Взгляд на искусственный интеллект как на атлас
Чем же атлас может помочь нам понять принципы создания искусственного интеллекта? Атлас это необычный тип книги. Он представляет собой собрание разрозненных частей с картами, разрешение которых варьируется от спутникового обзора планеты до подробного изображения архипелага. Открывая атлас, вы, возможно, ищете конкретную информацию о каком-то месте, а может быть, вы блуждаете, следуя любопытству, и находите неожиданные пути и новые перспективы. Как отмечает историк науки Лоррейн Дастон, все научные атласы стремятся приучить глаз, сфокусировать внимание наблюдателя на конкретных деталях и значимых характеристиках[19]. Атлас представляет определенную точку зрения на мир с отпечатком науки масштабами, соотношениями, широтами и долготами и чувством формы и последовательности.
Однако атлас это в равной степени акт творчества, некое субъективное, политическое и эстетическое вмешательство, сродни научной коллекции. Французский философ Жорж Диди-Юберман считает атлас чем-то, что живет в эстетической парадигме визуального и эпистемической парадигме знания. Задействуя и то, и другое, он подрывает идею о том, что наука и искусство когда-либо полностью разделялись[20]. Вместо этого атлас предлагает нам возможность пересмотреть мир, по-разному связать фрагменты и «снова собрать его воедино, не думая о том, что мы подводим итоги или исчерпываем его»[21].
Мой любимый пример о полезности картографического подхода принадлежит физику и критику технологий Урсуле Франклин: «Карты представляют собой целенаправленную деятельность: они призваны быть полезными, помогать путешественнику и преодолевать разрыв между известным и еще неизвестным; они являются свидетельством коллективного знания и проницательности»[22].
Карты предлагают нам компендиум открытых путей, общих способов познания, которые можно смешивать и комбинировать для создания новых взаимосвязей. Но существуют также карты господства, те национальные карты, на которых территория вырезана вдоль линий разлома власти: от прямого вмешательства при проведении границ через спорные пространства до выявления колониальных путей империй. Ссылаясь на атлас, я хочу сказать, что нам нужны новые способы понимания империй искусственного интеллекта. Нам нужна теория ИИ, учитывающая государства и корпорации, которые управляют им и доминируют над ним; добычу полезных ископаемых, оставляющую отпечаток на планете; массовый сбор данных; а также глубоко неравные и все более эксплуататорские методы труда, которые его поддерживают. Таковы меняющиеся тектоники власти в ИИ. Топографический подход предлагает различные перспективы и масштабы, выходящие за рамки абстрактных обещаний искусственного интеллекта или новейших моделей машинного обучения. Цель состоит в том, чтобы понять ИИ в более широком контексте, пройдя через множество различных ландшафтов вычислений и увидев, как они связаны между собой[23].
Атласы актуальны и в другом смысле. Область ИИ явно пытается запечатлеть планету в удобочитаемой для вычислений форме. И это не метафора, а прямое стремление индустрии. Индустрия ИИ создает и нормализует собственные карты, как централизованный взгляд на человеческое движение, общение и труд. Некоторые ученые в области ИИ заявили о желании захватить мир и вытеснить другие формы познания. Профессор ИИ Фей-Фей Ли описывает свой проект ImageNet как процесс, направленный на «нанесение на карту всего мира объектов»[24]. В своем учебнике Рассел и Норвиг описывают искусственный интеллект следующим образом: «Механизм, относящийся к любой интеллектуальной задаче; это поистине универсальная область»[25]. Один из основателей искусственного интеллекта и ранний экспериментатор в области распознавания лиц Вуди Бледсоу выразился наиболее прямолинейно: «В долгосрочной перспективе ИИ это единственная наука»[26]. Идея состоит в том, чтобы не создать атлас мира, а стать атласом. Этот колонизаторский импульс централизует власть в сфере ИИ: он определяет, как измеряется и определяется мир, одновременно отрицая, что это по своей сути политическая деятельность.
Не претендуя на универсальность, книга, которую вы держите в руках, представляет собой частичный отчет. Увлекая вас в мои исследования, я надеюсь показать вам, как формировались мои взгляды. Мы столкнемся с хорошо посещаемыми и менее известными ландшафтами вычислений: шахтами, длинными коридорами энергопоглощающих центров обработки данных, архивами, базами данных изображений и освещенными ангарами. Эти места включены не только для иллюстрации материальной конструкции ИИ и его идеологии, но и для того, чтобы «осветить неизбежно субъективные и политические аспекты картирования и предоставить альтернативу гегемонистским и авторитетным подходам», как пишет исследователь медиа Шеннон Мэттерн[27].
Модели понимания систем уже давно опираются на идеалы прозрачности. Как я писала вместе с исследователем СМИ Майком Ананни, способность видеть систему иногда приравнивается к способности знать, как она работает и как ею управлять[28]. Но эта тенденция имеет серьезные ограничения. В случае с ИИ у нас нет «черного ящика», нет секрета, который можно разоблачить, а есть множество переплетенных систем власти. Полная прозрачность является невозможной целью. Скорее, мы лучше понимаем роль ИИ в мире, изучая его материальную архитектуру, контекстную среду и преобладающую политику, а также прослеживая, как они связаны между собой.
Мои размышления опираются на такие дисциплины, как исследования науки и технологий, право и политическая философия, а также на опыт работы в академических кругах и в промышленной исследовательской лаборатории ИИ на протяжении почти десяти лет. За эти годы многие коллеги и сообщества изменили мой взгляд на мир: составление карты это всегда коллективное занятие, и данная книга не является исключением[29]. Я благодарна ученым, создавшим новые способы понимания социотехнических систем, включая Джеффри Боукера, Бенджамина Браттона, Венди Чун, Лоррейн Дастон, Питера Галисона, Яна Хакинга, Стюарта Холла, Дональда Маккензи, Ахилла Мбембе, Алондру Нельсон, Сьюзен Ли Стар, Люси Сачман, и многим другим. На создание этой книги повлияли многочисленные беседы и чтение последних работ авторов, изучающих политику технологий, включая Марка Андреевича, Руха Бенджамина, Мередит Бруссард, Симону Браун, Джули Коэн, Сашу Костанза-Чок, Вирджинию Юбэнкс, Тарлетона Гиллеспи, Мар Хикс, Тунг-Хуи Ху, Юк Хуи, Сафию Умоджа Ноубл и Астру Тейлор.
Как и любая книга, моя работа возникла на основе жизненного опыта, что накладывает свои ограничения. Поскольку последние десять лет я жила и работала в США, мое внимание сосредоточено на западной индустрии ИИ. И все же я не ставлю перед собой цель создать полный глобальный атлас: сама эта идея наводит на мысль о захвате и колониальном контроле. Взгляд любого автора основывается на местных наблюдениях и интерпретациях, что географ окружающей среды Саманта Савилл называет «скромной географией», которая признает специфические перспективы, но не претендует на объективность или мастерство[30].
Mappa mundi Генриха Бюнтинга, известная как «Карта Бюнтинга в форме клеверного листа», символизирующая христианскую Троицу с городом Иерусалимом в центре мира. Из книги «Itinerarium Sacrae Scripturae» (Магдебург, 1581)