И комполка хочет сообщить эту новость лично?
Нэ знаю, чт-то там у них. Федоров неопределенно махнул рукой. Все бэг-гают, суетят-са, тэбя ищут три дня ужэ. Лейтэнант, обратился он к дежурному милиционеру, вам звонил-ли про меня?
Дежурный недовольно кивнул.
Тогда мы поех-хали.
***
Член Политбюро ЦК Партии товарищ Сноков положил перед собой короткую справку о выбранных кандидатах для полета.
Итак, что мы имеем Павел Дмитриев, военный летчик первого класса. Сноков дословно зачитывал характеристику. Русский, из рабочий семьи, член Партии с 1972 года, отличник боевой и политической подготовки. В отряде космонавтов уже пять лет, прошел обучение с блестящими показателями. Внешность тоже правильная, что немаловажно. Второй космонавт Эмилия Холодова, из женского отряда. Крайне положительная характеристика. Высокая стрессоустойчивость, уровень интеллекта значительно выше среднего. Комсомолка. Спортсменка. Рост метр семьдесят девять. Симпатичная. Хорошие кандидатуры, товарищи, резюмировал он, откладывая лист бумаги в сторону. Мы направим их на утверждение в Политбюро и Генеральному секретарю. Если у вас нет вопросов, то предлагаю пригласить их сюда и объявить о том, что они выбраны для полета. Пусть начинают готовиться.
Ларион Александрович Теккин сдержанно кашлянул и взял из вазочки со стола мандаринку. Он не спал третьи сутки подряд и держался исключительно на крепком импортном кофе.
Что такое, Ларион Александрович?
Я по поводу космонавтов, товарищ Сноков. У некоторых моих коллег есть сомнения
Чем же вас не устраивают эти двое? удивился Сноков. По-моему, лучше и не придумаешь.
Я сейчас объясню, чтобы стало понятно даже вам. В самом конце стола поднялась маленькая энергичная женщина лет шестидесяти с зачесанными назад жидкими темными волосами. На ее носу сидели огромные очки с толстыми линзами, так что глаза женщины казались больше и крупнее, чем есть на самом деле. Не останавливай меня, Йося, я должна им сказать.
Она отцепила от себя руку такого же маленького и очень сморщенного мужчины, который сидел рядом и хватал ее за рукав, пытаясь усадить на место. Женщина поправила белый халат, подошла к Снокову, выхватила у него справку о кандидатах, скомкала и бросила в мусорную корзину.
Она от него не понесет! безапелляционным тоном заявила женщина.
Член Политбюро товарищ Сноков застыл от удивления и одними губами прошептал:
Кто вы вообще такая?
Вездесущий полковник Хаскин тут же подскочил к высокому начальнику, наклонился и зашептал ему на ухо:
Это профессор Мария Зиновьевна Канатова, главный врач отряда подготовки космонавтов. Она не совсем благонадежная, сами понимаете, еврейское происхождение.
Сноков жестом руки показал Хаскину, что не нуждается в его подсказках.
Чем вы, профессор, подтвердите ваше заявление? Насколько я знаю, современная наука не может предсказать точно
Ваша современная наука много чего не может, а мой Йося сразу сказал, что у этих коммуняк ничего не выйдет. Йося, ну что ты сидишь как будто пулю проглотил, встань и иди сюда.
Глаза Снокова стали такие же большие, как линзы очков профессора Канатовой.
Йося это ее муж, известный гинеколог Иосиф Силыч Юдин. Над ухом Снокова снова возник полковник Хаскин. Светило мировой медицины, но очень антисоветских взглядов. У нас есть на него досье.
Профессор Юдин постарался втянуть голову в плечи и теперь выглядел до того маленьким, что показалось, будто он залез под стол.
Йося никогда не ошибается, но я все же его проверила, продолжала профессор Канатова. И вы представляете, он снова оказался прав! У Холодовой очень нестабильные месячные и нерегулярный цикл. Вам ни за что не угадать нужный момент, это практически как тыкать пальцем в небо. А Павлик, тут Канатова усмехнулась, ну вы знаете, как говорили у нас в Одессе, мочь и иметь возможность это таки разные вещи.
Сноков наморщил лоб, и наконец до него стало доходить, о чем идет речь.
То есть, товарищ Канатова, вы хотите сказать, что космонавт Дмитриев не способен совершить с женщиной
Да нет же, оборвала его Мария Зиновьевна, Павлик способен, да еще как. Известный ловелас. Только учтите: я лично пробовала его сперму. Ничего выдающегося. Концентрация десять, подвижность тридцать. Он, конечно, способен стать отцом, но трудиться придется долго. Года два в среднем, для таких показателей.
Что вы пробовали? Потрясенный Сноков не знал, как реагировать на откровенности пожилой дамы.
Товарищ Канатова имеет в виду, что лично делала анализы физиологической жидкости у космонавтов, пояснил Теккин. К сожалению, у Дмитриева показатели посредственные. И насчет Холодовой тоже правда, Теккин потупил глаза, очень нестабильные функции. Мы посчитали вероятность успешного оплодотворения в заданный период времени не более десяти процентов.
Меньше, возразила Канатова. Йося, ну что ты молчишь, скажи им, что в невесомости, скорее всего, произойдет гормональный сдвиг, и даже если вы угадаете со временем, в ее крови будет недостаточно лютропина, чтобы вызвать овуляцию. Нужен очень сильный организм, чтобы репродуктивная функция продолжала работать в стабильном режиме после стартовых перегрузок.
Вы же сами утверждали, Теккин, Сноков строго посмотрел на Лариона Александровича, что Дмитриев и Холодова почти идеальные кандидаты! Летная подготовка, теоретические знания А теперь они, оказывается, на что-то там неспособны!
Против природы не попрешь, товарищ Сноков
И тем не менее, им придется лететь, категорически настаивал член Политбюро.
С тем же успехом вы можете отправить туда нас с Йосей результат ничем не будет отличаться, махнула рукой профессор Канатова и направилась обратно на свое место. Йося, ты, как всегда, был прав, они нас не послушали.
Глава 2
Люди иногда предчувствуют, что с ними должно произойти что-то хорошее. Так и Раиса. Когда она ехала в автобусе по январской Москве на очередную сдачу анализов, у нее возникло ощущение, что жизнь очень скоро изменится. И обязательно в лучшую сторону. А как может быть иначе? Этот «хоровод серых дней» когда-то должен закончиться, она твердо в это верила и была убеждена, что рано или поздно в ее судьбе произойдет значительный перелом. Но она не подозревала, что так быстро и так резко.
Войдя в лабораторию, Рая вместо привычной медсестры Платовой, крупной женщины с очень проворными толстыми пальцами, увидела двух незнакомых мужчин в одинаковых длинных пальто. Махнув перед ее носом каким-то удостоверением, они взяли Раису под руки и молча повели к выходу. Медсестра Платова, наблюдавшая за этой сценой, только лишь тихо всплеснула пухлыми руками. Раю усадили в черную «Волгу» с затемненными стеклами, и машина, взвизгнув тормозами, рванула с места.
Здание, куда ее привезли, находилось за желтым бетонным забором с колючей проволокой. На крыше пятиэтажного дома, на котором не было ни вывесок, ни названия улицы, стояли параболические антенны. Раиса в дороге пыталась разговорить своих попутчиков, спрашивая, куда ее везут, но безуспешно. Они поднялись в лифте на пятый этаж, ее провели в длинный коридор с удобными мягкими стульями вдоль стен и усадили рядом с дверью, обозначенной табличкой как «Зал заседаний». На этом таинственные похитители молча развернулись и ушли.
В коридоре Рая осталась не одна. Двое: симпатичный молодой человек с располагающей к себе обаятельной улыбкой и красивая девушка, светлые волосы которой отливали каким-то неземным фиолетовым блеском, сидели напротив нее и о чем-то перешептывались. Они казались хорошо знакомыми друг с другом. Молодой человек был одет в зимнюю летную куртку, и она придавала ему очень мужественный вид. Раиса задержалась на нем взглядом, невольно поправила рукой выпавший из-за уха каштановый локон, посмотрела ему в глаза, потом сразу отвела их в сторону и снова посмотрела, уже смелее. «Летчик», как она его назвала про себя, усмехнулся и приветливо ей подмигнул.