После этого она показала на отцовский сборник.
А вот это ни в какие ворота не лезет, спасибо, что открыл мне глаза на моего отца.
Пока она говорила, Мо Дафу бросало то в жар, то в холод, он не понимал, как на все это реагировать. Между тем она сообщила ему, что с детства восхищалась тем, как много статей пишет отец, однако, перечитав их сейчас, поняла, что, кроме описанных в них места, времени и действующих лиц, там больше не за что зацепиться его слог вовсе не тонок и изящен, стиль отнюдь не отличается спокойствием и объективностью. Если всю эту писанину сравнивать с «Хладнокровным убийством», то ее вообще невозможно читать. Му Дафу густо покраснел, ладони его вспотели, будто злополучный сборник написал не ее отец, а он сам.
Но это нисколечко не повлияло на мое восхищение тобой, сменила она тему, тебе удалось поставить в один ряд две совершенно несопоставимые книги, это прямо как взять нагруженное с одного конца коромысло в Шанхае и идти с ним до самого Пекина и при этом не только не потерять равновесия, но еще и добраться до места назначения. На одном конце коромысла ты нес хлопок, а на другом железо. Похвально.
Он никак не ожидал, что Жань Дундун приведет такую яркую метафору, оказывается, она умная девчонка, на сей раз пришла пора восхититься ему. Они обменялись взглядами и поняли, что нашли друг друга. Они словно вступили в мощный резонанс и осознали, что все это Жань Бумо подстроил специально, что Жань Бумо никогда и не думал искать себе рецензента, вместо этого он искал зятя.
В глубине души Мо Дафу усмехнулся, довольный собой. Его губы растянулись в сладкой улыбке кажется, облизнись, и почувствуешь сладость.
Чего смеешься? вдруг донесся из темноты ее голос.
«Оказывается, она еще не спит С другой стороны, не может же она знать, о чем я думаю», спохватился Мо Дафу. Решив, что ему просто показалось, он не стал отвечать. Тогда она повторила вопрос. Он испугался и сказал, что и не собирался смеяться.
Я же ясно слышала, она перевернулась к нему, раскачивая матрас.
Да так, вспоминал, откликнулся он.
Нашу первую встречу?
Как ты догадалась? У него даже волосы встали дыбом.
Я могу забираться в твое сознание.
И что же ты почувствовала?
Ты недоволен, что я не такая ласковая, как раньше.
Да, даже взгляд у тебя стал злобный, смотришь как на преступника.
Мой взгляд не изменился, это тебе так кажется, потому что совесть нечиста.
Да что ты? К чему такая грубость, ведь раньше ты была такой нежной?
Раньше ты мне не врал Она принялась всхлипывать.
И пускай эту фразу она произнесла не совсем серьезно, прозвучало это очень неприятно, будто он вообще никогда не относился к ней хорошо или же постоянно ей врал. Его тотчас захлестнуло плотной волной стыда: за свой обычно повышенный тон, за абы как приготовленную еду, за то, что как следует не следил за успеваемостью дочери в школе. Даже в темноте он прекрасно представлял себе, как она плачет: как вздрагивает ее спина, как дрожат губы, как скатываются, увлажняя наволочку, ее слезы, как краснеют кончик ее носа и глаза С болью в сердце он перевернулся на другой бок и прижал ее к себе. На сей раз она его не оттолкнула и словно котенок продолжала подрагивать в его объятиях. Он крепко-крепко обхватил ее, точно хотел унять ее дрожь, а заодно передать немного сил. Он-то знал, что она вовсе не такая сильная, какой себя выставляет; как и всякой девушке, ей требовалась защита.
15
Раньше он не был таким, думала она, раньше он был совершенно искренним. К примеру, уже незадолго до свадьбы она спросила, целовал ли он кого-нибудь до нее? И он ответил, что целовал.
Кого?
Сокурсницу.
С чего вдруг?
Тогда мы были влюблены. Потом я остался на юге, а она уехала на север, на поцелуях все и закончилось.
И сколько раз вы целовались?
Одиннадцать. На десятый раз мне даже подумалось, что мы расстанемся.
Почему?
Почувствовал, что у нее неприятно пахнет изо рта.
Вы занимались сексом?
Нет.
Обманщик.
Да чтоб мне провалиться.
Столько раз целовались и при этом не переспали?
Не то чтобы я этого не хотел, даже, помнится, снял номер, но не смог переступить через себя.
Почему?
Из-за родителей. Они у меня интеллигенты, причем очень консервативные, робкие и послушные, в свое время пережили голод, занимались самокритикой, повидали, каково приходится тем, кто ведет себя неподобающим образом. С тех пор как я что-то стал смыслить в этих делах, они говорили о «сексе» только в уничижительных тонах, точно так же они говорили и о себе. Постоянно внушали, что «секс» это нечто грязное, что в нем находят удовольствие лишь совсем оскотившиеся элементы. И мама, и папа постоянно напоминали, что я поступил в университет и стал аспирантом благодаря заботе партии и правительства, а потому ни в коем случае мне нельзя преступать закон. Если я пересплю с кем-то до свадьбы, это будет не только незаконно, но еще и безнравственно.
Она спросила его про первую любовь, всего лишь желая проверить на искренность, никакие подробности ей не требовались, да это и невозможно взять и обнулить все свои прошлые связи. И все-таки его доводы не смогли ее убедить, пока в один прекрасный день, уже спустя пару лет после свадьбы, она не обнаружила в приготовленных на продажу старых книгах его дневник времен учебы в аспирантуре, в котором он подробнейшим образом описывал свои отношения с той сокурсницей. Она пересчитала количество их поцелуев и действительно получила цифру одиннадцать. К тому же в дневнике он неоднократно напоминал себе о том, что не должен заниматься сексом до брака, чтобы перед лицом родителей не превратиться в предателя. Для пущей убедительности он даже переписал отрывок из рассказа Юй Дафу «Снежная ночь», дабы предостеречь себя примером главного героя, мучавшегося от угрызений совести после утраты целомудрия: «Оно того не стоит! Оно того не стоит! Мои мечты, мои планы, весь мой пыл послужить стране что от всего этого теперь осталось? Что осталось?» После того как она прочитала дневник, у нее защипало в носу, так тронула ее искренность мужа.
Прожив с ней столько лет в браке, он ничего никогда не скрывал, включая личную жизнь. Взять, к примеру, случай двухлетней давности, когда в него безответно влюбилась одна его бывшая магистрантка. Что ни день она слала ему по десять с лишним SMS, открытым текстом сообщая, что хочет занять место его жены. Вообще-то эту проблему можно было решить без лишнего шума, ни о чем не докладывая жене. Однако он объяснил, что, скрывая от нее правду, чувствует себя не в своей тарелке, это сказывалось даже на его движениях ни дать ни взять пересекающий таможню контрабандист. Поэтому с самого первого послания магистрантки он докладывал жене все подчистую и даже обращался к ней за советом. Она ему намекнула, что своих вошек каждый должен выводить сам.
Тогда он стал ежедневно писать бывшей ученице длиннющие письма, уговаривая одуматься и остановиться, пока не поздно. Самым длинным было послание под названием «О нереалистичности безответной любви в новелле Цвейга Письмо незнакомки». Это и посланием-то сложно назвать целое сочинение получилось. Его краткое содержание сводилось к следующему: «В своем произведении Цвейг создал образец тайно влюбленной женщины, которая еще в тринадцать лет полюбила одного писателя. Повзрослев, она нашла возможность несколько раз устроить с ним свидания, более того, ничего ему не сказав, родила от него ребенка. Но, когда она умирала, герой так и не вспомнил, кто она такая. И пускай сам автор проявляет к ней сочувствие, финал этой истории крайне трагичен. Надеюсь, история послужит тебе предостережением, не кидайся в этот омут».