Ничего.
Хм? папа удивился.
Кажется, я вспомнила, как ощущала тут уют, и теперь не хочу ничего менять.
Я не лгала. Прошлое словно окутало невидимой дымкой и показало, как я была счастлива именно с этой мебелью, стенами и чопорными занавесками.
Слава Богу, папа вздохнул с облегчением. Терпеть не могу ремонт, в нашей семье никто не любил ремонт. Допивай кофе и спускайся. Мама с утра готовит без остановки, наверное, решила накормить весь район, он поцеловал меня и ушёл.
Я вылезла из тёплой кровати и направилась в ванную. Страшась заглянуть в зеркало, быстро залезла под душ, обдумывая сегодняшний день. Каждое воскресенье мы завтракали до обеда. Столовая гудит от разговоров. Воздух сотрясается от папиных вопросов по поводу учёбы Килиана, который начинает дёргаться, стучать ложкой по столу, ибо ненавидит обсуждать школу, поскольку он тот ещё лентяй и любитель оставаться на второй год.
Если здесь есть призраки, желающие связаться со мной вперёд! Не молчите, я выслушаю вас, я отважилась посмотреть в зеркало, покрытое паром. Ну? мой взгляд блуждал по стеклу в ожидании тени. Я потеряла не только память, но и рассудок, схватила зубную щетку, не переставая выискивать в зеркале силуэт.
Женщина так и не появилась. Возможно, девочки были правы. Мои ведения, новые вкусы и проблема с памятью связаны с лекарствами. Следовало окончательно выздороветь, и тогда все наладится.
На спинке стула я нашла лёгкое, оттенка голубики платье, которое напоминало халат для утонченных леди. Я не покупала его, видимо, пока проводила день в кафе, мама приобрела несколько вещей в бутике миссис Дэбуа. Дело в том, что на воскресный завтрак члены нашей семьи обязаны были являться в приличном одеянии. Требования мамы. Она утверждала, что королева Англии может заявиться к нам на выходных в любой момент. Естественно, королева ни разу не появилась, но переубеждать маму или спорить с ней никто бы не решился.
Малая столовая погрузилась в ароматы еды и хруст газетных страниц. Отец сидел с любимой газетой The Guardian и читал новости. Раньше он узнавал последние сплетни в газете The Daily Mirror, но когда услышал, что The Daily Mirror для стариков, а он все же относил себя к молодой аудитории, то перешёл на The Guardian. В эпоху интернета, компьютеров, планшетов и телефонов отец предпочитал шуршать хрупкими страницами газетенок, что оставляли следы чёрной краски на подушечках пальцев и доносили голоса амбициозных журналистов.
Стол, сервированный тончайшим стеклом, граненным хрусталем, чеканным серебром, ломился от яств из щедрых закромов мамы. Не изменяя себе, она готовила одно и тоже каждое воскресенье и умилялась неторопливым беседам, а иногда и крикам. Единственное, чего она не выносила споров за столом. Мама считала, что семейная трапеза обязана проходить в умиротворение. Члены семьи обязаны вести себя за столом прилично. Нет, не так. Обязаны вести себя по королевски и отдавать дань уважения продуктам, а главное дань уважения хозяйке дома, ведь она потратила кучу времени на кухне и не имела ни малейшего желания слушать глупые споры среди её шедевров, созданных по традиции.
Британия всегда отличалась консерватизмом и приверженностью к многовековым традициям. Это касалось стиля жизни и еды. Мама, как истинный консерватор, ставила на стол яичницу-глазунью, хрустящий бекон, поджаренные тонкие колбаски, свежие и запечённые помидоры, тушеную белую фасоль, жареные грибы, подрумяненные тосты, различные масла, джем, чёрный и белый пудинг и блинчики с клубничным вареньем. Каждый деликатес она аккуратно выкладывала на объёмные тарелки и уделяла большое внимание подаче блюд.
Я помню, как Жужу поражалась нашему завтраку. Но такой набор продуктов не случаен и обоснован историческими факторами, что тянулись с викторианской эпохи. В то время наш народ много работал, передвигался пешком, поэтому требовалось завтракать так, чтобы заряда энергии хватало на целый день. А выдержать холодный и влажный климат острова позволяла только горячая и сытная еда. Поэтому наш завтрак был высококалорийным, питательным и состоял из продуктов, которые можно было отварить и пожарить.
К сожалению, в современных реалиях местные предпочитают легкий и быстрый завтрак. У людей нет времени на приготовление разнообразной еды. Сейчас у большинства завтрак состоит из овсяных хлопьев с молоком, йогурта, свежих фруктов. Иногда утренняя трапеза включает только чашку кофе с сэндвичем. Но не в нашей семье.
По будням мама не старается так, как по воскресеньям. Однако завтрак, в её понимание это неотъемлемый приём пищи, который должен быть плотным. Особенно он обязан вмещать в себя яйца, бекон и овсянку, которой, кстати, нет в воскресном меню. Без этих трех товарищей мы наверняка погибли бы за день. Просто не дожили бы до обеда, вернее, до одиннадцати часов, когда начинается снек, называемый вторым завтраком. Он не столь плотный, как первый. На второй завтрак мы пьем чашечку чая или кофе с кусочком торта или бисквита.
Мама неутомимо твердила, что завтрак больше, чем просто еда. Это дань традициям, стремление к стабильности в собственных привычках.
Ты теперь гот с пацанской стрижкой? Килиан ел бекон так быстро, будто кто-то собирался отобрать вкусные кусочки.
Не завидуй, я устроилась на стуле.
Вот ещё, он фыркнул.
Килиан! взвизгнула мама.
Что? Она же гот. Скоро гробы притащит, летучих мышей заведёт, Килиан говорил с набитым ртом, отчего жир стекал с подбородка, а мама глядела и сопела.
Я тебе что, вампир? я взяла со стола нож с вилкой и начала аккуратно разрезать яичницу.
Были такие подозрения, Килиан хихикнул.
Сегодня день обсуждения вампиров, папа сложил газету и потянулся за фарфоровой с цветочными узорами чашкой, которая не подходила для кофе, но отца это мало волновало, он пил бодрящий напиток только с неё.
Хм? мама вскинула бровь.
Пчёлка сказала, что мы с тобой вечно молоды, как вампиры, папа сел ровно и вытянул шею.
Как интересно! мама поправила выбивающийся локон.
Вспомнила что-нибудь? вдруг спросил Килиан, глядя на меня в упор, и в его взгляде читалась горечь, которая просочилась в воздух и мою кровь.
Нет, коротко ответила я, пытаясь понять, что именно беспокоило брата. Может, моё присутствие?
Расскажи папе, как прошёл вчерашний день, мама, как обычно, отламывала кусочки от тоста и макала в джем, а мне пришлось много говорить.
Я говорила одно, а думала о людях, пришедших в кафе. Они представлялись, допытывались, помню ли я кого-то из них. Я ощущала дискомфорт, чувствовала себя диким животным, выставленным на показ в зоопарке, и посетители тыкали в меня пальцами, издавая звуки удивления, либо же побаивались. Думала о том, что не узнавала свое творение и как вложила душу в каждую деталь, хотя детали так и кричали, что они были созданы мной.
Разве о такой жизни я мечтала? Возможно, кафе стало моей отдушиной, а гадание на Таро дарило радость, поскольку я дарила радость другим. Возможно, я получала удовольствие от библиотеки, где было несметное количество книг. Люди брали фолианты с собой, приносили новые, находили уютное пристанище в саду, что скрывался под кирпичными стенами. Им нравилось сидеть на плетеных стульях возле окон в конце заведения и наблюдать за маленьким парком, что прятался меж домов. Возможно, моё кафе наполняло людские души спокойствием и дружеским теплом. Но я не помнила этого. Не помнила тепла.
Первый и последний раз я испытала любовь в двадцать лет. Эта была первая любовь со всеми её всплесками эмоций, бабочками в животе и истериками на пустом месте. Иисусе! Едва познакомившись с Эйданом на глупой университетской вечеринке, я лишилась дара речи, вела себя как дура и тряслась. Я настолько обожала Эйдана, что намеревалась сожрать его, чтобы он всегда был со мной. Ужасное чувство, когда зависишь от кого-то и не способен прожить и минуты без объекта желания.