Наталья Веселова
Путем Ирбиса
Пусть на северном склоне зато, вроде, рядышком,
смерть проста и легка, приручая всерьёз
там, на солнышке, проще, наверно есть батюшка
А у нас всё причастье снежинки из слёз.
А. Маничев
Туманный склон полого уходит вверх. Как выглядит вершина горы, спрятавшаяся в мнимо прозрачной мгле, точно не знает никто из тех, кто с надеждой и страхом устремляет взгляд к верхней доступной его зрению точке, и у каждого разные предположения. Кто-то рассказывает о серебристом мерцании, исполненном снующих теней, другой описывает заросли эдельвейсов, покрывающих, по его мнению, светлую поляну на высоком уступе, третий уверяет, что ясно различил неописуемо красивых златорунных горных животных с грациозно изогнутыми рогами, непринужденно перелетающих вдоль отвесных участков горы с одного невидимого каменного карниза на другой без опаски сорваться, без красования перед изумленным зрителем с поистине ангельским бесстрастием Что там на самом деле скрывается? Почему на первый взгляд путешествие вверх по пологому склону представляется сплошным удовольствием, а на деле выматывает дерзкого ходока так, что он непременно возвращается с четвертьдороги, чувствуя себя шелудивым псом, сбежавшим со двора от хозяина и избитого палкой за ослушание?
Иногда кажется, что туман над вершиной почти готов рассеяться, во всяком случае, вспыхивает за ним теплый, несказанно белый свет, к которому устремлено все живое на этой горе и люди, и вся остальная одушевленная тварь, включая сюда не только меховых, пернатых и чешуйчатых, но и трепещущие травы, и поющие воды ручьев. Но таинственная дымка окончательно никогда не покидает вершину жители и хотят этого, и боятся: вдруг свет окажется слишком ярким и жгучим таким, что спалит их просторные дома, их пышные деревья со зрелыми плодами, да и сами бесстыдно воздетые глаза выжжет напрочь, оставив непочтительных поселенцев в вечной тьме?
Но если не задаваться всеми этими странными вопросами а здесь считается дурным тоном ими задаваться то жизнь на некрутом склоне, который почему-то все зовут «северным», вполне сносная настолько, что большинство другой и не желало бы. Множество премилых внешне и вполне крепких, светлых и добротных, как в глянцевых журналах о загородной недвижимости, теремов, домов и домиков разбросано по широким уютным уступам некоторые из них окружены яркими благоухающими цветниками, другие стоят в тенистых садах с резными беседками и лопотливыми фонтанчиками, но есть и такие, что бесстрашно глядят широкими окнами на отвесный обрыв, под которым тоже всегда стоит туман, только не радостный и многообещающий, как наверху, а неприятно темный, бурый и сырой. Те, кто поселился здесь не сразу, а пришел, преодолев долгий и тяжкий путь от самого подножия, никогда не рассказывают о том, что видели внизу, да и сами стараются поскорей забыть
Соне не совсем повезло: Сергей, мужчина, который пробыл ее мужем целых сорок шесть лет, пролетевших незаметно, как послеобеденная дрема, ее любимый Сережа именно из тех людей, кто вопросами задается. И даже предпринимает попытки скалолазания безуспешные, разумеется, попытки. Более того, он повторяет их всякий раз, когда от дочки приходит посылка, обычно она посылает своим старикам пышный сдобный пирог, который они честно делят пополам, и Соня после этого радостно летит на церковную службу, а Сергей, преисполнившись новых сил и надежд, собирается в путь. Раньше Соня деятельно отговаривала его, боясь, что он найдет себе пристанище где-то выше, поселится там с кем-то другим мало ли добрых людей, близких или просто знакомых, можно найти на трудных горных путях! и к ней не вернется. Но теперь-то женщина знает точно, что место этого неугомонного мужчины и раньше было, и сейчас есть рядом с ней. И он всегда будет возвращаться. И лежать обиженным и измученным, со сбитыми в кровь ногами, полуслепым после столкновения с усиливающимся по мере подъема невыносимым светом, в бессчетный раз слушая ее неловкие утешения Как сейчас.
Каждому свое. Ну, есть уже у нас этот дом и слава Богу! Чем он тебе плох? Или ты просто от меня убежать хочешь? Думаешь, это я тебя здесь держу, а не будь меня ты бы с легкостью и на самой вершине обосновался?
Глупости говоришь. Ты и сама прекрасно понимаешь, что у нас никого ближе друг друга нет. Если я найду место для жизни где-то повыше, то и ты туда доберешься. Не сможешь не добраться.
Но я не хочу. Мне и здесь хорошо, а там неуютно. Десять шагов вверх пройду и уже ноги ломит. Ты ведь знаешь, я с трудом даже к Маше ходила, хотя они живут, считай, на одной прямой с нами, окна в окна. Но, видать, на одной да не совсем: все-таки чуть-чуть, а в гору дорога идет. Я считала: от наших ворот до их всего сто семьдесят четыре шага так бывало, пока дойду, все равно три раза отдохнуть сажусь, и после каждого привала кажется, что больше не встану. Да и там у них все время неловко как-то, места себе не могу найти, разговор не клеится, и так тревожно, так светло во всех комнатах, что глаза слезятся Прошу ее мол, лучше ты к нам приходи, под горку-то, чай, легче бежать! А она мне темно, мол, у вас и холодно. Вот и договорились встречаться на полпути в той беседке с розами и фонтаном. И все равно обеим неважно там. А что неважно и не поймешь И не видеться не можем: с детского садика всю жизнь продружили! Только всего вместе пережито
А ей дети посылки шлют? Смотрю, пояс у нее такой же, как наши, помнишь, Ниночка нам их еще в самом начале прислала? Мягкий какой, яркий и не линяет со временем Дай, я твой поглажу Да, и мой такой же, вот, потрогай А Маше твоей тоже дети прислали?
Нет, это сестра ее младшая Тоже в самом начале. И посылки долго слала маленькие такие каравайчики а теперь Трудно ей, наверное, старая ведь уже под девяносто, должно быть, подвалило. Уточню у Машки в следующий раз. А про детей ее лучше и не спрашивай. Беспутные оба выросли. Она даже не знает, где они сейчас.
Да что уж теперь. Хорошо, хоть наша Ниночка Как думаешь, она здесь, с нами, поселится?
Ха, размечтался, старый Но к нам она точно сразу зайдет, как приедет. И кота своего заберет. Вон, смотри ждет ее, все ушами прядает, не идет ли хозяйка Барсик, Нина! Где Нина? Гляди-ка, вскочил и хвост трубой Нету еще твоей Нины Не приехала пока
Ну, зачем ты, Соня, животное травмируешь? Видишь, как он обиженно смотрит И его, между прочим, не Барсик зовут, а
Ах, Сережа, какая разница! Все коты Барсики. Скажите, пожалуйста, обиделся он Ну, и иди себе в сад, усатый-полосатый, выглядывай свою Нину.
Он не полосатый. Зачем ты так про абиссинца? Он светло-коричневый, с переливами просто хищник И эти глаза Как у египетской царицы длинные и зеленые. Никогда не думал, что могу полюбить кота.
А помнишь, когда Ниночка только принесла его домой у однокурсницы оказалась аллергия на кошек, и нам пришлось его взять как ты был против! «Убери от меня своего кота! Я к нему равнодушен!». Что, скажешь, не твои слова? Но он все равно тебя покорил своей красотой и обхождением Однажды захожу я в гостиную там, в Петербурге, а ты сидишь в кресле умиротворенный такой и гладишь кота, который мурлычет у тебя на коленях, и даже чешешь ему за ушами. Но только ты увидел меня сразу отдернул руки и спрятал их за спину, как мальчишка, которого застукали за тайным поеданием варенья И еще лицо сделал такое недовольное мол, вот, вспрыгнуло на меня противное животное, и теперь не знаю, как его согнать Я пощадила твою гордость и не сказала, что видела.
Зато сейчас сказала. Впрочем, это уже не имеет значения: кот с нами, ждет Нину и зовут его
А можно, я тебе признаюсь в чем-то ужасном? Я сейчас вспомнила, что так тебе про это и не рассказала тогда.