Уже солнце прощалось с одинокими тополями и кипарисами, когда друзья вернулись обратно с прогулки в дом заказчика. Арканжелло поспешил в мастерскую, а Батисто в задумчивости забрёл в купальню, где справил малую нужду в пробитое в полу отверстие и вдруг услышал плеск воды из угла, где стояла большая бочка, до ухода на прогулку пустая, а сейчас наполненная водой! Юноша оробел и замер в совершенно неподобающей позе, ибо из бочки лукаво смотрела на него намыленная голова молодой женщины. Мокрые вьющиеся пряди волос, сползая по плечам, волнительно уходили в пену, незнакомка была невероятно нет, ослепительно красива!
Так и будешь показывать мне его? Впрочем, хорошо, я его уже оценила: он у тебя ничего, дружок твой! весело, без тени стеснения, проговорила женщина тёплым, грудным голосом.
Вы знакомы с моим другом Арканжелло? сконфузился Батисто, быстро зашнуровывая штаны.
Ха-ха-ха! Ты его так называешь? открыто рассмеялась она. Ну не прячь свой арканжелло так быстро, иди сюда!..
Так Батиста, а вскоре и его друг, познакомились с женой синьора Бернардини, молодой красавицей Розалиной. Невысокая, со смуглой гладкой кожей, вьющимися волосами цвета спелой жимолости и с пунцовыми шелковыми нитями, вплетёнными в них, красавица сразу и окончательно околдовала молодых людей своей раскованностью, легкостью и шармом Да еще бы! Глубокой хной очерченные черносливы очей, яркие коралловые уста с чуть видным шрамом над верхней губкой было в этой женщине нечто от цыганки непокорённой, свободолюбивой, прекрасной и щедрой во всём: и упругой грудью, и огромными распахнутыми глазами, и кошачьей походкой властной, грациозной, выразительной. А какой игрой радовали взгляд её всевозможные «рельефы»!
Откуда только Господь черпал фантазию для создания такой прелестницы?!
Простота нрава и легкость бытия двадцатисемилетней женщины объяснялись, скорее всего, её сицилийским происхождением и детством, проведённым в доме отца-нотариуса, который баловал её невероятно. Девица, ни в чём не знавшая отказа, быстро превратилась в мечту всех мужчин родного городка. Казалось, она сама не замечала нескромной красоты своей! Как дитя природы, Розалина могла долго смотреть на собеседника невозмутимым изучающим взором и вдруг улыбнуться ослепительно белозубо, открыто и благодарно за бог знает какой приятный вывод, произошедший в её очаровательной головке о персоне перед собой. Это невероятно подкупало любого мужчину, что уж говорить о наших героях!
Заливистый смех Розалины сразу же наполнил унылую недостроенную виллу романтическим очарованием. Казалось, синьора могла смеяться по любому поводу, чем, надо полагать, ужасно раздражала своего пожилого рассудительного супруга.
Как уже было сказано, красотка стремительно очаровала Арканжелло и вслед за ним Батисто. А когда опьяненные влюблённостью юноши начали смотреть друг на друга недобрым взглядом соперника, Розалина дала им понять, что у честной замужней женщины никому предпочтения нет и быть не может, а посему в один прекрасный вечер в её постели чудесным образом оказались сразу двое изголодавшихся по женской ласке молодых мужчин.
* * *
Пользуясь тем, что синьор не отягощал своим присутствием загородный дом (живя в городе, рядом со складами и торговой площадью, Бернардини находил более важным следить за своими сделками), работа на вилле очень скоро приостановилась, а юноши почти не вылезали из постели со своей синьорой, сначала отпуская её на день-другой к старику, а потом веселясь ночами напролёт.
Учитывая молодость, обилие еды, отличное вино и любовные утехи, можно сказать, что Арканжелло и Батисто были счастливы как никогда в жизни. Отзывчивая на ласки и любовь Розалина тоже наслаждалась молодыми красивыми любовниками и не только позволяла им всё что они могли желать, но и искусно учила их, как доставить женщине особенное наслаждение. Смех и стоны, поцелуи и жаркие вздохи наполняли виллу почтенного Бернардини с утра до вечера.
Старому сторожу Розалина приплачивала за молчание и закрывала глаза на его увлечение флягой. Что же до служанки, грузной и молчаливой женщины средних лет по имени Анита, то она прямо-таки обожала свою госпожу и недолюбливала господина, посему охотно взяла на себя роль посредницы между супругами. Прибывая в город, она сокрушенно сообщала синьору, что синьора Розалина просит-де передать хозяину жалобу на головную боль и усталость от несносной жары. По-видимому, это удовлетворяло любопытство старика, и служанка возвращалась обратно, везя еду и чистое белье своей госпоже.
Так прошла неделя, за ней ещё одна. И, верно, насытившись, Арканжелло, а за ним и Батисто остро ощутили необходимость излить свою радость и счастье в творчестве. К тому же, неумолимо приближался оговорённый срок окончание работ.
Как-то утром синьор Бернардини, приехав на виллу в необычное для себя время, зашёл во внутренний дворик. По счастью, его сразу же заметил Батисто, который весьма кстати оказался в мастерской, а посему быстро вышел навстречу купцу и прослушал долгую проповедь по поводу малого объма сделанного.
Однако по осмотру столешницы стало очевидно, что даже то незавершённое, что успели сделать мастера, синьору весьма понравилось.
Щекотливость положения была в том, что Розалина в момент нежданного визита принимала у себя Арканжелло, и лишь по счастливой случайности супруг её, осмотрев работы, не поднялся сразу в опочивальню. Впрочем, это могло свершиться в любой момент, и Батисто бросился выручать друзей:
Синьор Бернардини! Суровы, но справедливы слова ваши! Действительно, процесс не так быстр, как бы нам с вами хотелось, зато, хвала Мадонне, мы завершили самую длительную и тяжёлую его часть! юноша почти кричал, дабы его услышали в спальне хозяйки. Теперь всё пойдет гораздо быстрее, осталось подогнать готовые камни, но это и ребенок сделает! Что же до столешницы, то, клянусь Бернардином Сиенским, вашим покровителем, что вам позавидовал бы сам Лоренцо Великолепный[5]! стрекотал юноша, уводя заказчика в мастерскую. Ваши враги лопнут от зависти, когда увидят эту мозаику! Бедная моя мама она, простая деревенская женщина, никогда бы не поверила, что её сын сделает такое! Только, пожалуйста, не присылайте больше чечевицу, а то, боюсь, окрестные жители могут принять мои утробные потуги за трубу страшного суда!
Богопротивные слова слышу я. И не надо так орать, я всё прекрасно слышу. Кстати, где Розалина, вы не видели жену мою?
Как можно, синьор?! Нам запрещено подниматься в жилые покои! продолжал кричать художник. Мы находимся под зорким оком вашего стража! Батисто смиренно кивнул на хмурого сторожа в широкополой шляпе, стоявшего недалече.
Молодой маэстро разговорчив о-очень разговорчив. Я же вижу, что вы не сделали и половину заказа. Откуда такие восторги?
Вы отдаете себе отчёт, что дон Бернардини терпеливый Бернардини не заплатит вам, пока всё не будет готово? ворчал хозяин, по привычке поминая себя в третьем лице. Розалина, да где же ты?!
Она она гуляет вон в тех благородных кущах! кивнул на синеющий вдалеке перелесок Батисто. Сколь смею судить, несчастная донна плохо себя чувствует и предпочитает дышать свежим лесным воздухом.
Было видно, что Бернардини не сильно поверил сказанному.
Это правда, синьор! поддержала юношу вышедшая во двор служанка Анита.
Плохо себя чувствует проворчал старик, направляясь к карете. А поесть будь здорова! И куда столько вмещается Эй, как там тебя Батисто!.. Передайте Розалине, что законный муж приезжал навестить её и рад, что, судя по аппетиту, она выздоравливает! Пусть выезжает ко мне завтра же!