Анна Леонидовна привела козла на место между Аглаей и ее мужем, а сама стала по правую руку от дочери. Аглая Ивановна протянула руку к Олесе, приглашая ее встать по другую сторону.
Так, женщины выстроились в ряд, глядя на смирно жующего что-то козла, и принялись шептать. Степан догадался, что это какой-то заговор, и почувствовал, как похолодело у него в груди.
Я подумал, сживут же мужика со свету, жаловался мне бывший жених Олеси.
Так чего же не остановил их, герой? зло ухмыльнулся я: во мне уже начинало просыпаться глухое раздражение к этому перепуганному мальчишке (назвать его мужчиной не поворачивался язык).
Какой там, махнул рукой Степан, я пошевелиться не мог! Страшно жуть, на дворе темень, в небе полная луна, тишина такая, как на кладбище только треск костра И шепот, и жуткий шепот Ноги, как будто в землю вросли
Когда Степан был уже готов умереть от страха, женщины закончили шептать свои заклинания. Аглая Ивановна выпрямилась, громко сказала: «Ключ. Замок. Да будет так!», а потом левой рукой подтянула к себе послушно идущего козла, в темноте сверкнуло лезвие козел издал хрип и упал наземь с перерезанным горлом. А Аглая повернулась уже к Ивану Матвеевичу, перекрестила его и толкнула прямиком в горящий костер.
Здесь чуткая натура Степана уже и не выдержала он вскрикнул и лишился чувств
Очнулся незадачливый жених уже утром, на своей кровати, брюки лежали аккуратно сложенные рядом на стуле. Солнышко светило за окном, пели птички, и опять вчерашний кошмар казался всего лишь дурным сном.
«Нет-нет, я не брежу, Иван Матвеевич, срочно в полицию!» Степан вскочил с кровати и бросился натягивать брюки.
Ты чего пидскочив, як будто корову годувать треба?
Степан развернулся, как и стоял, на одной ноге, с одной надетой штаниной: в дверях стоял живой и здоровый Иван Матвеевич и широко улыбался.
Я сначала глазам своим не поверил, я уже видел его в огне! рассказывал мне Степан, размахивая руками. Я выскочил на улицу Бросился искать козла этого дурацкого! Его же тоже эта ведьма зарезала на моих глазах! А козел, представь, стоит себе в стойле, жует траву какую-то, и опять бородой своей трусит!
Может, это был другой козел? осторожно предположил я, серьезно опасаясь за психическое здоровье Степана.
Да нет, тот же, отвечаю, пятно у него такое странное на лбу было в форме полумесяца!
А может, тебе почудилось, что она его зарезала? В конце концов, ночь, темно, ты парень впечатлительный, настаивал на своем я.
Да нет же! даже прикрикнул Степан. Я не сумасшедший! Я все видел, и нож, и кровь, и как козел упал!!!
Обезумевшего от увиденного Степана в стойле козла нашла Олеся. Он почти рвал на себе волосы, пытался разглядеть рану на шее у козла, чему тот совсем не обрадовался и чуть было не забодал жениха.
Олеся молча взяла Степана за руку и повела за собой. Он покорно шел, повторяя только: «Я же видел! Я видел!».
Олеся привела его в лесополосу на окраине села, усадила на поваленное бревно, достала из своей сумки небольшой термос и налила какой-то отвар и протянула жениху со словами: «Выпей, это тебя успокоит!».
Степан неожиданно для себя послушно выпил предложенный напиток, по его словам, «он просто не мог сопротивляться».
А теперь давай поговорим, сказала Олеся и присела рядом.
Я домой хочу, Лесечка, жалобно посмотрел на нее Степан.
Знаю, Степа, знаю Ты мне только скажи искренне, любишь ли ты меня? По-настоящему любишь? Так, чтоб до конца, до самого конца жизни вместе?
В голове у Степана снова завертелось: «Пока смерть не разлучит нас», но он отчаянно трусил рядом с этой девушкой, среди деревьев, на окраине села, поэтому только послушно кивнул.
Я знаю, Степа, что ты видел много странного в эти выходные, но если ты готов быть со мной до конца наших дней, то мне нужно убедиться, что ты не лукавишь
Как? испуганно спросил Степан.
Тебе нужно пройти одно испытание. Не бойся, оно не будет сложным для тебя, если ты искренне предан мне Олеся внимательно смотрела на жениха, как будто сама сомневалась в своих словах.
А нельзя без этого как-нибудь? жалобно спросил Степан. Я очень-очень хочу домой!
Нельзя, милый, Олеся обняла его и принялась гладить по голове, ты же понимаешь, в истории моей семьи было много неблагополучных союзов у женщин. Бабушка с мамой просто не допустят, чтобы со мной тоже приключилось подобное Они сказали, что никому не позволят меня обидеть
Степану показалось, что сердце его провалилось куда-то в пятки.
Ты не бойся, милый, продолжала Олеся, испытание совсем не страшное! А потом мы уедем, потом все будет хорошо! Все всегда будет хорошо, это уж я тебе обещаю!
А если, если Я не справлюсь? осторожно спросил Степа.
Олеся нахмурилась:
Значит, ты не вполне искренен?
Небо над ними резко заволокли тучи, подул сильный ветер. Степану почудилось, что это Олеся вызвала на него гнев небес, и он отчаянно закивал:
Искренен, ты что, конечно, дорогая, я очень тебя люблю! Отсюда до Луны просто
Ветер тут же утих, и тучи разошлись.
Распогодилось, улыбнулась Олеся и поднялась с бревна. Ну, если ты искренен, тогда тебе нечего опасаться! Пойдем, нам пора, время уже к обеду. Ты долго спал
Степан с удивлением заметил, что солнце уже в зените и тоже поднялся.
Мы с мамой все приготовим, а тебе надо отдохнуть Вечер будет важным
«Ой, жить-то как хочется. Может, деру дать? Найдут ведь, догонят, ведьмы», думал про себя Степан, но покорно брел вслед за Олесей к дому. Вечер действительно обещал быть непростым
Когда на улице стемнело, Олеся пришла за Степаном и позвала его за собой. На улице их уже ждали Аглая с Анной Леонидовной и Иван Матвеевич. Степан с удивлением отметил, что тесть был трезв, собран и одет в черный костюм.
Да и вообще после той ночи, с костром и сожжением, Ивана Матвеевича как будто подменили. Степан не видел его ни пьяным, ни посещающим погреб.
Весь день он работал на огороде, подметал двор, был аккуратно причесан, опрятно одет и выглядел спокойным и вполне довольным своей жизнью. После обеда даже поблагодарил Аглаю Ивановну и ущипнул за пятую точку, от чего теща зарделась и раскраснелась, как девушка, а Анна Леонидовна захохотала и захлопала в ладоши. Даже Олеся, казалось, с облегчением вздохнула и пробормотала: «Получилось!».
Степана вся семья встретила настороженно. Олеся приобняла жениха и прошептала ему на ухо: «Не бойся, я рядом! Помни, что выдержишь испытание и у нас все будет очень-очень хорошо! Как в сказке»
«Угу, чем дальше, тем страшней», пессимистично про себя подумал Степан.
В этом раз на площадке у кухни тоже был разожжен костер, только меньший по величине. Кроме того, стоял огромный чан, заполненный водой, и большое кресло, похожее чем-то на трон. «Из музея, что ли, уперли?» удивился Степан, но промолчал.
Степана усадили на кресло, женщины также выстроились в ряд перед ним и взялись за руки. Иван Матвеевич встал позади, за креслом.
«Хорошо, хоть козла нет, обойдемся без крови», думал Степан, разглядывая Олесю с матерью и бабкой. Все меньше ему нравилось происходящее, было жутковато, да и Олеся уже не казалась ему таким уж благословением.
Понимаешь, мне бы девушку хорошую, послушную, чтоб меня уважала, объяснял мне жених. Зачем мне ведьмы эти? Как с ними справиться-то? Чего еще, превратят тебя, в козла или собаку
А зачем тебе с ними справляться? Это же твоя женщина и ее семья, тебе их любить надо было, а не воевать с ними нахмурился я, искренне не понимая этого жалкого мужчину. «Как вообще моя Олеся могла его полюбить?» искренне недоумевал я.
Степан отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и продолжил свой рассказ, который, казалось, занимал его самого значительно больше, чем меня.
Женщины снова принялись читать какой-то заговор, слов Степан не разобрал. Только расслышал, как снова закончила Аглая словами: «Ключ, огонь, вода, замок. Да будет так!», после чего снова достала из кармана длинный и изогнутый кинжал.