Она читала рассказы Бай Чжэнь, и они ей не нравились, она не находила в них ничего выдающегося, ничего из того, что подмечал Му Дафу. Впрочем, один рассказ впечатление на нее все-таки произвел, назывался он «Одна ночь». Он был про то, как некая героиня вместе с другими писателями отправилась в прибрежный регион собирать фольклор. Оказавшись в красивом местечке, незнакомые прежде люди спустя буквально полчаса смущения принялись рассказывать друг другу свои истории. В какой-то момент героиня предложила никому не закрывать на ночь дверь, сказав, что зайдет к каждому, чтобы познакомиться поближе. Вечером, не зная, как в результате поступили остальные, сама героиня действительно не стала запирать дверь. Ей просто хотелось проверить, найдется ли в их компании человек с реверсивным мышлением? Ближе к утру ее дверь со скрипом отворилась, проникший в ее владения неизвестный попросил не включать свет. Собственно, она делать этого и не собиралась. Не говоря ни слова, они провели в страстных объятиях друг друга более полутора часов. На следующий день все продолжили собирать фольклор, героиня понятия не имела, кто именно к ней приходил, подозревая то одного, то другого. Единственной уликой, которую оставил неизвестный, было то, что в момент экстаза он выкрикнул слово «кайф». Следующей ночью к ней в комнату снова попытались проникнуть, однако на этот раз она свою дверь заперла на ключ. Ей хотелось сохранить на память пленительные воспоминания об одной, но никак не о двух ночах. При этом ей не хотелось, чтобы личность незнакомца была установлена, она предпочитала подозревать сразу нескольких человек. Такого рода неопределенность ублажала ее безграничное воображение и вместе с тем избавляла от каких бы то ни было последствий.
Когда Жань Дундун читала этот рассказ, у нее родились кое-какие сомнения, она даже потребовала доказательств у Му Дафу, однако тот сказал, что первой особенностью рассказа является вымысел, и второй, собственно, тоже. Такого рода объяснение несколько усыпило бдительность Жань Дундун, между тем уже тогда в ее голове прозвенел первый звоночек: возможно ли при полном вымысле наличие сразу двух совпадений? Во-первых, сами они, занимаясь любовью, тоже предпочитали делать это в темноте, а во-вторых, когда Му Дафу испытывал наивысшее наслаждение, то тоже выкрикивал «кайф».
Но то было два года тому назад, в то время она в нем не сомневалась, у нее и мыслей таких не возникало как не бывает морщинок на молодой коже или ветра на необъятной равнине. Она полностью ему доверяла до тех пор, пока не обнаружила, что муж снимал номера в отеле. Когда у нее был включен режим доверия, то всякого рода сомнения игнорировались, когда же активировался режим сомнения, то даже мало-мальские подозрения стали выскакивать одно за другим, отзываясь назойливым эхом, словно экспрессивные словечки в статьях Му Дафу.
В ходе расследования дела «Большая яма» Жань Дундун выяснила, что за полгода до публикации этого рассказа Му Дафу ездил в один приморский городок, где собирал фольклор для какого-то журнала, и, что самое интересное, среди остальных участников проекта была Бай Чжэнь. В книжном шкафу мужа Жань Дундун обнаружила номер журнал за тот год, в котором на внутренних сторонах обложки были размещены сразу десять фотографий с того мероприятия. Среди них она нашла пять фотографий, на которых красовались Му Дафу и Бай Чжэнь, причем их совместные фото были окутаны каким-то флером загадочности. Тогда она просмотрела недавние посты Бай Чжэнь в соцсетях и с удивлением обнаружила, что двадцатого числа прошлого месяца, в тот самый день, когда Му Дафу снял номер в отеле, Бай Чжэнь приезжала в их город на презентацию своей новой книги, и среди почетных гостей на этой встрече был не кто иной, как Му Дафу. «Если в город приезжала Бай Чжэнь, то почему он не сообщил об этом мне?» подумала Жань Дундун.
17
На выходных Му Дафу отправился на встречу. Жань Дундун осталась с дочерью дома и взяла на себя приготовление ужина. Пока она жарила овощи, без конца повторяла про себя: «Главное не пересолить»; когда же они сели ужинать, то вкус ей показался каким-то странным.
Как тебе на соль? обратилась она к Хуаньюй.
Несоленое.
Ты просто привыкла к папиной еде, которая явно на любителя.
Папа вкусно готовит, зато мама лучше объясняет математику, ответила дочь.
«Какая сметливая, подумала Жань Дундун, маленькая, а уже понимает, как сохранить баланс между папой и мамой».
В десять вечера, уложив Хуаньюй спать, она вытащила из нижнего отсека своей шкатулки сигарету, осторожно выскользнула на балкон спальни и закурила. Уличные шумы заметно ослабли. Окна в многоэтажке напротив уже наполовину были темными, самым светлым оставалось лишь место под уличным фонарем за северными воротами. Вдалеке между высотками всеми цветами радуги переливались рекламные щиты. С реки, приятно лаская лицо, дул легкий ветерок. Со стороны могло показаться, что Жань Дундун улетела куда-то далеко в свои безграничные фантазии, но на самом деле она вообще ни о чем не думала, в ее голове царил полный вакуум.
Вдруг дверь на балкон открылась, в проеме появился он. Надо же, как она отключилась, даже не услышала его шагов. Он поймал ее с поличным. Она быстро потушила сигарету и извинилась, сославшись на то, что в последнее время на работе напряженка, вот и не утерпела. До свадьбы она время от времени тоже прикладывалась к сигаретам, пытаясь побороть сон, пока работала над раскрытием дела, но поскольку Му Дафу не переносил запах табачного дыма, ему не хотелось, чтобы его жена курила. Она все прекрасно поняла и без лишних слов курить бросила. Все одиннадцать лет замужества Жань Дундун избегала сигарет и других мужчин, но кто бы мог подумать, что в последние дни она возьмет и сорвется.
Если тебе от этого легче, то кури, но так, чтобы Хуаньюй не видела, произнес он.
Нет, я должна держать слово.
Ты уверена, что справишься? Он как-то странно посмотрел на нее.
Она решительно кивнула.
Он прошел в комнату и увидел на столе старый журнал. Полистав его, заметил, что их совместные с Бай Чжэнь фотографии испещрены какими-то линиями, каждая из них представляла собой стрелку, которая начиналась от глаз Бай Чжэнь и заканчивалась на его лице.
Жань Дундун, как это понимать?
Она вышла на порог балкона и, прислонившись к косяку, задала встречный вопрос:
А сам не догадываешься?
Ума не приложу.
Почему она, где бы то ни стояла, не спускает с тебя глаз? холодно улыбнулась Жань Дундун.
Тогда он, горько усмехнувшись, взял линейку с карандашом и принялся чертить новые линии. Пять его линий оказались более ровными и короткими, при этом каждая из них заканчивалась не на нем, а на мужчине, что стоял с ним рядом. Швырнув журнал обратно, он произнес:
Посмотри внимательнее.
Она подошла ближе, наклонилась и, ткнув в незнакомца, спросила:
Кто это?
Муж Бай Чжэнь, раздраженно откликнулся он.
«Железное доказательство, подумала она, тут в самую пору порадоваться, но почему он так раздражен?»
Она решила продолжить наступление:
У Бай Чжэнь такое выражение лица, будто она смотрит на любовника.
Правда? усмехнулся он. А я-то тут при чем, если она смотрит не на меня? Кстати, на фото все просто стоят, откуда такие выводы?
Интуиция, сказала она как отрезала, словно интуиция могла разрешить любые сомнения.
Страдающий поносом будет вздрагивать при каждом пуке, хмыкнул он. Но если до этого в его усмешке было сомнение, то теперь в ней слышался сарказм.
Ты так ведешь себя, словно защищаешься. Самозащита говорит о том, что в шкафу у тебя припрятаны скелеты.