Если повернуть время назад, Вы бы стали заниматься делом Ефремова?
Да, всё равно бы стал. Это дело чести. Я с самого начала знал, во что ввязываюсь. Но я боец, не привык отступать. Я служил в горячих точках. Там была война. И здесь порой тоже как за линией фронта. Дело Ефремова не легче, чем военные задания. Ефремов мне доверился. Простой пример. Допустим, что сослуживец, с которым мы пошли в разведку, получил ранение. Как я должен поступить? Спасать! Оставить раненого человека на поле боя, как Вы думаете, достойно? Я бы его спасал.
И всё-таки, Эльман, виноват ли Ефремов в этой аварии? Есть предположения, что за рулём был не он?
Михаил взял вину близкого человека на себя. Ему сказали, что всё будет хорошо, если он так сделает. Но его просто подставили. Я не назову имя друга Ефремова, который это устроил. Ефремову я говорил: «Передай своему другу это не мужской поступок».
Если я правильно Вас поняла, Ефремову кто-то из его друзей посоветовал взять вину на себя, убедив человека, что всё обойдется. Этот кто-то из его театральных друзей? Стебунов, Гармаш или Высоцкий?
Всё, тему сменили.
И всё же, Эльман, кто-то из этой тройки подставил Михаила?
Конечно. Когда прокуратура 11 лет просила, я спросил у него: «Ну что? Чего добились?!» Он ответил: «Моя ошибка». Называйте это как хотите, но я таких друзей не понимаю!
Получается, это тот друг, который просил Вас защищать Ефремова?
Нет, не он. Когда я его в первый день на место поставил, он на меня обиделся. Я всё напрямую одному другу сказал. Они не привыкли, что кто-то им жёстко всё в глаза говорит. Сами же сидят и ахинею несут
Друзья?
Да, те, которые ко мне домой приезжали. Сижу, слушаю их, как будто я в школе учусь, а они пришли рассказывать, что мне в адвокатуре делать.