Это зачем?
Там идёт труба. Через неё будет поступать кислород для огня и выходить углекислый и угарный газы.
То есть там печка соединяется с трубой, которая на крыше?
Вроде того.
После наших долгих стараний печка ожила. Загудел огонь. А я уселся на стул возле неё и всё смотрел, смотрел, и так мне было уютно и хорошо! Несмотря на то, что возле печи остались следы нашей деятельности дрова, бумага, щепки.
Юр, она как будто поёт, да? спросил я
Юра сгрёб щепки в совок, выпрямился.
Поёт задумчиво ответил он и улыбнулся, глядя на рыжевато-красное пламя. Один мудрец сказал, что на свете есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как течёт вода, как горит огонь и как работают другие
Четыре, поправила его проходившая мимо Наташа с малышкой: Как работает робот-пылесос.
Юра засмеялся, выпрямился и подошёл к Наташе. Взял у неё Ольку. А я вскочил, схватил веник.
Ой, Мишка, это я случайно про мудреца вспомнил, спохватился Юра. Я сам подмету. Ты давай-ка лучше чаю согрей. Попьём и будем ложиться.
В деревне спать хорошо. Особенно когда потрескивают в печке дрова. Кругом тишина, только маленькая Олька кряхтит за стенкой И больше никаких звуков: ни шума машин, ни соседей. Словно мы одни в целом мире Воздух, свежий, прохладный, чуть колышет занавески на окне. В этот раз я, как обычно, заснул быстро. Но под утро мне стало жарковато, да вдобавок какой-то одинокий петух стал продирать горло. Кричал он хрипло, надрывно, словно никак ему не нравился его голос. Сон пропал.
Сходи водички попей, проворчал я и уселся на кровати.
За окном было уже светло. Кто-то ходил в соседней комнате: поскрипывали половицы. Удивительно, но петух замолчал. Услышал, что ли, мой совет? Во даёт! Я надел штаны и рубашку и выбрался из своей комнатки.
Возле печки копошился Юра.
Ты чего соскочил? удивился он.
Жарко.
Ну да, есть немного: перестарались вчера, он был в майке, лохматый, взъерошенный.
От наших «стараний» остались чёрные, подмигивающие красными огоньками головёшки. Юра кочергой разбросал их по поду так называется низ печи и пошёл месить тесто. Чтоб оно быстрее взошло поставил его на печку: там было тепло, даже горячо. Я вспомнил, как читал в книгах, что в старину на печке даже спали. Ещё бы! Зимой так вообще хорошо, наверное, не замёрзнешь! У нас, правда, лежачок был не очень большим, но я бы поместился. Юра взял в углу моей комнаты веник с длинной ручкой, сунул его в печь и, собрав все угольки в кучу, сгрёб их под трубу. В печи стало пусто.
И как ты собираешься там печь? Без огня? я подошёл к печи вплотную и тут же отодвинулся: дыхнуло на меня жаром.
Юра задвинул устье большим заслоном и пошёл катать колобки. Я пару раз видел, как забавно он это делает легко, быстро, не нажимая, а словно бы поглаживая, и получается из рыхлого, вздутого теста ровный, гладенький шарик. На этот раз он сделал два и стал искать лопату.
Зачем?
Хлеб сажать. Это ведь не в духовку досочкой. И вынимать как? Сам видел, что горячо.
Откуда ты про всё знаешь?
Наташа рассказала. И в интернете смотрел, давно ещё. Мужик-пекарь выкладывал. Хорошее видео, спасибо ему.
Лопату деревянную, с длинной ручкой Юра нашёл на кухне. Поставил в уголок. Потом позвал меня пить чай. Пока мы пили чай, пришла бабушка с молоком, мы отдали ей банку с конфетами. Юра с Наташей не возвращали банки пустыми. Обычно клали в них какие-нибудь сладости Потом мы начистили картошки на обед. А потом Юра взял лопату, присыпал её мукой, ладонью сдвинул со стола подошедший хлебушек большой, с мелкими серыми трещинками, проступавшими сквозь муку. Открыл заслон и отправил хлеб вглубь печки. Также поступил и со вторым:
С Богом!
Задвинул заслон, оставив маленькую щёлочку, вытер лоб, поставил лопату в уголок и стал загружать стиральную машинку.
Дела пробормотал я.
Дома за духовкой нужно было всё время поглядывать, убавлять температуру, прикрывать хлеб листом, чтоб сильно корка не чернела. А здесь регулятора температуры нет сколько градусов не узнаешь, но и следить не нужно. Прошло около получаса, и Юра снова взял лопату и осторожно вынул оттуда два каравая потемневших, кругленьких, ароматных.