Ещё бы понял, бестолочь! Тебя казнят, если хоть кто-то об этом узнает, и не посмотрят, что ты человек, хотя иной раз мне кажется, что я породил осла! Я для этого учил тебя печатям?! Чтобы ты мстил каким-то недорослям?! Где страница?!
Вот, Кан вытащил вырванную из учебника двадцать пятую страницу. В ней не было совершенно ничего необычного, точно такой же лист и такая же схема, как в его собственной книге.
Кхм Амань повертел в руках пергамент и нахмурился. Лимонный сок?
Ага. Сын потёр красное ухо и на всякий случай сделал шаг в сторону. Не видно же. А смотреть он всё равно смотрел. Ты же сам говорил, что, даже если человек нарисует печать шэнми, то надо закрыть глаза, чтобы не ослепнуть.
И ты от теории перешёл к практике Вот зачем?
Потому что у меня проблемы.
Ну-ка, какие это детские проблемы необходимо решать запретными знаниями, Кан?
А что мне было делать? Ты видел его? Ты видел Бая?! У меня нет друзей, чтобы дать ему сдачи, а куклой для битья я быть не хочу!
Так не надо было лезть туда, где бьют. Или тебе уже все мозги вышибли? Сутки во дворе, глупый мальчишка, и в следующий раз избавь меня от необходимости объяснять министру, что ты не умеешь колдовать! Если хочешь сделать что-то опасное сделай так, чтобы никто не смог тебя обвинить. Обзаведись друзьями, не ослепляй противников очевидными способами. Этому тебя бы учили, если бы у тебя хватило ума слушаться отца!
Кан нахмурился, сжал руки в кулаки и опустил голову:
Ты прав. Прости меня.
Всё ещё хочешь поехать на войну?
Да.
Амань всплеснул руками и закатил глаза.
Ну, может, там тебе наконец снесут с плеч эту пародию на голову
* * *
Сюин спрыгнула с лестницы во двор, обошла кругом Кана, качнулась с пятки на носок и наклонилась, заглядывая ему в глаза с проказливым, свойственным только девчонкам любопытством.
Допрыгался?
Не скачи, а то рядом встанешь.
И встану! Ты, как-никак, мой брат.
Сюин действительно встала на колени рядом с ним, пачкая шаровары и рассматривая окно отцовского кабинета. Она наверняка поняла: Кан натворил что-то серьёзное, раз уже шестой час торчит тут в ожидании, пока отец его простит. Поняла и догадалась, в чём дело.
Это правда? Про печать?
Уже слышала?
Да, папа так кричал, что сложно было не услышать. Ну ты и дурак. Сестра легко пнула Кана в бок. Слушай, а дождика не будет?
Птицы высоко летают.
Жалко. Я-то уйду. Да ладно тебе! Кан Ты должен быть хитрее, правда. Отец седым станет с тобой.
И что ты предлагаешь?
Мозгами пораскинуть, хихикнула сестра. Не надо плодить эти сказки тебе либо не поверят, либо сожгут.
Но работает же!
А ты не думал, какой ценой? Сюин царапнула ноготком пыль на земле. Ты не думал, почему все этого боятся? Почему отец нас учит? Мы же не шэнми.
Потому что даже в наших руках это оружие.
Печати? Дурак! Вот точно дурак. Это не оружие, это защита. Ты вообще его слушал? Сестра выпрямилась, отряхнула тунику, запрокинула голову и, явно пародируя отца, язвительно продолжила: Бездна, маленькие оболтусы, в каком-то смысле материальна. Она такой же мир, как наш, лишь скрыта по ту сторону. Проклятые люди, отмеченные Бездной, но не каждый проклятый шэнми, и не каждому хватит силы им стать. Если не защитить себя от её влияния, она сведёт тебя с ума, вырвет душу и заберёт жизненные силы. Именно для этого и созданы печати. Печати позволяют прикасаться к Тени, не обжигаясь, подчинять демонов своей воле, не рискуя быть поглощённым заживо, потерять себя и
И что?! Это я и без тебя знаю!
А ты не думал, что здесь что-то не так?
В смысле?
Ну Сюин легла прямо на пыль перед Каном и подтолкнула его туфелькой. Дедушка был шэнми. Ты помнишь, как он закончил?
Нет.
Ты знаешь хотя бы одного шэнми в истории, кто хорошо закончил?
Сюин
Мне кажется, если что-то может давать силы, то может и забирать. Иначе зачем защищать себя? Вся папина магия это это воровство. А ворам всегда отрубают руки.
Ты про
Чудовище. Сюин сняла туфельку и стала вертеть её в руках. Мне кажется, что твоё чудовище не совсем твоё. Оно папино. Но идёт за тобой. И ты его дразнишь, Кан, заигрываясь с печатями и той стороной.
С чего ты взяла?!
А ты сам подумай. Отец великий шэнми. Ты слышал, как он воевал? О его демонах? Как думаешь, сколько надо за это заплатить и чем?
Самым дорогим?
Детьми. Сестра вдруг посмотрела на него очень внимательно. Ты его первенец, Кан, наследник. Я не думаю, что папа любит маму. Самое дорогое, что у него есть, это мы.
Ты тоже?
Да. Вижу. Мне не по себе. Сюин прикусила губу. Я должна что-то придумать. А ты Больше не делай так. Ладно?
Ладно.
Хорошо
Они молчали, глядя на окно.
С ним же ничего не случится плохого?
Не случится. И с нами. Всё будет хорошо, Сюин.
Его сестра была права, что-то было Что-то было не так с этой историей и его кошмаром, но никто не мог объяснить, что именно. Кан решил не применять больше отцовскую науку. Отстояв своё наказание, он ушёл в библиотеку, стиснув зубы в полной решительности разобраться с Баем по-своему.
3. Тао
Империя Хань, в которой родился Цинь Кан, не хранила воспоминаний о том, кто жил на их землях тысячи лет назад. История превратилась в легенды, легенды в мифы, из мифов по разрозненным царствам разлетелись религии. В Империи люди веровали в Небо, что дарит их правителям благословение, и говорили о Бездне как о зле, что порождает демонов, ужасном мире, которому отдана душа каждого шэнми, и души эти не упокоятся, пока их не очистит праведный костёр. История знала лишь одно исключение из правил, и этим исключением был Цинь Амань первый и последний шэнми, которого удостоил доверия сам Император. Но никто, включая правящую семью, не помнил и не мог найти упоминаний о том, чем же на самом деле были Небо и Бездна до того, как люди стали полноправными хозяевами этих мест.
Задолго до появления Цинь Кана другой мальчик бежал по этой земле, сбиваясь с ног. Сандалии слетели с него, правое крыло безвольно волочилось по пыльной дороге, а взгляд затуманили слёзы. Ему было страшно и больно, он не мог ни убежать, ни позвать на помощь. Запнувшись о камень, мальчик кубарем покатился вперёд и из последних сил попытался подняться, но страх парализовал его, сковывая каждое движение. Мальчик слышал вой и победный, довольный рык, скрадывающий нечеловеческий хохот. Дрожащие пальцы лишь успели вцепиться в землю, прежде чем его схватили за шиворот и подняли в воздух.
Гляди-ка, поймали птичку! Тебя, кажется, Тао зовут, а? Ну, чего замолчал?
Мальчик вырастет, станет мужчиной, но всё равно будет просыпаться от кошмаров, где в первый раз видит этого рыжего довольного, высокого, клацающего у него перед носом острыми зубами. И искры, разлетающиеся из-под его пальцев Вокруг него горела земля. Да что там земля казалось, это пламя сожжёт весь мир! Когтистая лапа похлопала мальчика по щеке, а рыжий оглянулся на кого-то за спиной.
Убьём?
Нет, много чести. Дай сюда.
Его перебросили, как мешок с рисом, но, увидев второго, Тао не выдержал и завопил, задёргался, пытаясь вырваться из хватки.
Будто все чувства разом подменили.
Будто множество голосов выли жуткую хулу в унисон.
Всё, что он запомнил, это жёлтые глаза с вертикальным зрачком, стылый взгляд, от которого хотелось спрятаться и бежать без оглядки. Он не видел ни лица, ни когтей, ни зубов этого второго, только его глаза.
Что Кто это?
Разве могут эти звери, эти омерзительные животные быть такими пугающими? От второго веяло болью и страхом, словно сама Бездна распахнула пасть, чтобы сожрать Тао.
Ты знаешь, кто мы?
НЕТ!
Я Заан. Второй встряхнул мальчишку, заставляя его заскулить. Он Цен. Запомни эти имена, Тао, запомни хорошенько, потому что у меня на тебя большие планы.
Отпусти!
Вот как? А твои мамочка и папочка отпустили моих сородичей? Заан поднёс мальчишку к своему лицу так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Отпустили детей? Пощадили пленных? Что они сделали с ними, Тао? Ты знаешь?