Оставь свое сожаление при себе.
Парень опустил глаза, а я, кажется, начала злиться.
Ты живешь и занимаешься своими привычными делами, общаешься с привычными людьми, а я две недели пролежала, как чертов полутруп, в чертовой полукоме. Не знаю, где нахожусь и не знаю, что меня тут ждет, так, что твои извинения последнее, что меня сейчас беспокоит.
Я замолчала, тяжело дыша, голова разболелась снова, парень тоже молчал, опустив голову.
Почему меня не отпустят? Я отдышалась и успокоилась, тон стал сдержанным.
Если я тебе все расскажу, это может поставить точку на твоей свободе, сейчас пока решается этот вопрос.
Свидетелей в живых не оставляют, безразличная улыбка коснулась лица, ясненько.
Типа того, ты еще не свидетель, серьезно ответил он и нервно взъерошил свои кудрявые волосы, Артур хочет тебя отпустить вообще всех отпустить, он сделал ударение на букве «А» в имени. Говорил он шепотом.
Всех Как тихое, грустное эхо повторила я, тоже непроизвольно понизив голос до шепота.
Это все Иоланта, она не дает, так, что не обольщайся тому, что она с тобой мила, она тут главное зло, парень скривился при упоминании ее имени.
Я отрешенно кивнула и без интереса спросила.
Как тебя зовут-то?
Алекс.
Алиса.
Я знаю
Повисла пауза
Так кого это ВСЕХ?
А? Не сразу включился в разговор Алекс, но быстро осознал вопрос, других девушек. Иоланта прекрасно понимает, что кто-то из них может пойти в полицию и Артура арестуют, последнее он сказал, совсем тихо, приблизившись лицом к моему лицу.
Повеяло еле различимым запахом мятной жвачки, мужского одеколона мускат, кедровая сера, нероли, и, немного землей.
Пахло вкусно.
Ну вот, теперь я свидетель, которого убивают.
Что? Не сразу сообразил парень, о чем я, о, нет, можешь не беспокоиться, спохватился он, ни кто не узнает, что ты знаешь.
А почему они держат тут этих девушек и меня? Я придвинулась поближе, говорила почти на ухо.
Это очень долгая и запутанная история, сложно объяснить, но если в двух словах, они все его бывшие,
Сколько их? Перебила я.
Трое, у Артура периодами случаются вспышки неконтролируемой агрессии, по отношению к женщинами это все детские травмы. У него уже были проблемы с полицией из-за избитой девушки, денег у Артура, конечно много и они решают, но у всего есть предел. И вот в один раз случилось, совсем уж жестко. Если раньше, дело обошлось парой оплеух, и максимум разбитым носом, то в этот раз Артур очень избил одну девушку, потом чуть не задушил, она потеряла сознание и чудом жива осталась. Он тогда проложил ее рядом с собой, а сам просто сидел и смотрел вдаль, видимо понял, что уже перешел все грани, думал, что убил ее. Но потом Эсмиральда, так ее звали зовут, пришла в себя и давай кричать, что посадит его и все такое. Артур просто встал и ушел. И все могло бы закончиться для него плачевно, но «во время» подоспела Иоланта, которая в это время была в доме и все разрешила, как ей показалось, правильно: просто заперла эту девушку в доме. Артур же даже ни как на это не отреагировал, ходил и делал вид, что ни чего не произошло, что он даже не знает ее. Но потом подобное случилось снова, появилась вторая и третья все по одному и тому же сценарию. От безнаказанности, или еще чего, у Артура вообще крышу сорвало. И он стал вести себя как конченый мудак. И все попали в ловушку. Отпустить девчонок Иоланта не может, потому, что знает, что не только Артуру теперь конец, но и ей.
Он причиняет им зло?
Да.
Повисла тяжелая тишина, Я все рассматривала свои ноги, будто пыталась найти шестой палец, Алекс смотрел в окно, так нас и застала Иоланта.
О чем, голубки, воркуете? С усмешкой и подозрением уставилась она на нас, только тут я поняла, на сколько близко мы с Алексом сидим друг к другу и отодвинулась.
Извиниться пришел, буркнул Алекс, и встал.
Извинился?
Он не ответил и вышел из комнаты.
О чем болтали? спросила Иоланта, как бы между делом, расставляя еду на прикроватной тумбочке. Держалась она непринужденно и приветливо.
Ни о чем, я злилась, а он молчал.
От меня не скрылась довольная, мимолетная улыбка этой женщины.
Глава 3
Уже три дня я чувствовала себя нормально, а может сознание и организм, уже настолько привыкли к боли, что перестали ее воспринимать со всей остротой. Я уже свободно могла передвигаться по комнате, меня не тошнило, голова не болела и не кружилась даже без таблеток.
Как же это приятно не ощущать боль.
Второй яркий признак поправки сильный аппетит. Иоланта приносила еду и с умилением смотрела, как я уплетаю все за обе щеки, и еще прошу добавки.
Думаю, ты уже можешь самостоятельно спускаться в столовую, в очередной приход сказала она, с неизменной улыбкой заодно познакомишься с остальными обитателями дома, я поперхнулась, Иоланта подала воды.
Я приду к обеду и покажу дорогу, с улыбкой сказала она, я неуверенно кивнула в ответ.
От этих слов, как пойманная в банку бабочка затрепыхалось в волнении сердце. С одной стороны ужасно надоело сидеть в четырех стенах, а с другой меня захлестнула волна переживаний. «Как там? Будут ли те девушки, про которых рассказывал Алекс? Как они ко мне отнесутся? Увижу ли я Артура? Что он мне скажет, когда мы встретимся? Как вести себя с Алексом, поздороваться или сделать вид, что мы никогда не общались?» За этими сумбурными мыслями я даже не заметила ухода Иоланты.
* * *
Ближе к полудню зашла Иоланта, и, успокаивая снова начавшее колотиться сердце, я шагнула из комнаты. Дом был очень стильный. Пастельные цвета стен, много дерева и светлых тонов. Различные уютные вещи, стоявшие на полочках и комодах. Красивая, огромная лестница вела, в просторную залу с камином и меховым, серым ковром перед большим диваном лазурного цвета. Вдоль стены было много стильных светильников, которые соседствовали с интересными картинами. Например, на одной из них было изображено судно, потерпевшее кораблекрушение. Люди в шлюпках с искривленными от страха лицами, кто-то в спасательном жилете в воде, сам корабль уже на половину скрылся в бушующем море. Прямо на лестнице, вдоль стены были расставлены различные цветы.
Столовая оказалась очень большой, и делилась на две зоны. В первой зоне расположилась большая кухня с островком посередине, над которым висело множество кастрюль, сковородок и приборов для приготовления пищи, в углу пыхтела жаром настоящая печь, в которой тлели угольки, поверх стояли кастрюли с едой, сохраняя тепло печным жаром. Мойка разместилась прямо напротив окна. Бесчисленное количество ящичков, выполненных в приятном оливковом цвете с добавлением дерева, располагались вдоль стен, окон тут было много, почти все боковые стены были окнами, панорамными, светлыми окнами. В другом углу стоял большой винный шкаф, наполненный различными бутылками.
Во второй зоне отделенной гигантской барной стойкой, величественно встал длиннющий дубовый стол, вокруг которого разместились шестнадцать добротных, таких же деревянных, в стиль стола стульев. Одно из окон было дверью ведущей в открытую, но под деревянным навесом, зону барбекю с большим каменным мангалом и круглым каменным столом, однако гораздо меньшего размера, чем в самой кухне. Рядом умещались всего шесть стульев, таких же, как и в кухне. С противоположной от входа двери полыхал огнем каменный, мощный камин. Пол был тоже каменный, но явно с подогревом, ногам стало тепло и приятно.
В столовой не было еще ни кого, это меня очень порадовало, было, время осмотреться и немного придти в себя, борясь с наступившей на горло паникой.
Приборов и тарелкок расставленных на столе, насчиталось семь комплектов.
Я начала прикидывать в уме: « Я, три девочки пленницы, Иоланта, Алекс это шесть, значит, седьмой будет, скорее всего, Артур». По спине пробежались мурашки. С одной стороны хотелось посмотреть на человека, по вине которого, все эти, мягко говоря, странности тут творятся, с другой стороны не хотелось его видеть, знать, вообще никогда, просто избегать этого пугающего человека. Было бы славно, если бы психанутый Артур просто исчез.