил!
Правнука Дантеса завалил?
Мне, знаешь ли, на всю жизнь хватило приключений со стрельбой и бандитами. Больше я в подобные истории ввязываться не намерена и тебе не позволю. У нас с тобой дети, между прочим, а ты в благородство играешь. Иди, Игорь, на почту, а мы билеты на автобус пока купим.
Довольная собой от удачно произнесенной речи, Оля удовлетворенно хмыкнула, приподняла свой рюкзак и потащила к выходу, давая понять, что разговор окончен, и никакие апелляции более не принимаются.
Блин Неудобно как-то получается перед человеком, задумчиво пробубнил я, все еще представляя, как растерянный, полуголый человек с хомячком в руках бродит по вокзалу, прося милостыню у прохожих и искренне рассказывая окружающим заезженную историю о том, как он отстал от поезда. Но мои размышления прервал Игорь:
Ну, чего ты завелся? «Не удобно, не удобно!» Кто ему виноват, что напился до чертиков? Это ему, а не тебе, все время мало было. Как вообще можно столько пить? Я не понимаю! Ты его спаивал? Нет! За водкой посылал? Тоже нет. Он сам, понимаешь? Сам! Взрослый человек. Должен был головой думать, а нее жопой. Вот и пусть теперь думает, как дальше быть. Телефон, вроде, с ним, значит помогут. На крайняк, продаст трубку и до дома доберется. Короче, пошел я на почту. Покупайте пока билеты на автобус.
Он взял оба рюкзака и, взвалив их на широкие, костлявые плечи, зашагал следом за Ольгой.
Через час рюкзак Виталика уже ехал в направлении отчего дома, а мы, с чувством выполненного долга, ехали в комфортабельном автобусе в направлении Алушты. Откинувшись на удобную спинку кресла, я с удовольствием рассматривал проплывающие мимо робкие возвышенности первых скалистых холмов. Дальше, за ними, в голубой дымке горизонта, цепляя острыми верхушками облака, стояли настоящие крымские горы исполинские громады, поражающие воображение своей красотой и величием. Но, почему-то, каждый раз эти первые, невысокие, неброские холмы, которые в сравнении с настоящими горами просто малыши, почему-то именно они вызывают, если не больший, то уж точно не меньший восторг, чем последующая встреча с какой-нибудь «Медведь-горой» или «Ай-Петри». До этого была бесконечная степь. Сотни километров однообразной неизменности. И вот уже то слева, то справа начинают лениво проплывать их тучные тела. Они как предзнаменование, как первое прикосновение к тому прекрасному миру, к той свободе и легкости, которыми дышит полуостров.
В то же время, при возвращении домой, проезжая мимо этих небольших возвышенностей, ты уже не испытываешь к ним ни малейшего интереса и, тем более, восторга. Скорее тоску. Ты будто прощаешься с их помощью с теми днями, которые были прожиты счастливо, которые были прожиты беззаботно.
Видимо, я задремал, потому что почувствовал легкие толчки в ребра и негромкий голос жены:
Сереж, ты спишь? Нас милиция остановила.
Я с трудом разлепил глаза и, щурясь от яркого южного солнца, бьющего прямо в окно, огляделся. На дороге, прямо перед нашим автобусом, мигая проблесковыми маячками, стояла милицейская машина какая-то уставшая «шестерка», явно не первой свежести, с сильно тонированными стеклами, намерено перегораживала движение автобусу. Рядом топтались двое в форме и один в штатском. Водитель автобуса о чем-то негромко говорил с одним из них. Затем зашипела гидравлика открывающихся дверей и в автобус вошли двое милиционеров. Не говоря ни слова, они медленно двинулись по салону, внимательно вглядываясь в лица пассажиров. Мы с Ольгой сидели почти в самом конце и с удивлением следили за действиями представителей органов.
Еще сильнее мы удивились, когда один из них, дойдя до кресла, в котором мирно спал Игорь, что-то сказал второму и потряс нашего друга за плечо. Тот, проснулся и непонимающе уставился на них. Тем временем второй заметил нас с Ольгой и сделал жест рукой, приглашая проследовать к выходу. Ольга испуганно вцепилась в мою руку, сжав у меня на запястье хрупкие пальцы, но на лице изобразила только легкое удивление. По салону автобуса прошелся легкий шепот. Я попытался возразить и попросил объяснить причину, но в ответ услышал лишь:
Все объясним. Пройдите, пожалуйста, к выходу.
Глава 6. Тело
Едва мы вышли из автобуса и приготовились выслушать причину задержания, как задняя дверь милицейского "жигуля" распахнулась, и на горячий асфальт выпало грузное тело в одних трусах. Я даже успел вдохнуть, собираясь сделать выдох облегчения, но сделать это так и не успел. Облегчения не последовало. У тела были оранжевые волосы на голове, голубые волосы на груди и розовые на руках и ногах. Тело взревело, замычало и повернуло непослушную голову в нашу с Олей сторону. Оно глядело на нас, старательно щурилось, наводя резкость, и где-то там, в глубине этих мутных, слезящихся глаз, где-то очень глубоко, молил о помощи наш общий знакомый Виталик Пушкин. Он словно говорил нам: "Дорогие мои! Родные! Хорошие мои товарищи! Как же хорошо, что я вас все-таки нашел и догнал, как хорошо, что в мире есть такая замечательная профессия "милиционер", и как хорошо, что эти самые милиционеры так кстати пришли на помощь. Какое счастье, друзья, что теперь я смогу одеться в свою одежду, предъявить милиции документы, которые, конечно же, находятся вместе с моей сумкой у вас" Но вместо этого получалось только: "Ммм-уууу-эээ Ыыыыы-аааа Оооо"