Господин, тебя княжна ждёт. Только не через терем ступай, а с улицы
Свенельд едва заметно кивнул, выждал время, поднялся из-за стола и покинул Пировальню через распахнутые двери, ведущие на Красное крыльцо, расположенное с южного торца терема. В Пировальне имелся и другой выход, в смежную горницу, предназначенную для приёма посетителей, Князев Приказ, откуда в свою очередь можно было попасть в прихожие сени, соединявшиеся лестницей с жилыми покоями во втором ярусе терема. Челядинка, прося не ходить к княжне через терем, разумела этот, второй путь.
Стражники у крыльца с любопытством покосились на воеводу. Лица их были Свенельду незнакомы. Новый начальник стражи, Милонег, вступив прошлой зимой в должность, поспешил заменить людей, когда-то набранных в охрану терема Свенельдом. Воевода ухмыльнулся, подумав о том, что и самого Милонега он, было дело, нанимал в стражу собственноручно.
Свенельд обогнул терем и поднялся по внешней лестнице, ведущей с внутреннего двора хором сразу во второй ярус. Стражники у дверей покоев посмотрели на него безо всякого выражения. Это были люди из личной охраны княжны, обученные ничему не удивляться и ничего лишнего не замечать и не запоминать.
Будь здрава, княжна, Свенельд переступил порог приёмной горницы и склонил голову. Звала?
Виделись уж нынче, прозвучал недовольный ответ. Не здравия желать звала
Княжна замолчала, направив на воеводу холодный испытующий взгляд. Она восседала на престольном кресле красивая и надменная, как и всегда.
А для чего? не смутившись, спросил Свенельд.
А тебе что, и сказать мне нечего? В Киев три дня как приехал, а прийти не спешишь. Объясниться, я гляжу, ты не намерен.
Ты не зовёшь я не иду. Я человек служивый, подневольный. Делаю, что велят, когда спрашивают отвечаю. А не велят не делаю и молчу.
Ой ли! Рассказывай! фыркнула княжна. Баснями девок сенных будешь потчевать. Загордился, поди, потому не идёшь. Ты ж у нас теперь красен добрый молодец, у самого князя в любимцах ходишь. Новгород освободил, сестрича на престол посадил, дружиной укрепил и Новгород, и Киев, невесту князю привёз. Но не надейся князь похвалил, а доверия тебе нет
Что ж поделать. Нет так нет. Выше головы всяко не прыгнешь. А стыдиться мне нечего. Я всегда честно служил и князю, и тебе
Честно служил! А восхотелось и уехал враз! Так ли поступают преданные люди?
Уехал оттого, что должен был Отомстить А уж коли заговорили про преданность разве я не помог твоему Игорю?
Ты приказ князя исполнял, раздражённо бросила княжна, не ради меня старался. А вот невесту беречь не стоило. Раз ты преданным себя числишь, разуметь должен не по нраву мне затея князя с женитьбой.
И что ж я, по-твоему, должен был сделать?
Володислава предупредил бы. Когда мимо Смоленска шли, его бы дружина напала на ладьи невесты и полонила девку.
Вот оно как всё просто, оказывается, Свенельд рассмеялся. А я бы сам в ту пору где, по-твоему, был? Тоже бы в полон Володиславу сдался? Не смешно?
Не смешно! отрезала княжна. Будто я тебя не знаю. Придумал бы, куда деться, коли б захотел, она отмахнулась. А ты, по всему, не хотел. К новой госпоже, никак, примеряешься. Подношения к свадьбе, поди, заготовил.
Так ведь война бы разгорелась между Смоленском и Киевом, если бы невесту полонили. Потому мы в Смоленске останавливаться и не стали, пропустив мимо ушей замечание о новой госпоже, возразил Свенельд. До войны ли ныне?
И пусть И разгорелась бы, княжна встала из кресла и принялась взволнованно расхаживать по горнице. Всё лучше, чем терпеть княгиню и её сродственничков из лесной глуши Ещё и щенков наплодит князю. Корми их потом А войне равно быть. Князь не спустит Володиславу подлость с Новгородом.
Можно и без войны Володислава наказать. Мзду взять. Выгод всяческих стребовать. И для тебя самой кое-что ценное сыскать. А ты бы князю подсказала, намекнула о том. Тебе ли ссориться с Володиславом твой Игоряша, почитай, в соседях с ним Не подумала?
Ты что-то затеял? княжна подошла к Свенельду почти вплотную и, задрав подбородок, вперила в него подозрительный взгляд. Ростом княжна была по плечо воеводе.
Затеял Расскажу, коли перестанешь злиться, мягко молвил Свенельд, склонив к ней лицо.
Некоторое время они пристально смотрели друг на друга. Она возмущённо, сердито, он любовно, ласково:
Убрус носить при мне стала красу прятать Охрану в тереме поменяла. Милонега привечаешь И ещё упрекаешь, что не иду
Княжна не выдержала отвела глаза. Щёки её вспыхнули. Когда она вновь посмотрела на Свенельда, недовольство в её взгляде уступило смятению, пышная грудь волной заходила под шёлковым платьем. Заметив эти перемены, воевода медленно, осторожно, не отводя глаз от лица своей собеседницы, обнял её, прижал к себе.
А ты? выдохнула княжна, уткнувшись лбом в его грудь. Ты сам Уехал Покинул Ни слуху ни духу А мне жди пробормотала она. Но сопротивляться и не думала, напротив, подняла голову и посмотрела Свенельду в глаза затуманенным взором. Как ты мог?
Но вернулся ведь. И пришёл лишь позвала. А до того не решался Не смел без приглашения воевода склонился к её устам, коснулся их поцелуем.
В дверь постучали.
Госпожа, тебя князь зовёт, раздался из сеней голос челядинки. Изволь в Пировальню спуститься.
Опомнившись, княжна упёрлась ладонями в грудь воеводы, изогнулась, вывернулась из его объятий, отошла в сторону:
Поговорили, и полно. Ступай, Свенельд, томно вздохнула она, не глядя на него. Позову, коли нужен будешь
А буду нужен? спросил Свенельд чуть неуверенно, как и должно было опальному полюбовнику, таящему в сердце надежду на прощение. Однако его взгляд, направленный на собеседницу, совершенно не соответствовал тону. Княжна не смотрела на него, и можно было не усердствовать в лицедействе. Взгляд воеводы был внимательным, изучающим и бесстрастным, обычным для него взглядом хищника, терпеливо выслеживающего жертву.
Подумаю, слабым голосом, словно готовясь лишиться чувств, ответила княжна. Не до того теперь князь зовёт. Ступай
В Киеве Ольга с батюшкой разместились в тереме боярыни Оды, сестры Асмуда. Боярыня давно вдовствовала, а её сын, женившись, переселился в свой дом просторный терем Оды пустовал.
До самого дня свадьбы Ольга не покидала этого дома. Она лишь ненадолго выходила во двор, прогуливалась от одной стороны тына до другой, несколько раз туда и обратно, и возвращалась. Всё остальное время она рукодельничала, спала, смотрела в распахнутое окно, примеряла свадебный наряд, над которым не покладая рук трудились мастерицы.
Когда-то в Плескове она мечтала увидеть новые земли и далёкие города Поездка в Киев воплотила её мечту: путешествие показалось ей увлекательным. Ольга легко переносила дорожные тяготы: её не укачивало, она не уставала, не скучала. Даже та непростая часть пути, когда их гребцы и гридни волоком тащили ладьи от одного водоёма до другого, а им, седокам, приходилось пешком идти сквозь леса, где вековые деревья подпирали ветвями небосвод, воспринималась ей с радостью.
Но едва ладьи причалили на Почайне, и путь их закончился, радость угасла. Сначала её охватило сильнейшее волнение, убившее всякое любопытство к происходящему, а затем накатило отупляющее безразличие.
Накануне свадьбы батюшка сообщил, что никаких заведённых предками обычаев ни выкупа, ни свадебного поезда, ни следующих за пиром проводов в чулан-сенник и укладывания на снопяных постелях князь соблюдать не пожелал.
Не юнец давно уж князь, дочка. Муж солидный, вступающий в брак перед богами повторе, говорил батюшка, давая понять, сколь несущественны все эти правила для её могущественного жениха. Яромиру было важно утвердить дочь в княжеском звании, а всё остальное для плесковского правителя значения не имело.