Вспомни, прошептала она.
Из меня вырвался вопль.
Я бежала на одеревеневших ногах обратно к друзьям. Спотыкалась на лестнице, упала три раза, но снова вставала и бежала, хотя казалось, что ступеней становилось больше, и я поднималась в небеса. Добравшись до зала, рванула в сторону дивана, откуда доносился громкий смех Жужу. Присутствующие гости смотрели на меня, как на сумасшедшую. Я понимала их, ибо, возможно, они были правы. Не успела дойти до стола, как под ноги кинулись коты, и я мгновенно успокоилась. Приглушенное мяуканье согрело кусок льда, что раньше было сердцем. Я прикрыла веки, а когда открыла, передо мной стояла мама с обезумевшим взглядом.
Булочка, что такое? У тебя губы синие, она дотронулась до моей руки. А! резкий крик заставил скорчиться. Ты ледяная. Сейчас. Принесите плед! Быстрее! мама обняла меня и потащила к дивану.
Рири? Оли подскочила с места и ухватила меня.
Фак. Что случилось? Жужу усадила возле себя и начала растирать мои пальцы.
Голова закружилась, я оглядела толпу чуть поодаль от нас. Боялась увидеть там женщину. Ещё не до конца вылечилась, лгала и не краснела.
Надо позвонить доктору Янгу и папе, мама схватилась за телефон. Я хотела остановить её, но она уже упорхнула к выходу.
Говори, Жужу поджала нижнюю губу и уставилась на меня. Говори правду. Я знаю, когда ты врешь.
Я? Это вы расскажите правду. Что на самом деле произошло в тот день? Как я попала в аварию? я посмотрела на Жужу исподлобья.
Ты врезалась в дерево
Я тоже знаю, когда ты врешь, я сложила руки на груди. Иисусе, те действительно были ледяными.
Я не вру, Жужу открыла рот.
Тебе позвонил Килиан и попросил забрать его из дома. Он был расстроен. Ты оставила нас и поехала за ним. Вот так, Оли смотрела на меня чистыми, милыми и лживыми глазенками.
И вы остались Кстати, а где вы остались? я пробежалась по ним взглядом.
В пабе Prince Wales. Эммм. Ты сама сказала нам остаться, мы и остались, Энн не глядела на меня, а тянулась за очередным куском торта.
Где Эмма? я только вспомнила, что у Энн была дочь.
Эммм. На курсах. Ох. Ты же не помнишь. Я отдала её на курсы по рисованию.
Ладно. Значит, я велела остаться, и вы послушались? Что за дерьмо вы вливаете мне в уши? холод внутри сменился пожаром.
Рири! воскликнула Оли. О, мой, Бог! Ты никогда так не выражалась!
Мортиша, угомонись! Жужу стукнула меня по плечу. Вот это словечки. Фак! Даже я так не выражаюсь! она перебросила толстую косу на спину.
Ничего, скоро память вернётся, и тогда вам не поздоровится, я ухватилась за ножик и пригрозила им каждой.
Всё, Рири. Отныне ты реально Мортиша Аддамс, Жужу состроила гримасу, напоминающую то ли призрака, то ли Франкенштейна.
Глава 3. Оли
Оливия Флеминг родилась в тысяча девятьсот девяносто третьем году в Ливерпуле.
Ливерпуль это «Битлз». «Битлз» это Ливерпуль. Духом Битлз город пропитался насквозь, и стоит там очутиться, тень музыкантов будет сопровождать повсюду.
Ливерпуль находится на северо-западе Англии, в Мерсисайде. Погода такая, что жарко не бывает, но и сильных холодов нет. Умеренная зима, прохладное лето и вечные дожди, что слишком даже для Британии. А ещё в Ливерпуле почти не выпадает снег. Город напоминает серое пятнышко среди зелёных равнин королевства.
Жителей Ливерпуля называют «скаузерами» из-за дичайшего акцента, разобрать который весьма сложно. Раньше Оливия разговаривала так, что болели уши.
Коренные скаузеры чаще обитают в Буттл, куда лучше не заходить, ибо это одно из самых бедных и криминальных мест города. И именно в данном районе жила Оливия с матерью Дианой и отцом Роном.
Неблагополучная семья из трущоб, где единственным, кто зарабатывал, был Рон Флеминг. Толстый, неуклюжий мужчина, который ненавидел жену, но любил дочь. Ненависть прорастала в нем, как сорняк, и чтобы забыться, мистер Рон начал выпивать.
В один пасмурный дождливый день, каких в Ливерпуле не сосчитать, Рон Флеминг ушёл из семьи, оставив жену и дочь в двухкомнатной прогнившей квартире, аренду за которую платил он.
Оливии было восемь лет, когда она узнала, что значит утрата и пьющая мать.
Денег не было, еды, соответственно, тоже. И миссис Диана, хотя лучше называть её мисс, нашла простой способ заработка. Проституция.
Маленькая Оливия пряталась в каморке, чтобы не видеть различных мужчин. Маленькая Оливия убирала рвоту, а порой и дерьмо с пола и дивана, где спала её мать. Маленькая Оливия попрошайничала на улице и рылась в мусоре, чтобы не умереть от голода. Маленькая Оливия погибла бы, но в квартиру ворвалась полиция.
Как оказалось, у Оливии была бабушка, с которой не общалась покойная мисс Диана. Да, покойная. Она умерла от передозировки героином. Благо Оливии посчастливилось не наблюдать столь позорную гибель матери. Бабушка Оливии, достопочтенная Гвенделин Литлвотер, с радостью забрала внучку к себе в Лондон, где жила в прекрасном месте под названием Мейда Вейл. В районе, где родилась я, Кира Эллингтон.
Оливии исполнилось одиннадцать, когда мы познакомились. И я сразу стала называть её Оли.
Гвенделин Литлвотер пожелала, чтобы внучка научилась играть на фортепьяно. В тот момент такая же идея посетила мою маму. Две девочки, ненавидевшие клавиши и ноты, мгновенно сдружились и дружат уже четырнадцать лет. Ох, забыла, что из памяти стерся год жизни. Мы дружим уже пятнадцать лет.
У Гвенделин Литлвотер было три дочери. У двоих дочерей родилось по две дочери, а у одной одна дочь Оливия. Женский клуб, не иначе. Но заботливая бабушка больше всех любила Оливию. Почему? Потому что растила её, занималась ею, воспитывала и вкладывала уйму времени и сил. Когда постоянно заботишься о ком-то, то начинаешь обожать и привыкать. К сожалению, остальные члены женской змеиной секты не испытывали тёплых чувств к младшей девочке семейства и всеми возможными способами показывали свою неприязнь.
Находясь наедине со злобными кузинами, Оли часто слышала оскорбления и издевки. Лакомым издевательством для неокрепших умов являлась тема матери. Гадкие девчонки называли её блудницей, насмехались, что неизвестно, кто на самом деле отец Оли. Хохотали над смертью молодой, глупой, растерзанной жизнью Дианы. Оливия терпела и тайком плакала, но не обижалась. Ведь она помнила другую маму. Ту, которая устраивала праздники на день рождения дочери и пекла пироги из дешёвых продуктов. Пела колыбельные и разрезала свои наряды, чтобы сшить Оливии красивые платья.
В роскошном доме, чьи окна глядели на канал, по которому проплывали лодки, нельзя было найти хотя бы одну фотографию младшей дочери Гвенделин Литлвотер. Оливия считала, что бабушка прятала память о Диане на чердаке. В попытках отыскать родное лицо Оли облазала весь злосчастный чердак, перевернула содержимое каждой коробки, но так и не обнаружила ничего, связанное с матерью. Диана Флеминг исчезла без следа, не оставив о себе даже крохотный кусочек воспоминания. И Оливия начала забывать, как выглядела мать.
Однажды, когда мне было тринадцать, а Оли четырнадцать, я пришла с ночёвкой в ее дом. Тогда же приползли и змеи семейства. До сих пор помню, как мы сидели в походящей на спальню кукольного домика комнате, и туда заявились четыре несносные девчонки. Старшей было семнадцать лет. Семнадцать! В таком возрасте стоит понимать, что такое хорошо, а что такое плохо. Но Айрис не понимала. Мерзкая, высокомерная рыжая дрянь, которая подначивала трех других, чтобы те обижали Оливию. Вот только они не знали меня, истинную дочь Кристофера Эллингтона, способного одним словом заткнуть любого.
Тот день стал последним, когда четыре курицы оскорбляли Оливию. Я довела до истерики семнадцатилетнюю Айрис. Ох, как же долго на меня жаловались и лили слезы! Но Гвенделин Литлвотер была умной и к тому же дружила с моей матерью. Она, конечно, догадывалась о колких ядовитых фразах, травящих Оливию, пускай та и молчала. Гвенделин Литлвотер отказалась слушать нытье. Она выставила родню за дверь и велела вернуться лишь тогда, когда научатся манерам и способностью держать язык за зубами.