Как эталон поднимает скульптуру
Слова за центром своей идиомы,
Зная понятный фантастики юмор.
Между соседними звёздами ужас,
Видит и смотрит поодаль отсчёта
Снова знакомому мыслью поэту,
Жить ли на чёрном квадрате из света,
Вверенной маски из чувств эполета,
Задранной песни без юмора жизни,
Чтобы отсталый любви, словно призрак -
Долго гонялся за смертью харизмы,
Словно ушёл и в закрытые двери -
Миром мгновения верит не веря,
На обрамлении сжатой причины -
Видеть могущество ценной тоски,
Завтра ли прятать от тайны личины,
Утром полёта царящего хаоса
Между людьми, им оставив минуты
Над эталонным клеймом обихода.
Ты сомневаешься в жаждах причины -
Жить ей расплатой и нервной канвой,
Жалобной ролью, откуда толпой -
Стало светлее и чести под мнимое,
Странно, но очень готово упрятать -
Жизнь за собой в одночастной тоске
Миром не пройденный стиль без портрета,
В слаженной ясности слова и цвета,
Чтобы сомнению видеть черты,
Помня свою удручённую лампу
Пользы движения мира напротив
Чёрной утопии в сердце другом.
Из разногласия светит по нраву
Долгий намёк изучения форм красоты,
Верит упрёком в оценке за этот -
Свет из движения маски почёта,
Встал, чтоб уйти на земное любви,
Миром заброшенный мост открывая
Через руины, изнеженных счастьем -
Права культуры о жизнь и упрёки.
Лишь человеческий факт поднимает
Должный апокриф понурой оценки,
Видит свою изумлённую в дали -
Тень исторической маски и манит
Сквозь обличение форм красоты,
Волей из ноши по ней пробегая -
Держит за пламя внутри тесноты -
Образ культуры по верному краю,
Долями света не встало вопросом,
Жить ли тебе на обычном раю,
Или бежать за искомым прогрессом
Над одноличным умом из печали,
Верностью схожей тоски и преграды,
Всё сомневаясь от этой борьбы,
Ты разбираешь тот атом на завтра
Мерой укора и видимой гласностью,
Болью порока над слогом пера,
Чтобы сомнению верить спокойно,
Дав объективности сложное горе
И перерывы на тонком аду.
Переливом другой мысли
Не меркнет звон волнительной печали,
Отступит частый разговор души,
Что оставляет времени на чай,
А мыслью собирает ужас полный.
Настало переливом жизни мчась -
Идти, внутри обратной цели мира,
Ему стремится выжить, что учить
Понятный формы диалект других.
Не отвечает завтра из утех
Давно потерянное сердце перед
Своей иллюзией бежать, чтобы нести
Тот ужас мысли на краю звезды.
Стоящей заревом, окутанной метелью
Вобрал остаток злой души опять
И воплотился в чувствах перед теми,
Кто думает отнять её виток.
Не ждать, но верить образу души,
Что мыслью познаёт сознательное время,
Желания и мании излить наоборот
Культуру равновесия из этого ума,
Тебе вопросом ждало это время,
Влиятельному вздоху прошедшей чистоты,
Что ты его потерянное, ложное забвение
И шепчешь по иллюзии свободы темноты.
Померкнет звон на переливах цели,
Там стала предстоять условием одна,
Мгновению особенная явь её потери,
Искусства историчности влияния ума.
Не став на прозе образу печали
Вести весь этот свет другой тоски,
Ты призываешь вольностью мечты -
Свои чувствительные тени в темноте.
За потом от холодного простора
Возникнет квант дородной тишины,
Он звон гораздо дальновиднее укора,
Перед мечтой другого разговора,
Где ты услышал вечностью мечты.
А мысли все твои потери
Устроят переливом сон из звёзд,
Оставшись миром упоительного времени
Внутри пародии из нежности его -
Проносят воли шаг ему другой,
Такой же временем оценки из любви,
Но историческое формы на благах -
Твои культуры мысли в именах,
Им пишут заготовленные тени.
Оставшись упоительной, как звон -
Печалит лишь осмысленное я,
К нему за переливом отойдя -
Ты ждёшь таинственное формы бытия.
Где звёздный логос на краю его беды -
Не вся история у моды идеала,
Она укладывает времени начало
На этом сне другой основы мысли.
Причислит имена им, как любовь,
Вонзив искусный шарм манеры времени
На этом облаке знакомой теплоты -
Погода солнечного века перед мыслью.
Струясь и пробегая ей во мне -
Осталось только думать переливом,
Что историческому чувству в темноте
Своей пародии на той любви в вине.
Провожая сумерки права
Сиреневой огранкой светлых лет
Идёт фатальный розыск бытия,
Диктует праву символичный свет
И страх реальности немного отойдя -
Твоя модель иллюзии из нас,
Существования строптивых, светлых глаз,
Что обнимают вечностью глядя
Свободу диалекта к прозе мира.
Ты провожаешь дерзостью века
И статус мысли обернёт восход,
Пока культура в сумерках грядёт -
Свои печали времени под тенью.
Близка морали в смертной тишине
Моделью славы гласной на себе -
Своя фатальная презумпция в вине
Иллюзий фактов в гордости за время.
Несёт сиреневой огранкой через свет
Свои утраты дум и лёгких лет,
Пока затронут квантовый манер
Искусственного мира между нами.
Ты сохраняешь сумерки в словах,
Где жизнью бытия ты только страх
На верности писателя, как сон
Внутри морали сложного укора.
Проводит диалект судьба она,
Что воздухом формальной тишины
Залита комната и время в праве сна,
Где затемняет в верности любви -
Твои картины мнимого веселья,
Под свод готической иллюзии идти,
Куда то миром уготованной на нас -
Любви из поколений права мира.
Глашатай проз на переливах фраз
Минует историчность, как куплет,
Он означает знак в своих глазах,
Внутри природы мечет страх и ложь.
Забытый вихрь ему причина глаз
В немеркнущей, формальной тишине
Его излюбленной иллюзии в вине,
Что отблик на сиреневой огранке.
Любви достаточно ему не утолять,
Причину видеть, а потом понять,
Что страх в грядущей розыском мечте
Его способность думать о себе,
Имея право в сумрачной дали -
Ты опускаешь в вечном штиле фраз
Могучий тлен из переливов глаз,
Они на верхних областях забвения -
Твои моральные шаги внутри любви.
Им очерняют сон пародий гения -
Пустые грани в личной темноте,
Что сглаживает весь предел забвения.
Оно твоя манерная печаль,
Где устанавливаешь розыском во всю
Таинственную даль идти ему
Поочерёдной страху верности и лени.
Несмелой праву личной тишине -
Ты блеск искусства смыслом провожаешь,
Что близко о любви ему решаешь,
Как быть сегодня в слаженной толпе.
Решать иллюзий трон и вечный ад
В потусторонней ясности мгновений,
Что холод будоражит как любовь
И сумерки над правом быть ему -
Твоей историей под ночью потому,
Что ты один единству на просторах -
Могучий воздух в сердце облаков
И мыслью утопаешь в сон врагов,
Пока они не медлят на потерях.
Ведут по праву вольность и раздор,
Всё ищут противо борьбы устало цели,
Ты им кладёшь имущее под жизнь
И мифом утопичности застелешь
Сиреневый рассвет сквозь мысли час
На осторожном зареве взросления,
Пока идёт твоя модель из гения
Внутри у социальной прозы глаз.
На редкость ищет праву смелый день,
Утонет в историчности веселья -
Забыв о сумерках потворства на ногах
И вечном холоде на этих облаках,
Как раны схожим благородству от роднения.
Потустороннее родство
Не жалко слёз искать за одного,
Потерянного запахом печали,
Не стало мыслью удручать звено
Из крайней пропасти излюбленной души.
Ты пропадаешь вольностью ему,
В учтивом свете на ряду с мечтой
И оставляешь ветер неземной
Над остановкой свеч внутри молчания.
Не стелет роскошью роднение причин,
Как капает волнение из сердца,
Ему затронут вечностью один -
Момент у сожаления быть сном.
Раз мы с тобой реальностью одно,
То будем говорить ночами времени
О том, что было роскошью ума
Над веером расплаты права мира.
Не сожалеет дальность на губах,
Одна осталась сном потусторонним
И чистый воздух дремлет на словах,
Что стать, указывая верной красотой.