Мне стало неуютно в этом месте.
Ребят, кажется, мы ошиблись. Я развернулся в сторону красной ткани, скрывавшей провал.
Погоди, Фиолент! прервала меня Фе. Это следующий, там написано: «Сопутка». Я не могла ошибиться!
Ошибки быть не может, раздался хриплый и недовольный голос из угла маленького зала, где сидел странный человек в красном. Других посетителей, кроме нас, не было. Человек закашлял и начал медленно подниматься, и это вселяло если не страх, то волнение. Мы по-прежнему не видели его лица. Мы вообще мало что видели: с пола будто поднимался красный пар, но, в отличие от зала с вотзефаками, здесь совсем не было жарко. Напротив, я поежился от холода.
С тех пор, как вы попали сюда, все ошибки кончились. Странный человек продолжал кряхтение. Забудьте про это: ошибки, он произнес слово несколько раз, словно пытаясь отвязаться от него. Какие-то ошибки Все они остались внизу. А здесь не ошибаются.
А вы кто? недоверчиво спросил я.
Азов, бросил он. Но вам ведь это ни о чем не скажет, верно? Так задавайте правильные вопросы.
А это, что же, спросил удивленный Инкерман, показав на стены, и есть сопутка?
Мне пришлось долго всматриваться, чтобы понять, о чем же он говорит. Глаз никак не мог привыкнуть к концентрированному красному, но вот, кажется, сквозь его плотную завесу начали проступать очертания непонятных черных предметов, и они были очень странны. Сначала я подумал, что предметы висели прямо в воздухе, но, скорее всего, за ними была стена.
Наверное, Керчь, тебе понравится, сказала Феодосия.
Перед нами висели плети разных размеров, толстые обручи, утыканные шипами, короткие тонкие палки и что-то совсем загадочное, напоминавшее по виду черные груши или лампочки, но не такие, как были в наших руках, а простые, домашние, только к которым зачем-то приделали пышный собачий хвост. О назначении этих предметов я не мог и догадываться, но Керчь действительно смутилась, а значит, была осведомлена о таких вещах лучше. Не зря же читает книжки!
Зачем это? нерешительно спросил я.
А вот возьму и покажу вам всем, огрызнулась Керчь. Да так, что мало не покажется.
Спокойно, спокойно, сказал Азов, делая маленький шаг в нашу сторону. Вы действительно на месте. Дело в том, что это и есть сопутка. Но она вам вряд ли пригодится. А если уж кому и пригодится, тут он прищурился, то я уверяю вас, этот кто-то вернется сюда один, без компании.
Скорее, одна, рассмеялся Инкер, и Керчь ткнула его в бок.
Такова сопутка жизни, продолжил человек в красном балахоне.
Не от самой, наверное, веселой жизни выбирают такую сопутку, задумчиво сказала Фе. Но лично мне она ни к чему. Не знаю, как Она вопросительно посмотрела на меня, потом на Инкермана. Мы пожали плечами: мол, нет. Нам тоже вроде не нужна.
Тогда зачем мы здесь? спросила Фе. Ведь нас к вам направили!
Увы, увы, запричитал Азов. Он стоял сгорбленный, никак не мог распрямиться. Мы не видели его взгляда в красном тумане, но ощущали его на себе. А что делать? Я занимался тематическими экспозициями сколько себя помню. Я, можно сказать, вышел в мир среди них и знаю о них все. Он глухо рассмеялся. Но теперь меня потеснили, а грозятся и вовсе выгнать! Занимайся, мол, правильным делом или освобождай помещение.
А сопутка это правильное дело? неуверенно спросила Фе.
Нет, не сопутка, махнул рукой Азов. Никому не нужна такая сопутка! А я помню, бывало иначе Не нужен был весь этот красный свет, дурацкий антураж Это же они заставили прикрыть от маленьких людей, от тех, чьи чувства может случайно задеть. А моя сопутка знаете, она нужна, чтоб задевать! Если бы вы видели, какое здесь творилось! В мою сопутку валом валил народ со всей Башни! Про нее слагали легенды
Но что-то, видимо, пошло не так? предположили мы.
Другая волна нахлынула, сокрушенно сказал Азов. Так что вы хотели-то? Оптимизация по всей территории Башни. Некоторые под всякую туфту по типу той, что вон у вас в руках, объединяют залы, а нам оставляют крохотные каморки. И если бы не эта социальная нагрузка, торговал бы на проспекте возле лестницы, сел бы на пол, спиной прислонился и вперед
Какая социальная нагрузка? не понял я.
Та, за которой вы пришли. Человек в красном возмутился, пораженный нашим непониманием.
Помню, где-то на этих словах мы его и увидели. Он был старый, сухой, с огромным горбатым носом, выдающимся вперед из капюшона. Я прозвал его мысленно «человек-нос», потому что, кроме носа, толком и не видел его лица. Лишь иногда, когда он поворачивался и пристально глядел на меня, я мог рассмотреть его маленькие злые глазки. Они поблескивали нездоровым огоньком. По мне, в этом зале и не могло быть иначе: в нем все казалось нездоровым.
Вам ведь нужны чехлы для лампы, так? Я увидел по бокам балахона два безразмерных кармана. В один из них и полез хозяин этого зала, который, покопавшись, достал связку крупных ключей. Он подошел к фрагменту стены, где висел самый, наверное, огромный кнут и, не будь в его руках связки, я бы, честно, испугался, подумав, что он примется стегать нас этим кнутом, прогоняя прочь из своего жутковатого царства. Но он лишь просунул ключ как мне показалось, в самую стену, и, буквально из небытия, из густого красного пара выдвинулся ящик.
Азов обернулся к нам.
Я знаю, что они нужны вам Азов очень многое знает. В этих залах такие пошли господа. Я подивился странному слову никто его не употреблял в Севастополе, да и в Башне не доводилось слышать. Каждый занят своей функцией, своей микроскопической обязанностью, и считает ее призванием, этим старомодным словом. Никто не хочет видеть дальше собственного носа. Услышать от него такое было дико, но я, конечно, смолчал. Ох, моя сопутка бы их погоняла Как погоняла бы!
В чем-то он был прав, этот старый уродец, подумал я. Взять того же парнишку в фиолетовом. Вся его жизнь среди вотзефаков и одержимых вотзефаками людей. Что он знает еще? Ничего? Интересно ли ему что-нибудь? Нет. Луч, хранитель ламп, конечно, благородней, интересней, но ведь и он Никто из них не покидает свой зал, никто не хочет знать, что наверху, внизу, снаружи. Какой-то герметичный мир, подумал я. Но ведь новое поколение те, кто только пришел в Башню, кто вышел не в этот замкнутый мир, а в город Севастополь они должны, обязаны пытаться что-то выяснить. Занять свое место в похожем зале, принять на себя какую-то функцию, да хотя бы и несколько, и дополнительную, «правильную» нагрузку Нет, на это нельзя соглашаться, убеждал себя я. Нужно изучать, нужно понять, как и зачем здесь все устроено, нужно нестись вперед, мчаться на всех парах, чтобы в своем первом, единственном поколении разгадать тайну этой Башни, а не застрять здесь в пятом-шестом или пятисотом-шестисотом таким вот старцем в красном балахоне, встречающем новых нас.
Все эти мысли отвлекли меня от разговора, а ведь носатый что-то объяснял:
Вы дадите питание лампе, когда решите остаться на каком-то из уровней Башни, либо если выполните миссию. Здесь все просто. Он повернулся к Евпатории. Дайте-ка мне, не бойтесь
Девушка неуверенно передала в его руки лампу. Азов покрутил ее в руке, а затем принялся копаться в ящике.
Знаете, смешно, конечно, продолжил он. Но женщины с такими лампами всегда были частыми гостьями в моей сопутке. И, надо сказать, довольными всегда для них хоть что-нибудь, но находилось.
Кажется, он давился беззвучным смехом. Евпатория оглядывала стены и, надо признать, действительно делала это с интересом.
Вот, человек в балахоне достал что-то черное и бесформенное. Не торопясь поместил туда лампу и отдал Тори: Это чехол, ничего необычного. До тех пор, пока вы не определитесь с судьбой вашей лампы, а стало быть и со своей судьбой, вам нужно просто сохранить ее. И обращаться с ней придется очень бережно, потому что другой лампы вам, увы, не дадут. Если разобьете или потеряете свою лампу, останетесь на том уровне, где это произойдет.