И тебе не хворать! С чем пожаловала? С Ванькой, поди, приключилось чего? Приветствовал вопросами Матвей свою гостью, уже собирая в дорогу походную котомку с отварами и настоями, которые ему, скорее всего, пригодятся для лечения её брата.
С ним, с кем же ещё! Лежит горячий весь, как огонь, и бредит. Зовёт кого-то невнятно, распознать у меня не получается. Анюта как могла, описала болезненное состояние брата, которое за последние два дня сильно ухудшилось.
Присядь на лавку, отдохни с дороги. Ванька то кашляет? Матвей решил, что уточнить признаки хворобы сразу будет не лишним. Меньше склянок с собой тащить придётся.
Дюже кашляет. Мы уже все и привыкли. Анюта поняла, что забыла рассказать самое главное, от чего лечить брата нужно было. Хорошо Матвей сам спросить надумал.
День то, какой сегодня ведаешь? Матвей вопросительно посмотрел на девушку. По его исчислениям сегодня было двадцать второе июня тысяча девятьсот семнадцатого года от рождества Христова. Два дня осталось до Ивана Купалы5, важной вехи для тех, кто в растениях, да кореньях разбирается. Нужно было проверить, на всякий случай, память то с возрастом у него уже не та, а от Егорки толку мало.
Пятница сегодня, двадцать второе июня. К людям вам чаще выходить нужно, Матвей. Анюта каждый раз удивлялась, как можно было жить в такой глуши. Страшно, неудобно и скучно.
Старый, но всё ещё крепкий душой и телом мудрый травник был широк в плечах, среднего роста и имел большие и длинные, несоразмерно телу руки. Бережно завернув необходимые склянки, Матвей глянул на своего ученика и строго молвил. Егорка, на, неси. Только осторожно, не побей мне тут всё.
Передав собранные бесценные настои, знахарь встал, показав всем, что он готов к дороге и молодёжь немедля поспешила к выходу из хаты.
* * *
Едва заметная, редко хоженая тропинка указывала направление движения в хутор, через бескрайние угодья степного разнотравья, уклоняясь, то вверх, то вниз, а чаще в стороны, стараясь, как можно скорее утомить спешащих по ней путников.
Впереди всех не сбавляла шаг Анюта, за ней шёл уже порядком уставший долгой дорогой Матвей, а позади, порядком отстав от остальных, рассекал ногами ковыль Егорка. К своему горбу он уже давно привык, но при ходьбе, последний, всегда изрядно мешал ему держать равновесие.
Анюта торопилась изо всех сил. Она была уверена, что Матвей сейчас придёт и даст Ваньке какой-нибудь волшебный отвар, а завтра тот выздоровеет и будет, как и прежде помогать бате в кузнице. Жизнь у них потихоньку наладится и станет как прежде.
Вера в светлое чудо и великую вселенскую справедливость ещё не успела покинуть её юный и чистый разум, который, впрочем, уже не раз по жизни сталкивался с ложью селян, предательством подруг и смертью близкого человека. И эта вера торопила Анюту так сильно, что ни Матвей, а уж тем более Егорка, не могли угнаться за ней по степной тропинке к родному дому.
Спустя час, вдали опять появилась речка Чумыш, от берега которой они начинали свой путь. Река, чтобы снова встретиться с идущими в хутор путниками, делала изрядный крюк по низине, к северу от них. Далее, на берегу, располагался небольшой, всего на двадцать с лишним изб, посёлок Сары-Чумышский. Приметная изба кузнеца была одной из первых по дороге. Большой размер жилища наполовину скрадывала кузница, где и занимался своим ремеслом глава семьи.
* * *
Кузнец как раз был у дома, собирая в солидную охапку дрова. Анютка как шла первой, так и прошмыгнула мимо батьки сразу в хату. А Егорка видать сильно отстал, его ещё и видно не было.
Здорово хозяин! Первым приветствовал Арсения только что подоспевший Матвей, оглядываясь по сторонам и осматривая перемены в хуторе за то долгое время пока его здесь не было.
И тебе не хворать, Матвей! Спасибо что пришёл. С Ванькой совсем беда, второй день не встаёт. Арсений бросил дрова и демонстративно развёл в стороны руками, показывая, что хворь не металл и тут он сделать ничего не может. Проходи в хату, может снадобье твоё, какое поможет.
Ты лоботряса моего увидишь, ко мне приказывай, а я до Ваньки пошёл. Не стал терять времени Матвей и шире отворил приоткрытую дверь в жилую половину дома.
У правой стены избы с большим волоком стоял крепкий стол с лавкой, за которым в углу была сложена добротная печь. Левее, на широких полатях, раскидав в стороны свои руки, лежал весь блестящий от пота, занемогший сын кузнеца.
Здорово Ванька! Шельмец, ты чего? Хворать удумал? Матвей взял руку больного в свою ладонь. Пульс был частый, но слабый и неравномерный. Обильные следы на рубахе от мокроты, которую выкашливал болезный малец, были с кровью.
Юнец на приветствие знахаря никак не отвечал. Его закрытые глаза и тихое, бессвязное бормотание говорили о том, что малый бредит и на окружающее никак не реагирует. Дело было дрянь. Судя по дыханию, от лёгких у него уже почти ничего не осталось. Температура держалась такой высокой, что на нем можно было яйца без печи жарить.
Поправив подушку, чтобы голова Ваньки была повыше, Матвей замер и стал слушать хриплое дыхание мальца, затем укоризненно покачал головой и стал ждать Егорку с экстрактами трав и корений. Совсем паренёк ослаб, не поднять ему того, кто уже второй ногой в могилу наступить удумал. И никому не поднять. Вон, городские умельцы любят только кровь по всякому поводу пускать, да за большие деньги морфием рядиться. Где уж им.
Я здесь, учитель. Запыхавшийся Егорка по распоряжению хозяина быстро зашёл в избу, аккуратно развязал на столе мешок со снадобьями и сел с устатку прямо на пол. Ты уж постарайся как надо Матвей. Хороший он парень, не такой как все.
Запоминай Егорка, при такой сильной чахотке мы можем только облегчить страдания и не более того. Мирра восстановит равновесие во всех органах, а настой белладонны и опия снимут сильную боль. Матвей на глаз смешал микстуру, добавляя в чистую склянку из трёх баночек, которые принёс с собой. Анютка! Где ты? Поди, сюды!
Тута я, Матвей. Анюта прибиралась поблизости в сенях, ожидая, когда её позовут и, услышав своё имя, мигом вбежала внутрь. Увидев, как Егорка смотрит на каравай, она отломила небольшой кусок и подкормила вечно голодного ученика знахаря.
Молока побольше хворому давай, тёплого. А как станет хуже, вот держи. Чуть в кружку плеснёшь и разведёшь чистой водой, но не студёной. Ему сразу легче станет. Да, холодное пить, и есть совсем не давать, и горячее тоже, только тёплое. Сказал Матвей, передав микстуру Анютке и открывая дверь в сени. Больше он здесь помочь ничем не мог.
Ну как? Вылечил? С надеждой на чудо спросил Арсений, который относительно недавно схоронил жену и не был готов к ещё одним похоронам. Кроме того, что Ванька единственный сын, он был и незаменимым подспорьем в кузнице, где одному много не наработаешь.
Ты готовь его, пора уже. Два, может три дня осталось. Никто ему не поможет. Матвей знаком показал Егорке, что они уже уходят и пошёл обратно к себе до хаты.
Арсений так и остался стоять на дворе с поникшей головой, не зная, куда девать опущенные руки, которые не привыкли к безделью. Надежды у него более не осталось. Если Матвей так сказал, значит так и будет. Анютка! Собирайся, в церковь сейчас пойдём. Отцу Георгию кланяться.
* * *
Почему ты ему не помог? Ты же всё можешь, Матвей! Гневно спросил ученик у своего учителя, как только они чуть отошли от селения. Сердца у тебя нет! Помрёт же Ванька! Дай ему отвары, да настои целебные, ты же даже не попробовал!
Нутро у него всё хворью изъедено. Лишний он уже на этом свете. Только червей кормить и сможет. Ничего, видать, в следующей жизни дано ему будет. Настроение у Матвея и так сделалось поганое и утешать своего бестолкового ученика он не собирался, тем более что это вообще не его конёк. Избегая неприятной и бесполезной беседы, он ускорил свой шаг, зная, что калека за ним не поспеет.