Предупрежу сразу: за индивидуальную модель я возьму дороже, спокойно кивнула Фелинь. И после того, как мы обсудим идею и я просчитаю итоговую цену, вы должны будете уплатить её вперёд и полностью.
Ничего страшного, я готов на любые траты, лишь бы хорошо вышло, воодушевлённо заверил Аурелий.
Фелинь негромко рассмеялась:
Должно быть, вы очень любите того, кому предназначается подарок.
И вот тут его сердце пронзило болью. Будто тонкий, но очень болезненный укол иглы высосал из Аурелия всю радость. И император вспомнил, что Орсинь вряд ли придёт в восторг от куклы, даже копирующей её саму почему же он вообще заговорил с Фелинь о заказе?
Дать вам лист бумаги и перо? Вы можете перечислить пожелания, пока я общаюсь с покупателями, а потом мы всё обсудим, предложила мастерица, так и не дождавшись ответа на свои слова.
Аурелий посмотрел на неё в смятении.
Нет нет, вы знаете, уже очень поздно, а я совсем не заметил времени. Мне уже пора, я загляну позже.
И, хоть лицо Фелинь вытянулось, он не стал задерживаться, чтобы объясниться. Да и что он мог сказать? Начать пришлось бы с того, что он не кто иной как император Белой империи. Высокородное происхождение всегда вынуждало Аурелия жертвовать искренностью.
И тем не менее он вернулся через пару дней, сделав вид, что ничего странного не произошло, а Фелинь не стала лезть под кожу. И они снова проговорили несколько часов. Фелинь оказалась очень образованной в искусстве и, кроме того, тоже вдохновлялась храмовой живописью и музыкой. Никогда ещё Аурелий не встречал существа, перед которым так искренне и горячо мог бы излить своё чувство прекрасного. Сколько бы он ни пытался, Орсинь всегда оставалась холодна к его попыткам зажечь в ней этот огонь. Но теперь теперь он наконец-то обрёл единомышленницу!
Аурелий стал навещать Фелинь дважды в неделю. Поначалу она встречала его улыбкой, не выходящей за пределы вежливости, но постепенно стала приглашать на чай и приоткрывать изнанку своих будней. Как оказалось, Фелинь жила там же, где и работала: неприметная дверь в конце магазинчика вела в холл-гостиную, а оттуда уже можно было подняться по лестнице на второй этаж, где располагались мастерская и крохотная спальня. Всё тут было компактным, простым и уютным. От мятно-пастельных оттенков декора и тёмной, под шоколад, мебели веяло свежестью и уютом. Точь-в-точь как характер Фелинь: она смотрела на мир оптимистично, но без лишней мечтательности. Никогда не затрагивала личных тем, и Аурелий знал о её прошлом не больше, чем она о его. Однако, переступая порог магазинчика, он обретал то самое умиротворение, к которому всегда стремился.
Иногда Фелинь работала над заказом прямо при нём, и тогда император следил за её гибкими и уверенными движениями. Иногда она давала ему попробовать сделать что-то самому, объясняя это тем, что подарок выйдет ещё лучше, если он поможет его изготовить. И в моменты, когда их руки случайно сталкивались, сердце Аурелия обволакивала нега, и он чувствовал, что прикасается к квинтэссенции красоты, в которой нет ни интриг, ни торжества силы лишь безмятежность кроткого бытия.
Глава 2. Надрыв
Поскольку аристократы изобразили покорность и просто так в злонамеренности их было не обвинить, а Ассоциация предпринимателей в лице Меркреда продолжала настаивать на выдвинутых условиях, нужен был новый способ подтолкнуть события. Орсинь не любила затягивать. Вскоре она созвала совет и встретила их веским объявлением:
Я хочу, чтобы вы подготовили список дворян, которых мы в любом случае лишим титула и земель. Если Меркред понимает только язык денег, они у меня будут. Вчера вечером от Министерства внутренних дел и сыска поступило донесение, что им стало известно о первом кружке заговорщиков среди знати. Их цель убить меня во время традиционного зимнего бала. Вот список участников. Эльфийка положила на стол лист бумаги, на котором были перечислены довольно известные и уважаемые фамилии. Подумайте, от кого ещё в теории не помешало бы избавиться, и я велю барону Шертхессу изыскать предлоги, под которыми можно было бы это сделать. Скоро наступит удобное для этого время.
Преступники будут арестованы в течение двух недель, добавил сидящий на диване рядом с ней Аурелий. Думаю, следует разобраться с ними как можно скорее, чтобы не шокировать публику накануне праздника.
Нет, вдруг властно возразила Орсинь. Я собираюсь позволить им напасть на меня. А затем уничтожить, и гости бала будут тому свидетелями.
Как? Аурелий осекся. Ты ты собираешься вот так просто убить их? Да ещё и на глазах у непричастных? К чему этот жестокий цирк?!
Не цирк, а закономерная кара. И урок на будущее для остальных, жёстко отрезала эльфийка. Думаешь, все остальные сплошь белые овечки? Они просто трусливее, чем эти наглецы.
Я не об этом! Тебе что, не надоело проливать кровь на войне? вскричал император. Вспомни эти трупы, это уродство и боль зачем тащить их оттуда в мирную жизнь?
И что дальше? Любой, кто готов на убийство, должен быть готов и к собственной гибели. Половина нынешней аристократии втайне желает мне смерти. Пусть хоть полюбуются на неё.
Как у тебя язык поворачивается такое говорить? Мы не имеем права просто так лишать кого-то жизни!
Повторю ещё раз: они первые преступили черту.
Это не одно и то же.
Нет.
Да! Ни у кого нет права отнимать чужую жизнь. Если мы делаем это, значит, у нас не хватает гибкости разрешить проблему иным путём. Но сейчас
Аурелий, тебе самому не тошно от этой демагогии? покачала головой Орсинь. Какая разница, будут ли они сосланы на северные рудники, где погибнут в течение нескольких лет, арестованы и приговорены к позорной казни или показательно убиты на зимнем балу? Прикрываться рассуждениями о том, на что ты имеешь или не имеешь права, а потом пойти молиться в храм честно, это лицемерие.
Это дань состраданию! вспылил Аурелий. Ты думаешь, на их совести это теперь не лежит тяжким грузом? Он показал в сторону хмурых, растерянных друзей. Да, итог один, заговорщики будут казнены, но то, как мы достигаем результата, имеет значение! И если ты так хочешь, мы молимся не за убитых, а за себя, чтобы не забывать, кто мы на самом деле! А ты, в своей жестокости воображающая себя равной богам вот кто лицемерен!
А ты в своём бесполезном благочестии.
Они в бешенстве уставились друг на друга, тяжело дыша и не в силах прийти к согласию. Орсинь первая скучающе вздохнула и пожала плечами.
Хорошо, собственно, не мне это решать. Устроить показательную расправу должна будет Арэйсу, поэтому
Ты не посмеешь побледнев от гнева, прошипел Аурелий.
Нет, это ты не посмеешь подавить её волю, спокойно возразила Орсинь. Ведь если она согласится, то это будет исключительно её личное решение.
С этими словами эльфийка повернулась к княгине, которая, точно сюрреалистичный сгусток темноты, замерла в кресле с непроницаемым выражением лица.
Арэйсу, ты сможешь один-единственный раз убить только ради меня?
С мгновение княгиня молчала, но затем голос её проскрежетал, как поворачивающиеся жернова судьбы:
Да, смогу.
Что ж, пожалуй, обсуждать больше нечего, вкрадчиво заметила Орсинь.
Уйдите все! Оставьте меня одного! не выдержав, раздражённо всплеснул руками Аурелий, точно желая выместить своё отчаяние на ком-то невидимом.
Эльфийка в сопровождении Арэйсу первая демонстративно покинула гостиную, а вслед за ней и подавленные размолвкой Сепиру, Пьерше и Кэрел. Последним переступая порог, князь Мелирт вдруг обернулся.
Аурелий, прости, пожалуйста Можно мне посоветоваться с тобой наедине по личному поводу?