Это прекрасно, маленькие люди, пожала плечами Фе. Она, похоже, никак не могла отойти от встречи с девочкой. Другое дело Керчь, замкнутая, она всегда сторонилась маленьких. Так случилось и в тот раз.
Большие корабли прекраснее, звучно сказала она и добавила: Чем любые люди.
Мы наконец подошли к кораблю и уставились, завороженные, через толстое стекло: гигантская махина возвышалась над несколькими этажами уровня; все, что могли увидеть мы оттуда, где стояли, металлический, выкрашенный красным борт. Гигантский корабль раскачивался, но упасть да и вообще, пожалуй, сдвинуться со своего места ему бы не дали огромные буи, к которым тянулись толстые канаты. Помимо них, корабль был крепко привязан к специальным огромным столбам, выставленным вдоль проспектов. Похоже, другой функции, кроме поддержки корабля, у столбов не было.
Ты его так себе представляла? спросил я у Керчи.
Как мы ни вытягивали шеи, ни прижимались к толстому стеклу, увидеть что-то еще, кроме высоченного борта, не получалось.
Мы ничего не увидим отсюда, произнесла она. Нужно узнать, как подняться наверх.
Интересно, там есть кто-нибудь? задумалась Феодосия.
Не вижу трапов, честно ответил я и снова повернулся к Керчи. Трапов? Так ведь говорилось в книгах?
А зачем там кому-то быть? удивился Инкерман. Здесь куда-то можно уплыть, что ли?
Значит, мы будем первыми, твердо сказала Керчь.
Ага, тут же недовольно отреагировала Евпатория. Вот и плыви отсюда. А я хочу узнать, что там, за зеркалами. Немедленно. Она капризно топнула ногой. Я хочу, как эти люди. Что мы, хуже их? Им вообще плевать на корабль, ну стоит и стоит
Стойте, прервала Фе. Электроморе!
Что «электроморе»? Мы непонимающе уставились на нее.
Корабль в воде, если вы не заметили.
Она была неправа: мы, конечно, заметили корабль покачивался на волнах, правда, откуда здесь могли взяться волны, я совершенно не понимал. Видимо, какое-то устройство создавало их искусственно здесь вообще было много имитации. Разлитая вода имитировала море, спрятанные механизмы гнали к кораблю волны, но это не было ни морем, ни волнами. Да и сам корабль был ли он кораблем? Книги, с которыми были так трепетны наши пожившие, описывали бывшие корабли те, что существовали в ветхости, те, что шли по реальным волнам настоящего моря. Книги хранили память о них, воссоздавали детали того, что было, и, разглядывая их, мы все представляли настоящий корабль. Но здесь все было иначе пытаясь рассмотреть корабль, наблюдая за равномерными волнами, буями и канатами, слушая, как скрипит, качаясь, эта странная конструкция, я представлял книгу.
Кто-то воссоздал здесь картинку, сделав ее трехмерной, но не оживив. Со всей ясностью я вдруг понял: перед нами все что угодно, но не настоящий корабль. Но решил промолчать моя догадка, что и говорить, пугала, она рождала мрачные предположения: а вдруг и все остальное, что мы наблюдали вокруг себя, тоже ненастоящее? И люди, главное люди. Я потряс головой, как будто желая стряхнуть мысль. И увидел прямо перед собой настороженное лицо Фе.
Эй, ты еще с нами? спросила она.
Конечно, растерянно сказал я и вдруг вспомнил: электроморе. Но, Фе, ты видишь где-то электричество?
Нельзя исключать, что это море просто картинка. До Керчи, кажется, тоже стал доходить смысл происходящего. По крайней мере, пока я не удостоверюсь в обратном, буду считать так.
А если картинка, тогда это море какое? продолжала Фе. Электрическое. И это значит, где-то здесь мы должны получить лампы.
Если ты считаешь, что нам должны выдать лампы на корабле, покажи проход, сказал я, придав голосу напускной беззаботности.
Не на корабле, произнесла Фе тоном строгой пожившей женщины и смерила меня не самым приятным взглядом. Кто знает, может, и я иногда говорил глупости? Корабль может быть подсказкой, что это где-то рядом.
Фе, послушай, рассмеялся я. Здесь все рядом с этим кораблем. Он огромный.
По сравнению с Башней он такой же огромный, как и ты, огрызнулась Феодосия. Ребят, поймите одно. Мы не должны расходиться, пока не получим лампы. Кто хочет корабль, кто хочет Зазеркалье все потом. Представьте, что мы потеряемся и не сможем друг другу помочь.
С чего ты вообще взяла, что нам нужны эти лампы? взорвалась Евпатория. Если я вообще не пойду за лампой? Что тогда?
Ты останешься здесь, спокойно ответила Фе. И не сможешь заселиться.
Помню, мы все удивленно посмотрели на нее. А я спросил:
Откуда ты знаешь?
Это логично. Фе снова осуждающе взглянула на меня. Без ламп нас здесь нет. Зачем бы Ялта делала уточнение? Мы можем решать, оставаться здесь или нет, но только обладая лампами.
Нет, прервал я. Откуда ты знаешь, что здесь можно заселиться?
Послушайте, встряла Керчь. Фе, в отличие от вас всех, думает. Или вы полагали, что эта способность здесь не пригодится?
Не от вас, а от нас всех, возмутился Инкерман. Или ты тоже знала, что здесь надо где-то заселяться?
А как ты думал? Ляжешь спать прямо на проспекте?
Не знаю, пожал плечами мой друг. Но, может быть, здесь не спят вовсе?
Да и не думают, добавила Евпатория. Что-то я не вижу, чтобы все эти люди вокруг ходили и о чем-то думали!
Но Феодосия будто не слышала, продолжала:
Электроморе это просто слово. Оно означает то место, где мы должны получить лампы. Представьте себе, что оно настоящее. Вряд ли проводница Башни отправила бы нас на верную погибель?
Интересно, вставил Инкерман. Оно было бы электро-Левое? Или электро-Правое?
Мы все беззаботно рассмеялись, но Фе оставалась серьезной; она лишь смотрела на нас как на несмышленышей.
Я думаю, мы на месте, наконец сказала она. И наше плавание начинается здесь.
Сказав это, она развернулась и твердым шагом направилась к зеркальной стене. Мы не успели опомниться от услышанного, как она скрылась в ближайшем проеме. Там, где только что была Фе, я видел лишь черную ткань и маленький зеленый огонек. В обе стороны ходили люди, говорили о чем-то своем, и мне вдруг стало не по себе. Ведь это я должен был принимать решение! Уверена ли она в том, что делает? И почему? Фе поступила странно, загадочно, хотя и, если вдуматься, логично. Но уверена ли она в том, что сделала? Не случится ли с ней чего? Я тревожно взглянул на Инкермана, и он прочел мои мысли.
Надо идти, сказал он и протянул руку Евпатории: Пойдем в Зазеркалье, детка.
Но она лишь презрительно скривилась и фыркнула. Керчь, не обращая на нас внимания, пошла к проему, и тогда уже все мы поняли: тянуть больше некуда. В конце концов, мы уже в Башне. Что могло случиться в наших жизнях удивительней, чем это?
Осмотревшись по сторонам, не мчит ли кто на странном колесе, мы друг за другом ныряли в неизвестность за черную ткань.
Уважаемые, любезные, услышал я, как только шум проспекта стих, и я сделал первые, еще неосознанные шаги на новой территории, добро пожаловать, мы вас уже заждались. Меня зовут Луч, рад знакомству!
Луч? переспросили мы пораженно.
Луч, подтвердил он и улыбнулся, мол, о чем тут говорить Луч как Луч.
«Может, здесь дают имена, как-то связанные с занятием? подумал я. Стоило подобрать себе что-нибудь благородное».
Я увидел перед собой низкого, но коренастого человека в белом пиджаке с длинными черными полосами. Его огромные усы были закручены с обеих сторон, благодаря чему он напомнил мне таракана, и, не в силах сдержать себя, я рассмеялся. Дополняли образ вьющиеся густые волосы, разделенные пробором ровно посередине головы, и круглые очки. Одна из линз была, похоже, треснувшей, но человека это нисколько не смущало.
Кроме вас здесь есть еще кто-то? до меня донеслась недовольная реплика Керчи. О, она не упускала возможности кого-то уколоть. Но человек в полосатом пиджаке не растерялся.
Кроме меня здесь вся огромная Башня, которой я имею честь быть представителем, с достоинством сказал он. Вам должно быть известно, как ждут здесь новых избранных.