«Ещё недавно» я прерываю свою речь, заметив что-то похожее на то, что я искал.
День девяносто восьмой.
«ещё недавно я был в психушке, а сейчас кхм эть ну-ка давай! ага А сейчас я буду пробовать прожевать старую кожаную подошву». Я подношу к глазам то, что смог добыть, отобрав у мертвого. Я просматриваю протектор. По потёртости вижу то, что на правую ногу человек прихрамывал. Не осмелившись попробовать начать жевать, принимаю решение о том, чтобы добыть вторую подошву и положить её про запас. Спустя примерно полминуты я вновь жадно изучаю стоптанный протектор и пытаюсь заставить себя начать есть это
«Деваться некуда».
«Жить хочешь, нет?»
«Давай, не тяни уже»
Голоса моего психоза пытаются подбодрить. Не помогает не помогает, но выхода нет. Я пытаюсь сделать укус, и вместе с соленой горечью мой желудок сводит судорога. Вместе с жестким характерным звуком меня отклоняет в сторону и скручивает от рвотного импульса, но рвать нечем. Во рту остаётся лишь мерзкий привкус моего выживания, смешанного с
«Давай уже!»
Со своими ладонями в границы моего сознания в попытках расширить его. От безысходности я делаю второй укус. Теперь единственное, что я ощущаю и что меня смущает, черствость ссохшейся кожи, которую просто так не откусить.
«Придётся долго грызть».
«Слышь, накрутил себя и теперь страдаешь!»
«Жить я, мы все, хотим жить!»
«Психоз упирается, долго придётся ждать, прежде чем удастся отделить кусок для дальнейшего пережёвывания», думаю я, приступая к работе и возвращаясь на путь из этого пустынного ада.
День девяносто девятый.
«А ведь не так плохо если ничего не остаётся если хочется жить и не хочется свернуться калачиком от голода и так сдохнуть, думаю я, потихоньку переступая старые, ржавые, брошенные велосипеды и попутно высматривая то, что можно будет съесть. Ещё бы воды обезвоживание в скором времени либо сведёт меня с ума, и я буду вынужден либо заставит меня прекратить мои попытки наесться высохшими кусками кожи».
«Интересно, когда закончится это кладбище? думаю я, просматривая окружающий бесконечно вширь и так же далеко вдаль пейзаж. Ведь оно должно окончиться. У всего есть точка у отношений, у работы, у ремонта, у дачного сезона»
Я уже несколько часов просто иду. Ехать невозможно, из-за отсутствия достаточного пространства. А потом ко мне приходит гениальная мысль о том, что здесь мне велосипед не нужен. Его нужно бросить и идти налегке. А там, у одного из последних, взять, пускай поскрипывающий, пускай старый и пыльный любой велосипед!.. и искать хоть какую-нибудь трассу, дорогу или что-то похожее на тропу, по которой хоть иногда проходит транспорт.
«Наконец стоящая идея».
«Молодец!»
«А че так долго ждал до снисхождения просветления?!»
«Тормоз»
«Да выброси ты его уже!» в полный голос вопит мой психоз, взорвавшись в моей голове от сильного негодования.
День сотый.
«Видимо, я все же не смогу выбраться отсюда», мерзкий, соленый привкус кожи окончательно высушил меня. Даже дышать теперь больно. Я хочу пить и, к своему стыду, готов прибегнуть к самым крайним методам, но такой возможности у меня уже нет из-за практически полного отсутствия жидкости в организме не считая собственной крови, пить которую крайне неудачная идея.
Мои ноги гудят после нескольких суток беспрерывного передвижения. И это несмотря на некоторую продолжительность моего путешествия, и это несмотря на опыт из пары недель работы халдеем!..
Я должен выжить, несмотря ни на что! еле-еле выдыхаю я.
Больше нет сил. Хорошо, что полоса кладбища подошла к концу и уже некоторое время остаётся позади. Изредка, конечно, встречаются одинокие велосипеды или же то, что когда-то было человеком, а ныне лишь останки.
«Сколько я ещё смогу протянуть? Сколько мне осталось?» я так устал от этих вопросов. Это не мантра нет! Это саморазрушение через мысль!
«Я достиг края Земли?» сердце подскакивает к глотке. Руки вздымаются к небу. Под ногами мягкая, бесцветная, всеобъемлющая пустота сердца его бывшей или её бывшего под моими ногами внезапно возникшая пустота.
День сто первый.
Холодное, мокрое, нескончаемо темное тонким слоем на горизонтальной поверхности раскинулось вокруг меня. Я лежу и подыхаю от боли в спине. Она пришла ко мне вместе с вернувшейся стервой по имени Рассудок.
«Эй! эхом голосов моего психоза прозвучал приглушённый зов. Эй! Вставай! Вставай-вставай-вставай! Это вода!» психоз обнаружил это раньше меня в то время, когда я думал о том, что не могу понять, стою я, лежу или парю в пространстве окружившей меня квинтэссенции сердца политикана.
Руки, ноги и голова тоже болят, проговариваю я, обращаясь к своему психозу. Так, будто бы меня жестко били ногами, или будто бы мое размякшее тело долго, беспорядочно скатывалось откуда-то сюда.
Мои размышления вслух перебивают гомон психоза.
Внимание, вопрос!.. голоса, наполняющие мое сознание, замолкают в преддверии того, что я скажу. Как. Я. Живой. Остался?
Наконец мои мысли принадлежат только мне.
Набираю в руку той жидкости, в которой сижу. Подношу ко рту, но сначала обнюхиваю, чтобы убедиться об отсутствии серного, нашатырного или наличии любого другого запаха. Эта проверка пройдена.
«Чисто»
Вновь подношу к губам. Слегка касаюсь, после чего языком слизываю те несколько капель, чтобы убедиться в отсутствии вкуса.
«Чисто»
Через минуту мой желудок разрывает боль от наполнившей его жидкости не смог удержаться выпил слишком много.
День сто второй.
Здесь темно. Здесь практически космос. И в этом пространстве, где нет света, вода раскрылась мне с новой стороны. Оказалось, она имеет вкус. Оказалось, вода вкусная! А кусок кожи, слегка размякший от воды, тоже очень вкусный. Пускай его чудовищно мало, но, это лучше, чем ничего.
«Интересно, куда двигаться?» думаю я там, где не видно ни зги.
«Какая разница? мой психоз зашевелился. Какая разница куда, если этого «куда» не существует?»
«И действительно, разницы нет, думаю я и начинаю переставлять ноги, которые сводит адская боль, явившаяся после непреднамеренного сна, следовавшего после прогулки длинною в несколько дней. Нужно просто идти, думаю я. Странное чувство когда в любом случае необходимо куда-то идти. Даже когда пути как такового нет все равно надо куда-то идти как заведенный солдатик, я просто должен двигаться в направлении «перед собой».
«Руки выстави вперед»
«Да, не забывай, что пределы в виде жестких стен никто не отменял».
«Ищи край ищи край ищи край перед тем, как ступить вперед, ищи край»
Мой психоз пробудил паранойю. Она тихими, мерными вбросами пытается подсадить мне идею о том, что я упаду вниз. Но мне не страшно, потому что я ничего не смогу увидеть.
День сто третий.
Наконец я нашёл нечто похожее на то, что мне необходимо. Место тотальной изоляции, мой персональный склеп без звуков, без слов, без света. Здесь я сам могу сотворить собственный рай и раскрасить его тусклыми красками из-под сердца. Здесь я могу быть и собой, и кем-то другим все потому, что в этом месте все показатели не имеют никакого смысла. Единственное, что портит это место жидкость. Прохладная и всеобъемлющая. Обволакивающая. Упругая. Вездесущая жидкость, разделяющая пространство на две горизонтали. Из-за этого теряется космос, пропадает эффект девственности до мироздания и не построить мне Венецию до того момента, пока я не научусь ходить по воде и видеть в темноте то, что вновь разрушит мнимую идеальность этого места.
«Недочеты»
«Ты во всем видишь недостатки».
«Ты сам недостаток».
«Ущербный кусок недовольного мяса».
Психоз недовольно ворчит и причитает.
«Чувствую, выход из темноты ближе, чем мы все думаем, голос рассудка, столь редкий, но столь едкий, разъедает голоса моего диагноза, подобно щёлочи или кислоте. Прислушайся, кто-то идёт позади. И не один», это заставляет меня развернуться и увидеть несколько бледно-голубых огоньков.