Она направилась обратно к воротам.
Зачем ты это сделала? не удержался я от вопроса.
Сделала что? Она повернулась ко мне, удивленно смотря, будто забыла, что я был здесь.
Штуку с камнем, объяснил я.
По еврейским традициям нужно положить маленький камешек на могилу, чтобы показать, что ты навещаешь кого-то, что они не забыты, сказала она.
Ты еврейка?
Моя домработница была.
Значит, ты из богатеньких.
Потому что у меня была домработница? Она посмотрела на меня так, будто перед ней идиот.
Потому что ты знаешь это слово.
Как и ты. Она сложила руки на груди, не собираясь проигрывать спор, даже если он такой глупый и незначительный. Однако ты не выглядишь богатым.
Меня не стоит считать за пример. Я рукой зарылся в землю, наслаждаясь ощущением песчинок под подушечками пальцев. Я смотрел на мир шире, чем обычные дети. Изучал жизнь, как свои наручные часы. Мне хотелось перевернуть их, вытащить все шурупчики, посмотреть, как все работает, из-за чего они тикали. Я уже пообещал себе, что не стану как мама. Я не позволю богатым людям поглотить себя. Я поглощу их, если понадобится.
Видимо, тогда я богатая. Она взяла другой маленький камешек, погладив его большим пальцем, и продолжила: А ты нет?
Спал бы я на кладбище, если бы был богатым?
Не знаю. Она провела рукой по запутанным волосам, которые были в листьях, в каких-то веточках и колтунах, после чего снова сказала: Наверное, я не думаю, что все дело в деньгах.
Это все потому, что у тебя они есть. Но ты не выглядишь так. Богатой то есть, проговорил я.
Почему? спросила она.
Ты некрасивая, по-умному ответил я.
Вот теперь она должна была уйти. Я успешно обидел ее. Вербально показал ей средний палец. Но вместо этого она повернулась в мою сторону.
А ты не хотел бы лимонада и голубцов?
Ты меня не слышала? Я назвал тебя уродиной.
И что? Она пожала плечами. Люди все время врут. Я знаю, что красивая.
Всевышний. И она до сих пор стояла и ждала.
Нет, я не хочу лимонад и голубцы.
Ты уверен? Они вкусные. Моя горничная делает их с рисом и фаршем из говядины. Это что-то вроде русской кухни, проговорила она.
В моей голове буквально зазвенел звук тревоги, все заполыхало красными предупредительными значками. Голубцы были маминой фишкой, когда мы могли позволить себе купить фарш из говядины, а это случалось очень редко. И если эта девчонка предлагала принести еду сюда, значит, она жила где-то рядом.
Как тебя зовут? спросил я максимально спокойно.
Арья, сказала она и после короткой паузы добавила: Но друзья называют меня Ари.
Она знала, кто я.
Она знала и хотела, чтобы я точно запомнил, где мое место. «Моя горничная», так она сказала. Я был просто незначительной частью мамы.
Ты знаешь, кто я? Мой голос звучал хрипло.
Есть догадка, ответила девочка, взмахнув волосами.
И тебе все равно?
Да.
Ты искала меня? спросил я. Может, она хотела просто посмеяться над мальчиком, который ждал, когда его мама закончит прислуживать ей?
Вроде того. Так что, лимонад и голубцы? Она закатила глаза, когда ответила мне.
Отказать было бы глупо. В первую очередь я был жуликом. Эмоции не играли особой роли. И она предлагала еду и напиток. Что бы я ни думал о ней, не имело значения. Мы же не станем лучшими друзьями. Один перекус не потушит пламенную ненависть длиною в шесть лет.
Давай, Ари.
Так называемые последние слова.
Это положило всему начало.
Глава 5
Кристиан
Настоящее
Ты, должно быть, прикалываешься. Арсен проткнул палочками кусок своего тунца в поке-баре, когда мы сидели там вечером. Мне хотелось рассказать о своем дне хоть кому-то, поэтому Клэр пришлось согласиться быстро переспать в каком-то отеле, и ей даже не досталось никакой вкусной еды на заказ.
Ты не можешь защищать эту женщину! Ты знаешь Конрада Рота! Ты очень хорошо знаешь Конрада Рота. Более того, ты мечтаешь переехать его на бульдозере.
Я ковырялся в своей тарелке, пихая морские водоросли из одного края в другой, не заморачиваясь логичными и обоснованными доводами. У мести не было рифмы или ритма. Все было гораздо проще. У нее была сексуальная и безжалостная сестренка карма.
Дни были долгими, но годы пронеслись перед глазами. Конрад Рот слепил из меня того мужчину, которым я был сейчас, и он не захотел бы пересечься с таким мной. Невозможно было упустить возможность увидеть его снова. Показать ему, что я вернулся на его территорию в верхний Ист-Сайд в одежде брендов, которые он носил, что я обедал в тех же ресторанах, где он, и сплю с обеспеченными женщинами, с которыми его дочь училась в школе и называла подругами. Нечисть вылезла из-под земли, пачкая его идеальную жизнь, и совсем скоро он встретится с монстром, которого сам сотворил.
Я больше не был Николаем Ивановым, ненужным сыном Русланы Ивановой.
Я переродился в новую, превосходную версию в костюмах от Tom Ford, с привлекательной улыбкой и с хорошо отработанными манерами. Люди, такие как Руслана Иванова, никогда не существовали в жизни Кристиана Миллера. Они были невидимками. Вещами. Даже не занимали абзац в моей истории или хотя бы предложение. Только что-то в скобках, только если эти люди случайно разбивали дорогие вазы у меня в гостиной.
Он меня не узнает, сказал я, замечая, что две девушки, которые обслуживали нас, перешептывались друг с другом и писали свои номера на кусочках салфеток.
Да, ты прям неузнаваем, Кристиан! Гигант ростом в шесть футов, с ясным взглядом бирюзовых глаз и сломанным носом. Арсен скривился от отвращения.
Прошло два десятилетия после щедрого хука Конрада прямо мне в нос.
Именно. Он помнит костлявого мальчишку, которого видел пару раз во время летних каникул, еще до того, как я начал бриться, указал я палочками еды на Арсена.
Я врал. Я вообще не думал, что Конрад Рот помнил меня. Поэтому можно было браться за дело без опаски.
Ты играешь с огнем, предупредил Арсен.
Не имеет значения, с кем я играю, до тех пор, пока это значит выиграть.
Ладно. Тогда просвети меня. Допустим, он не узнает твою несчастную физиономию и кто ты такой, но зачем так рисковать? В чем здесь удовлетворение?
Ах, я цокнул языком. Потому что любой другой согласился бы на решение без суда, и дело с концом. Я же хочу втоптать его в грязь. Заставить страдать. И, как бонус, он поможет мне получить партнерство. Выгодная сделка.
Пятьдесят баксов, что он узнает тебя. Арсен смотрел на меня так, будто я был психом, на что, признаюсь, были основания. В моих словах было мало здравого смысла.
Сто баксов, если не узнает. Я заберу чек в понедельник, громко рассмеялся я.
Не было даже малой возможности, чтобы Конрад Рот мог узнать меня. Мне удалось скрыться с его радаров сразу же после выпуска из Академии имени Эндрю Декстера и изменить имя, адрес и номер телефона. Николай Иванов пропал без вести спустя пару недель после выпуска. Он был мертв для горстки людей, которые его знали. Иронично было то, что Рот платил за мое обучение в знак благотворительности, и полученные за эти деньги знания я буду использовать против него в качестве оружия.
В конце концов, он не прекращал следить за мной, даже когда я жил в нескольких штатах от него.
Послушай, Конрад Рот узнает тебя. Здесь нет никаких «если». Арсен сверкнул белыми зубами, напоминавшими волчьи клыки. Он терпеть не мог нелогичных вещей. Месть была одной из наименее рациональных вещей в мире. В девяносто девяти процентах случаев все только становилось хуже.
И? Я изогнул бровь. Какая разница?
Твоя карьера! Арсен поморщился и продолжил: Твоя карьера, вот в чем разница! Я вижу, твое дедуктивное рассуждение вышло погулять. Но ты можешь лишиться звания адвоката, если он заполнит жалобу. Стоит ли эта история потери твоей карьеры?
Во-первых, не так просто лишить звания адвоката. Я не получил свою степень по юриспруденции где-то в Костко. Я забросил в рот кусочек эдама и продолжил: Во-вторых, даже если он узнает меня, чего не будет, он не посмеет. У меня много рычагов давления на него. Никто не знает, что он со мной сделал, закончил я.