Начало войны с Германией в 1914 г. способствовало проведению новых преобразований, характеризующихся тремя словами: милитаризация, монополизация, централизация.
Милитаризация экономики сместила акцент выпускаемой продукции, необходимой для ведения боевых действий. Повышение налогов, рост масштабов эмиссий и государственных займов имели следствием возникновение финансового кризиса.
Необходимость удовлетворения всё возрастающих потребностей фронта способствовало монополизации капитала. Рост государственных заказов благоприятствовал дальнейшему укреплению капитала.
Требования быстрой и адекватной реакции на перемены внутри страны и на фронте способствовали усилению централизации власти, расширению её полномочий. Для координации работы ведомств с лета 1916 г. создаются особые совещания по обороне. Их состав определялся Государственной думой и утверждался императором. Особые совещание требовали от частных предприятий принятия военных заказов и следили за их выполнением. Позже появляются особые совещания по топливу, продовольствию и др.
Важным элементом государственной политики являлась борьба с дороговизной и дефицитом продовольствия, вследствие чего правительство вышло на установление чётких тарифов с учётом рыночной стоимости продукции. В мае 1915 г. возник Главный продовольственный комитет, в компетенцию которого входило: проведение ревизий запасов продовольствия всех учреждений и физических лиц, разработка планов перевозок продовольствия и заготовительная деятельность. Отделения комитета создавались по отраслевому и территориальному принципу.
Все эти чрезвычайные меры усилили контроль государственных органов в структуре экономики, в результате чего возникло явление, получившее название «государственного капитализма», в русской среде превратившееся в монополизирующий капиталистический бюрократизм.
У такого волевого и уверенного человека, как Столыпин, не могли не появиться недоброжелатели из ближайшего окружения самодержца. А его самостоятельность и принципиальность уже не вписывалась в идеал безропотного и преданного слуги. Убийство его стало своего рода определённой чертой в истории исчленения последнего здравомыслия российского общества.
В довольно короткие сроки правительство П. Столыпина сумело реализовать аграрную реформу, восстановить финансовую систему, армию и флот после позорного поражения в русско-японской войне. Подъём переживала промышленность, строительство, шагнула вперёд агрокультура. Наконец, П. Столыпин, третьеиюньским переворотом удержал новый строй конституционную монархию, заставил работать Думу. Все эти меры, несмотря на их минусы и слабеющую популярность монарх, спасали династию и страну от больших потрясений. Поэтому у Столыпина было много недовольных со стороны пронародной интеллигенции, стремящейся к коренному изменению строя. На всё смотрел своими глазами и Николай. II. Столыпин стремился к просвещению крестьянства, увеличение роли земщины, что входило в столкновение с принципами старого мира, боролся с коррупцией, что также не могло не способствовать появлению врагов уже со стороны власть имущих. Поэтому Столыпин стал реформаторской занозой для всех сторон.
Весной 1911 г. П. Столыпин предложил на рассмотрение Думы законопроект о введении земских учреждений в белорусских и украинских губерниях. Внешней целью Столыпина являлось вытеснение на местном и государственном уровне крупных землевладельцев «польского происхождения» (католиков). Введение земств давало простой под прикрытием демократии выход, где избирательная система была рассчитана так, чтобы обеспечивался перевес «русского элемента». Но это был и шаг к увеличению в государстве роли земщины вообще, поэтому при обсуждении в Думе законопроект встретил сильное сопротивление. Проект был отклонён. Тогда, понимая откуда «ветер дует», П. Столыпин заявил царю о своей отставке, если тот не утвердит законопроект в чрезвычайном порядке. Видя несгибаемость реформатора и осознавая веяние нового, царь не пошел на отторжение, воспользовавшись своим правом и он распустил Думу и Госсовет на три дня и 14 марта 1911 г. подписал указ о введении земств в Витебской, Минской, Могилёвской, Волынской и Подольской губерниях.
Столыпинская решительность была одной из сторон причины отдаления от него царя, но существенно более значительным фактором являлось брезгливое отношение премьер-министра к любимцу семью. Г. Распутин стал известен царской семье с осени 1905 г. Он довольно быстро смог заинтересовать в себе мистически настроенную императрицу и именно в нём она теперь видела спасителя династии. Уже через некоторое время влияние Распутина на семью было настолько велико, что слухи об этом поползли в высших кругах. По существу, он становился тайным премьер-министром.
Находившись в среде царской семьи, Распутин, в большей степени, был не ясновидящим провидцем, но разумным человеком, умеющим чутко прислушиваться к желаниям Александры Фёдоровны, и, как служитель воли «Небес», выдавал ее настроения за откровение свыше. Не без влияния Распутина было предотвращено военное столкновение в 1909 г. В октябре 1908 г. Австро-Венгрия оккупировала балканские территории, Боснию и Герцеговину. В России начинается мощное движение в защиту «братьев-славян». Но война с Австро-Венгрией неминуемо перешла бы в войну с Германией. В свою очередь кайзер Вильгельм II предъявил России ультиматум: признание аннексии Боснии и Герцеговины или вторжение австрийской армии, при поддержке Германии, в Сербию. Опытные, трезвые люди боялись этой войны, как и сама императрица. Распутин прочёл тайное желание Александры Фёдоровны и решительно выступил против войны. И Столыпин, и царица, и «Небеса» все были против войны. Наконец, царь, обожавший всё военное, дрогнул. (К этому времени он уже понимал ошибочность заключения Портсмутского мира с Японией). Вскоре Совет министров согласился признать аннексию Боснии и Герцеговины. Российское общество восприняло этот факт, как слабость «дипломатическая Цусима». А в среде могущественных и влиятельных лиц поползли слухи о том, что полуграмотный мужик не только лечит наследника, не только молится с «царями», но уже имеет гораздо большее влияние. История, как был поставлен на пост обер-прокурора В. К. Саблер, послушный «папе и маме», подтверждала, что третье лицо в государстве был именно Распутин, который дал своё одобрение после встречи с кандидатом, а не официальный премьер-министр.
Наконец, Столыпин не выдержал, выступил против любимца, сначала заговорил с царём об отношении общество к «Нашему Другу» (так называла Александра Фёдоровна в своих письмах Распутина). Тот, уклонившись от разговора, лишь попросил его повидаться с «Божьим человеком», очевидно надеясь на личное изменение отношения к нему. Ещё после теракта 12 августа 1906 г. на служебной даче премьера, Николай II порекомендовал пригласить к тяжелораненой дочери Столыпина «старца», чтобы тот помолился за неё, и его визит тогда принёс ей облегчение. О встрече с Распутиным в начале 1910 г. Столыпин рассказывал будущему председателю Государственной думы А. В. Родзянко, который повествует ее так: «Он бегал по мне своими белесоватыми глазами, произносил какие-то загадочные и бессвязные изречения из священного писания, как-то необычайно водил руками, и я чувствовал, что во мне пробуждается непреодолимое отвращение к этой гадине, сидящей против меня. Но я понимал, что в этом человеке большая сила гипноза, и что он на меня производит какое-то довольно сильное, правда, отталкивающее, но все же моральное впечатление»69. После этой встречи отношение неприязни у премьера к Распутину не только не уменьшилось, но еще больше укрепилось.