Придётся менять гардероб.
Глава 2. Тень
Я проснулась от толчка. Комнату залил мрак. Я провела рукой по простыне, выискивая телефон, но не нашла. Вспомнила, что не задумывалась о сотовом, как вышла из комы. Раньше я без него не могла. Наверное, старый телефон сломался. Наверное? Сто процентов разбился, и надо купить новый. Какая странная жизнь. Без телефона мы не знаем, сколько времени. Под кроватью прятался ноутбук и планшет, но доставать их было лень. После часа, проведённого в гардеробной в поисках чего-то стоящего, я, видимо, пришла в спальню и уснула.
Заставила себя встать. На полу возле кровати валились кофта и юбка. Я пнула вещи и направилась в ванную комнату, чтобы искупаться. Лежать и отмокать в тёплой воде не собиралась, но решилась постоять под душем. Я быстро натерла кожу до красноты, помыла голову раз пять, закончила с водными процедурами и подошла к запотевшему зеркалу. Провела по стеклянной глади рукой, и сердце с грохотом упало в пятки. Никогда в жизни я не орала так сильно от ужаса. Я описалась, затряслась и упала, стукнувшись головой о мраморную стену. Гора полотенец свалилась сверху. Я закрыла лицо руками и забилась в угол. Мне было страшно смотреть. Страшно от того, что снова могла увидеть женщину с сероватым оттенком кожи. Женщину, которая пялилась на меня в зеркале.
Кира! голос мамы сначала раздался вдалеке, а потом приблизился. Доченька! она дотронулась до меня нежными пальцами.
Я вцепилась в неё и разрыдалась на груди. Мама гладила мокрые волосы и без умолку повторяла, что все в порядке, хотя не знала о произошедшем. Меня лихорадочно трясло, как больного с припадком. Затылок заныл, наверное, задело рану при ударе.
Кэтрин! в комнату ворвался папа. Пчёлка! прошло несколько секунд, пока папа сообразил, где мы прячемся. Что стряслось? он, наконец, вошёл в ванную, но я так и не решилась отпустить маму.
Дорогая, что с тобой? Ударилась? Упала? Что-то болит? Вызвать скорую? мама вбивала в меня вопросы, как гвозди.
Поскользнулась, врать я умела отменно. Просто поскользнулась, -отпрянула от мамы, открыла глаза и увидела перепуганного отца.
Так, папа запустил пальцы мне в волосы и пощупал шрам. Крови нет.
Господь всемогущий, прошептала мама.
Все хорошо, папа так громко выдохнул, даже мне полегчало. Встаём, он сначала помог подняться мне, потом маме.
Точно, хорошо? мама задала вопрос нам обоим. Мы кивнули в такт. Ты так сладко спала. Я не стала будить тебя на бранч, но скоро ужин. Помочь одеться? Я как раз в гардеробной подыскала для тебя одежду, когда услышала крик, она оглядела меня с головы до пят, а я с трудом удерживала полотенце.
Нет, идите! пришлось выталкивать их из комнаты. Мама! окрикнула её у лестницы. А где мой телефон?
Я же купил новый, папа ударил себя по лбу. Забыл в кабинете. Можешь забрать. Совсем старый стал. Ничего не помню, он бубнил и пыхтел, а мама поцеловала его в щеку.
Спасибо, я захлопнула дверь и уставилась на ванную.
Надо занавесить зеркало.
Серый спортивный костюм свисал с меня, как мешок, и, кажется, я походила на мышь. Выйдя из гардеробной, я направилась в столовую, когда древние часы пробили восемь. Ужин в нашей семье начинался в одно и то же время, ни минутой раньше, ни минутой позже. Дом успел заполниться ароматом запеченного барашка. М-м-м. Потекли слюнки, отчего я даже ускорила шаг. А в столовой стоял крик. Килиан махал руками и спорил с отцом по поводу машины, которую он уже выбрал, а папа никак не желал покупать, считая Килиана юнцом и безбашенным раздолбаем. Такой разобьёт и автомобиль, и голову. Прям как я.
Не издавав ни звука, я прошла к стулу, на котором обычно сидела. Если к нам не приходили гости, мы ели в малой столовой, где стоял крепкий белый стол, накрытый полосатой голубой скатертью, и четыре белоснежных стула с мягкими сидениями в горошек. Эта комната была светлой, и окна позади отца, что прятались под лёгкой тканью занавесок, открывали вид на сад. На стенах висели картины с фруктами и овощами. Ничего лишнего. А вот большая столовая отличалась вычурностью и роскошью.
Как ты себя чувствуешь? спросил отец.
Повисла тишина.
А вот и барашек, мама появилась с овальным блюдом, на котором дымились рёбрышки.
Хорошо, наверное, ответила я и уставилась на стол.
Передо мной возвышалась тарелка с синими линиями по краям. Ее уже заполнили жареным картофелем, брокколи в сырном соусе и молодым горошком. Баранина переместилась в центр стола, а вокруг неё было буйство красок. Различные салаты, соусы, тушёные овощи и молодая морковь любимый деликатес Килиана. И, конечно же, не обошлось без пудинга «пегий пес». Пускай он и популярен в Шотландии, папа обожал его и ел каждый вечер. Меня же ни за какие деньги не заставили бы съесть данный шедевр кулинарии, в составе которого говяжий жир, соединённый с мукой, сиропом, специями и смородиной. Иисусе, как отец это ел?
На десерт я приготовила взбитые сливки с клубникой. Как ты любишь, мама прошла мимо меня и поцеловала в макушку.
Благодарю, я взяла серебряную вилку, а папа раскладывал рёбрышки по тарелкам.
Хрусть. Килиан принялся жевать морковь и таращился куда угодно, только не на меня.
А ты приготовила мой любимый десерт? брат сощурил глаза и посмотрел на маму.
Конечно, дорогой. Бисквит с заварным кремом ждет на кухне. Сам принесёшь, она встряхнула белоснежную салфетку и положила на ноги. И сестре принесёшь, мама зло поглядела на Килиана.
И мой пудинг из патоки захвати, папа хлопнул в ладоши.
Я сегодня на раздаче?
Хрусть. Килиан принялся грызть вторую морковку.
Да, мама заулыбалась.
Пчёлка, что с тобой? вдруг поинтересовался отец. Видимо, мой ошарашенный вид был сильно заметен.
Мне стало некомфортно, словно я сидела в кругу чужих людей. Словно меня насильно усадили и требовали, чтобы общалась. Это был не мой дом, не мой стул, не моя жизнь.
Все с ней хорошо, тихо проговорила мама, нарезая картошку на мелкие кусочки.
Сходишь завтра в свое кафе и наверняка повеселеешь, заявил Килиан, пялясь в свою тарелку.
Кафе? кажется, звон моего сердце услышали на соседней улице. Какое кафе? У меня есть кафе? я почти вскочила с места.
Килиан! тон отца превратился в сталь.
Что? Она и кафе забыла? Килиан фыркнул. Наверное, и меня скоро забудет
Перестань! мама стукнула ножом о стол, а потом драматично схватилась за голову.
Я не буду с тобой разбираться, высказала я брату, выжидая, что тот посмотрит на меня. Но нет, он молча жевал морковь. Пока не буду. Что за кафе? я по очереди глянула на родителей.
Кристофер, мама выставила ладонь. Рассказывай.
Мама отличалась изысканной утончённостью и красотой. Она никогда не стригла чёрные, как мрак волосы выше груди и сохраняла элегантные кудри, хотя не использовала плойку, бигуди и другие приспособления. Она наносила лёгкий макияж, и я ни разу не видела, чтобы она подводила подводкой или карандашом большие глаза. Тонкие алые губы не нуждались в помаде. Аккуратный носик с маленькой горбинкой и кукольные черты лица придавали ей юный вид, хотя после моей аварии она заметно постарела.
Кэтрин Эллингтон потомок древнего рода Фэйбер и потому уважала себя за происхождение. Мама была натурой горячей и увлечённой любым, в её понимание интересным делом, из-за чего часто бросалась в пучину событий, не справляясь с ураганом страстей. Она отличалась вспыльчевым характером и умением обижаться на мелочи. Именно из-за характера, что не желал подчиняться ей, мама становилась капризной и нетерпимой. Но благо под рукой оставался покорный и прирученный папа.
Мама являлась творческой личностью. Воздушная, лёгкая, хрупкая, как хрусталь. Она летала в облаках и верила в легенды, волшебство и что в саду обитают феи. Иногда убеждала нас, будто видела одну крохотную фею, естественно, мы делали вид, что верим. Чудачка, которая несмотря на возраст, оставалась ребёнком. Единственным недостатком мама считала свою доброту. Частенько злилась, но дело в том, что даже в гневе она не переставала быть доброй. Благородная женщина до мозга костей. Однако, не дай Бог, кто-нибудь осмелился бы предложить нечто низкое, тогда благородство летело к чертям.