Да мало ли что наплел этот пентюх Нави́лька! взвилась матушка, но хватку свою ослабила.
Констебль облегченно разогнул спину и на всякий случай попятился.
А коли превратился наш хмырь в кого и напал? Ему что? Он же как пить дать колдун!
Ох уж мне эти суеверия, проворчал констебль и повысил голос: Вы не волнуйтесь, уважаемая, мы быстро до сути докопаемся. С почтовой каретой бумаги в Тэ́рлин отошлем, эсквайр уже уполномочил
Засим юный констебль развернулся на каблуках и поспешил к трактиру завтракать. Воркурониха осуждающе покачала головой в новеньком парадно-выходном чепце и засеменила к приятельницам, толпившимся в сторонке.
Лопух! бросила матушка жаждущим известий ровесницам. Проку от него Пальцем о палец не ударит!
Ах, ах! всполошились те. И что же?
А ничего же! Подождем, когда о́нсельвальтские Охотники пронюхают! Они-то колдуна скрутят!..
Ну-ну, дорогая моя, насчет колдуна я не уверена, возразила худенькая женщина, опираясь на суковатую палку. Господин он диковинный, нет спору, но
Попомни мои слова, милая А́ргарет, ведьмарь он и никто иной! Я его мигом раскусила, на один зубок!
Кумушки с намеком переглянулись мол, совсем Воркурониха плохая стала, всюду ей чудеса да волшебственники грезятся! после чего они посудачили немного и разошлись по домам. А между тем матушка Воркура была недалека от истины.
Через неделю с небольшим в том убедился некий Боб-Ломоть, дородный хозяин таверны «Клюка». Хотя он-то и знать не знал о подозрениях матушки.
* * *
Итак, у Боба выдалась та еще ночка. За окном ливень, темнотища, а в его жалкую харчевню нагрянула целая компания негодяйского вида. И все бы ладно, с шайкой он был накоротке, но куда подевался их запевала, Шейн?
Недавно поползли слухи, дескать, завелись в здешних краях разбойники. Трактирщик понимал, что завестись они не могли, поскольку не выводились. Только вот Джо-Добряк с ним даже не поздоровался, другие тоже все равно что онемели. Протопали вглубь сумрачного зала и обосновались за двумя длинными столами, по левую руку от лестницы.
Пока было тихо. Бандиты взяли солонины, колбасок, браги, эля и мирно все это потребляли. Но хозяин чуял подвох. Он усердно тер стойку засаленной тряпкой и старался не смотреть на тощего старика в широкополой шляпе. А тот, как назло, точно приковывал все внимание к себе.
Эй, Боб! повозившись на хромом табурете, окликнул хозяина Бородач. Пива подбавь, и притащи своей перцовки, что ли!
Ломоть кивнул и собрался нырнуть в кухоньку за горячительным Тут наружная дверь заскрипела. Из черноты шагнул рослый мужчина, прячущий лицо под отсырелым капюшоном.
Принесла ж нелегкая! сдвинул рыжие брови трактирщик.
Он вынимал припасы из кладовой, а к нему протиснулся Джо-Добряк.
Пошевеливайся, Боб, просипел Джо. Мориш проволочек не терпит. И не шельмуй, выставляй лучшую снедь и пойло.
А где Шейн-то? спросил Боб.
Джо чиркнул ногтем по горлу. На его бугристой физиономии отразился страх.
Теперь Мориш у нас командует, пояснил он.
Ох, быть беде, быть беде запирая ларь, причитал хозяин «Клюки».
Возвратившись, он обнаружил, что человек в кожаном плаще с капюшоном уселся на лавку возле самого входа, а господа лиходеи его как бы не замечают. Обслужив своих первоочередных гостей, трактирщик приблизился к чужаку.
Чего желаете? Хозяин угрюмо покосился на лужу, натекшую с одежды посетителя.
Ужин и комнату, сухо ответил тот, не поднимая головы.
Комнат не предлагаю.
Мне предложишь.
Боб надулся, но предпочел не спорить.
Луковый суп или баранину? пропыхтел он.
Все.
Все так все
Спустя полчаса мужчина неторопливо ел горячую похлебку, а братия в дальнем углу расшумелась. Молодцы успели изрядно нахлестаться, и Боб заключил, что оно не от хорошей жизни.
Бородач хвастался перед соседом обожаемыми пистолетами, четверо играли в кости, прочие шутили, жевали, пили. То и дело кто-нибудь из этой своры заказывал сидра, ревеневки, грога, копченостей, маринованных огурчиков Полнотелый трактирщик весь упрел, мотаясь в погреб и обратно.
Тем временем старый Мориш глотнул из глиняной кружки пива и поморщился пиво дрянное. И местечко дрянное, а Моришу срочно понадобилось развеяться. Последний месяц он упорно искал тайник. Да еще горе-бандиты путались под ногами жалкое отребье, он вынужден якшаться с ними. И дернул их бес устроить логово в развалинах особняка! Но ерунда, ерунда скоро он заполучит второй «Тихослов Ха́рольда», заодно поднакопит деньжат, используя грабителей, и тогда уже избавится от них.
Откинувшись на деревянную спинку кресла, Мориш внезапно увидел в окне светлое размытое пятно. Кто-то подсматривал за ними с улицы. Мориш улыбнулся развлечение. На ловца и зверь бежит!
Опустив веки, старик прошептал заклинание. В тот же миг сквозь перестук дождя прорезался леденящий душу вой. Пятно за стеклом исчезло. Довольный собой Мориш потянулся, а Джо-Добряк с суеверным ужасом отпрянул от него и немедленно поплатился за это: шею Джо будто бы сдавило толстой веревкой. Еще немного, и он потерял бы сознание, но вдруг наваждение схлынуло. Боясь взглянуть на колдуна, Джо украдкой откашлялся. Разбойники продолжали веселиться.
Трактирщик, который улучил минутку и притулился за стойкой отдохнуть, примерз к табурету. Волки? В сентябре? И это рядом с городом! Что творится-то, ради всего святого?! А человек в капюшоне имел некое понятие о том, что творится, и спокойно принялся за баранину. Он не обманулся, он пришел туда, куда ему требовалось.
Когда дверь «Клюки» распахнулась снова, разнесчастный трактирщик едва оправился от жуткого воя и мечтал, чтобы все его гости растаяли в ночи. А свеженький гость тут как тут!
И не спится же люду! выругался себе под нос хозяин. Лезут откуда-то и лезут
На сей раз обветшалую таверну почтил своим прибытием странствующий менестрель. Он сам так и заявил прямо с порога:
Я странствующий менестрель!
Все расхохотались.
А я граф Дуну́мский! рыкнул Бородач и со всего маху саданул кулачищем по столу.
А я лорд Пинкащаотвешу! подхватил другой.
А я Тодди, присовокупил румяный сбитень в кожаной рубахе. Этот без году неделя бандит из деревенских подался на вольные хлеба недавно.
Гогот оборвался лишь затем, чтобы сотрясти хлипкие стены таверны оглушительными раскатами.
Не перевелись еще дурни на земле, проскрипел Мориш, и попробуй разбери, кого он посчитал дурнем: музыканта, недотепистого здоровяка или же обоих.
Я менестрель, нетвердо повторил юноша.
Ну что же, коли ты истинный менестрель, оскалился Мориш, тогда располагайся и позабавь нас. Накормлю щедро.
Гордо выступив на середину зала, паренек взъерошил мокрые волосы. Он был такой же потрепанный, как чехол его лютни. Обшарпанная куртка пестрела заплатами, голодные глаза с вызовом смотрели на присутствующих, а бледные впалые щеки делали его похожим на обедневшего дворянчика.
Молчать! рявкнул Мориш на разгалдевшихся прихвостней. Хозяин, приветь-ка нашего артиста.
Трактирщик очнулся. Выдвинул стул и заодно поленьев в камин подбросил разогнать черноту по углам.
Мориш с ленцой раскуривал пеньковую трубку. Музыкант бренчал, налаживая инструмент. А человек в капюшоне подманил к себе Боба и жестом велел занять скамью напротив. Хозяин подчинился, враждебно щурясь на посетителя.
Твое имя? безучастно поинтересовался тот.
Шкандыбай-ка ты, братец, отсюда. От греха подальше, заворчал Боб. Он и сам раздумывал, где бы схорониться до утра.
Имя, распорядился незнакомец. В тоне его чувствовалась сила, и сила эта, заподозрил хозяин, была подкреплена законом.
Бобом-Ломтем люди кличут, ответил трактирщик.