Глава первая
Самые худшие сюрпризы это те, которые, как нам кажется, мы предвидим.
Амелия Брэдстрит появилась в моем лондонском доме в начале десятого, вечером 21 июня 1781 года. Я в это время играл с Габриелем, выстраивал свинцовых солдатиков рядами на турецком ковре в библиотеке, чтобы он мог сбить их палкой. Восторг, который испытывал мой маленький сын от этого простого занятия, был не меньше моего собственного, но в дверь постучали, и вся радость испарилась в одно мгновение. Неделю назад примерно в это же время ко мне в дом без приглашения заявился один молодой джентльмен, и я опасался, что тот неприятный тип пришел опять. Но постучавший в дверь библиотеки дворецкий быстро разуверил меня в этом.
Вас хочет видеть дама, капитан Коршэм, сообщил Помфрет, вручая мне визитную карточку на подносе.
Миссис Брэдстрит, прочитал я.
Она говорит, что вы знали ее раньше как Амелию Арчер.
Я удивленно уставился на него. Сестра Тэда. В последний раз я видел ее, наверное, больше десяти лет назад. Я смутно помнил худенькую, напоминающую птичку девушку, культурную и начитанную, с такими же большими серыми глазами, как у брата, и бледной кожей. Я был в Америке, когда она покинула Англию, поэтому пропустил большую часть скандала, связанного с ее отъездом. Она вернулась в прошлом году после смерти мужа, и Каро твердо заявила мне, что нам не следует принимать ее. Насколько мне было известно, никто не приглашал ее к себе.
Я колебался, обдумывая мотивы Амелии. Ее прислал Тэд? Что ей нужно?
Она приехала в наемном экипаже, сэр. Никаких слуг. Мне сказать ей, что вы неважно себя чувствуете?
Как и моя жена, Помфрет был ярым сторонником соблюдения приличий. Их обоих волновал не сам факт, а то, как все будет выглядеть. Одни называют это лицемерием, другие обществом. Лично я видел людей, запутавшихся в собственных внутренностях, на полях сражений во время Американской революции [4], и в сравнении с этим преступления в светских гостиных казались мне ничтожными. В тот момент у меня не было желания доставлять удовольствие своей жене. Называйте это моим личным актом протеста, если хотите.
Проводите ее, пожалуйста, в гостиную, Помфрет.
Я передал Габриеля в руки няньки, а сам подошел к зеркалу в холле, чтобы заново повязать галстук и поправить завитой парик. Затем я вошел в гостиную, где уже ждала Амелия Брэдстрит.
Она совсем не была похожа на вдову. Эта мысль первой ударила мне в голову. Она стояла в центре комнаты и оглядывалась рассматривала мебель, серебро и портрет Каро кисти Томаса Гейнсборо над камином. Мой взгляд сразу же привлекло ее платье обтягивающее, с оголенными плечами, насыщенного и яркого оттенка индиго. К нему она подобрала такого же цвета кашемировую шаль, расшитую золотыми цветами, и аметистовое ожерелье.
Она обернулась, и мы оценивающе оглядели друг друга. Я вспомнил, что Амелия на три года младше нас с Тэдом, соответственно, ей было двадцать семь лет.
Капитан Коршэм, произнесла она тихим голосом и протянула мне руку для поцелуя. Сколько лет прошло со времени тех счастливых дней в Девоне! Надеюсь, вы простите мне вторжение в такой поздний час.
Ее глаза казались серебряными в свете свечей, а ее роскошные волосы темно-каштановыми и блестящими. Она завила их и сделала высокую прическу, и я с восхищением смотрел на линии ее шеи и яркое сияние аметистов на фоне ее кожи. Черты лица были угловатыми: высокие скулы, острый подбородок, тонкий маленький носик. Когда она заговорила, я увидел маленькие белые зубки.
Я заметил и кое-что еще. Возбуждение и в движениях, и в манере говорить. Бедность в дешевых духах (тошнотворный запах жасмина) и потрепанных туфлях, выглядывавших из-под юбок. Наконец, я заметил стойкость в ее взгляде и осанке.
Это никакое не вторжение, ответил я. Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Брэдстрит. Не желаете ли выпить мадеры?
Пока мы ждали вино, она рассматривала портрет Гейнсборо.
Каролины нет дома?
Она в Карлайл-хаусе [5], с улыбкой успокоил я Амелию. Играет в фараона [6]. Бросает вызов всем, кто подходит к карточному столу.
Она испытала явное облегчение, откинулась на спинку дивана и стала теребить пальцами рукава платья. В дверь постучал лакей, вошел и поставил поднос на столик. Я заметил, как он с головы до ног осмотрел миссис Брэдстрит, подавая ей вино. В его взгляде одновременно читались чисто мужской интерес и презрение.
Вы продолжаете носить красный мундир [7], заметила она, когда дверь за лакеем закрылась. Далеко не все мужчины это делают.
Это не тщеславие. У меня возникло необъяснимое желание оправдаться. Военное министерство хочет, чтобы мы продолжали носить форму.
Вы завоевали право носить ее, не правда ли? Она серьезно посмотрела на меня. Я читала о вас в газетах. Капитан Генри Коршэм, бич американских бунтовщиков. Говорят, что ваше имя известно даже королю.
Преувеличивают, ответил я.
Возникла неловкая пауза, и я снова попытался догадаться, зачем она пришла. Может, занять денег? Предъявить какие-то претензии на основании нашего давнего знакомства? Или Тэд надеется восстановить нашу дружбу? От этой мысли у меня возникло ощущение, будто вши внезапно начали бегать по коже моей головы, и я мысленно стал подбирать слова для вежливого отказа.
Амелия наклонилась вперед, нахмурив брови:
Надеюсь, я не поставила вас с Каролиной в неловкое положение, приехав сюда сегодня вечером, но у меня слишком срочное дело, чтобы излагать его в письме.
Миссис Брэдстрит, простите за вопрос, но вы попали в беду? нахмурившись, поинтересовался я.
Нет, капитан Коршэм, но я боюсь, что в беду мог попасть Тэд.
Понятно. Я попытался скрыть свое беспокойство за раздражением. Он в долговой тюрьме? Вам нужны деньги?
Мой тон заставил ее слегка побледнеть.
Он пропал. Он приходил ко мне уже почти неделю назад перед тем как уехать из города по делам. Он сказал, что заедет снова, когда вернется в Лондон, но так и не появился. Я отправилась в его квартиру, но его там нет. Привратник не видел его со дня отъезда из города. И никто другой его не видел.
Когда он должен был вернуться?
В четверг.
Но прошло всего четыре дня, заметил я. Тэд всегда был не самым надежным парнем.
Она коснулась рукой ожерелья, и камни вспыхнули в свете свечей.
Тэд сказал мне, что направляется в Дептфорд, тихим голосом сообщила она. Дептфорд рабовладельческий город, не правда ли?
Тэд и рабство. Я помнил наши памфлеты, эссе и речи. Немодная тема аболиционизма когда-то воспламенила наши юные души. Нас чуть не выгнали из Оксфордского университета из-за этого. После возвращения с войны я обратил свое внимание на более традиционные политические вопросы, но Тэд с годами стал только злее и решительнее.
Я заговорил мягким тоном, чтобы успокоить ее и успокоиться самому:
Я уверен, что нет причин для чрезмерного беспокойства. Может, в Дептфорде и не любят аболиционистов, но самое худшее, что они могут сделать, это выслать его из города.
Амелия молчала какое-то время.
Я беспокоюсь о нем. Дело не только в Дептфорде. Тэд впутался в какое-то опасное дело. Он сказал мне, что нажил себе могущественных врагов.
Он всегда был склонен к преувеличениям. А врагов он видел повсюду.
Но это не означает, что их нет. Он боялся. Я видела это Амелия запнулась. Он говорил, что за ним следят, а в Дептфорде его даже пытались убить. Я предложила ему обратиться к властям, но он заявил, что все они заодно с работорговцами.
«Ты знаешь, что представляет собой Тэд», сказал я сам себе. Его, вероятно, посадили в Дептфордский дом предварительного заключения [8] из-за долгов, или он скрывается от своих кредиторов в Лондоне. Но одновременно с этими циничными мыслями во мне рос комок страха. А что, если кто-то на самом деле пытался его убить? А если этот человек предпринял еще одну попытку и она оказалась успешной?