Миссис Палмер покачала головой в накрахмаленном чепце:
Мистер Эдельхейт, вы не здешний, но для любого жителя Гласстона внимание почтенного мистера Вильямсона это честь. Не знаю уж, что он за человек, но не отвергайте такие знакомства.
Я приму это к сведению. Большое спасибо за письмо, дорогая мистрис Палмер. Вы очень внимательны ко мне.
Гай учтиво склонил голову и улыбнулся, из-за чего щёки немолодой Палмер зарделись девичьим румянцем. Она коротко вздохнула и отправилась убираться на первый этаж.
Гай же остался в столь любимом им одиночестве. Он вертел письмо с такой улыбкой, словно кот игрался с мышью. На самом деле Гай был уверен, что Вильямсон его теперь ненавидит, но письмо, пусть и секретарское, говорило, как остро фабричный магнат нуждался в уме Эдельхейта.
Все эти дни со Дня прогресса Вильямсон и Эдельхейт вращались в одних кругах. Нарочито наблюдали друг за другом и оба делали вид, что совершенно друг в друге не заинтересованы. Человек, пострадавший от загадочного преступления, и юрист, любящий разгадывать загадки. Они бы сошлись без преград на общем деле, если бы не один момент их гордость была непоколебима как мрамор.
Остальные члены высшего общества с любопытством наблюдали, чья же возьмёт. Никто ни минуты не сомневался, что сотрудничество этих двоих решённое дело но кто сделает шаг навстречу первым?
Вильямсон подошёл к Эдельхейту на очередном приёме у графини, явно выжидая момент, чтобы разговор услышало как можно меньше ушей.
Гай уже знал о пропавшем содержимом сейфа. Об этом шептались все, а констебль лишь разводил руками. И это стало той смазкой, которая заставила заржавевшие от самомнения шестерёнки Вильямсона снова завертеться хоть и со скрипом:
Сэр, помнится, вы говорили, что любите загадки! Слыхали об одной, что произошла на моём производстве? Полагаю, вам не составит труда распутать и её. Почему бы не устроить маленькое соревнование с полицией? Развеять скуку, так сказать.
Вильямсон говорил нарочито беспечно, словно произошедшее для него ничего не значило. Но даже недалёкие люди, вроде графини Мур, догадались, каким ударом стали для Вильямсона события и как он старался это скрыть.
Гай улыбнулся ему своей самый очаровательной улыбкой, от которой вздыхали женщины и приходили в бешенство мужчины, и сказал всего одно слово:
Отказываюсь.
Удивление на лице Вильямсона тут же сменилось сдерживаемой яростью. Он-то рассчитывал, что Эдельхейт с радостью бросится в погоню за тайной, как собака за костью. «Найдёт виновного хорошо. Не найдёт сам себя в грязь окунёт», так и читалось у Вильямсона на лбу, когда он ожидал ответ.
«Торговый принц» слишком горд, чтобы открыто просить о помощи и прикрывался скукой. Ему же хуже. Не получает помощь тот, кто её не просит.
Не успел Гай дочитать дежурное письмо секретаря, как на лестнице снова раздались шаги двух человек. В одних Гай узнал тяжёлую походку миссис Палмер, вторые же
Мистер Эдельхейт, к вам пришли. Миссис Браун просит принять её.
Инес Браун имела ту уверенную осанку, которая явно говорила: эта женщина знает цену своему высокому положению. Но при этом у неё было меланхоличное выражение лица, которое всецело отвечало принятому образу хрупких созданий.
Она оделась в тёмно-серое, почти чёрное в светлую полоску платье, а миниатюрная шляпка с полупрозрачной вуалью слегка спускалась на лоб по последней моде. От волос и шеи исходил аромат фиалкового мыла.
Мистрис Браун, моё почтение. Удивлён вашим визитом.
Прошу меня простить за то, что не предупредила о нём ранее. Я помешала?
Отнюдь. Но боюсь, чердак не самое подходящее место для воспитанной леди. Мы можем спуститься в чайную гостиную и отведать изумительных пирожных мистрис Палмер.
Хозяйка тут же засуетилась:
Да, я сейчас же подам чай.
О, нет. Не беспокойтесь, мадам, Инес подняла ладонь в полупрозрачной кружевной перчатке. Я совсем ненадолго и не задержу мистера Эдельхейта.
Палмер сделала ещё несколько милых попыток задержать дочь «самого Вильямсона» в своём доме, но всё же после нарочито вежливых отказов сдалась и спустилась вниз. И только достойное воспитание не позволило мадам остановиться у основания лестницы и послушать беседу. Искушение наверняка было велико.
Молодая миссис Браун дождалась, когда внизу стихнут шаги хозяйки, и прямо посмотрела в разноцветные глаза Эдельхейта.
Если вы ждали визита моего отца, мистер Эдельхейт, то он очень занят. На него многое навалилось, а вы даже не захотели ему помочь. Разве так подобает себя вести благородному джентльмену, коим вы, без сомнения, являетесь?
Гай неожиданно рассмеялся, и на лице Инес проступило сначала замешательство, потом обида.
Прошу прощения, леди. Вырвалось. Вы явно не искушены в интригах выдавать столь неумелую словесную манипуляцию.
Прошу прощения? Инес на миг прикрыла глаза и тут же взяла себя в руки. Я хотела сказать, что мой отец честный и умелый во многих делах человек, но не всесильный. Ему нужна помощь. Почему вы отказали?
Разве честный человек станет отправлять к мужчине свою дочь, рискуя её репутацией?
Я здесь не по воле отца, а по своей собственной. Более того, в моём визите нет ничего предосудительного. Я поставила в известность управляющего и вашу хозяйку о разговоре с вами. Водитель ждёт меня снаружи. Разве моей репутации что-то угрожает, мистер Эдельхейт?
Вы образец любящей дочери, мистрис Браун. Наверное, были и образцом любящей жены?
О, я понимаю, к чему вы клоните, нахмурилась Инес Браун. Наслушались слухов о смерти моего мужа. Это вас интересует больше дел живых, не так ли?
Если вы настаиваете на таком ответе уклончиво отвёл взгляд Гай.
С моим мужем случилась трагическая случайность.
Скорее подозрительная случайность.
На что вы намекаете, мистер Эдельхейт? уже не сдерживая негодования, сказала Инес.
Гай глянул в её сторону и усмехнулся:
Мне часто задают этот вопрос именно с таким выражением лица. Прошу прощения, мистрис Браун. Я привык иметь дело с людьми, которые лгут мне и прячут в своих шкафах по меньшей мере с дюжину скелетов.
Я вам не лгу. И если вам необходимо это знать, чтобы рассеять ваши подозрения, то уверяю вас, это действительно была случайность. Мой муж любил выпить. Это всем известно.
При этих словах Инес красноречиво сморщила нос, выдавая явную брезгливость.
А я уж думал, у вас там история запретной любви к человеку не вашего положения, достойная женских бульварных романов, снова усмехнулся Гай.
Вы бестактны.
Чувство такта ещё ни разу не помогало мне добиться правды.
Здесь нет никаких тайн, которые вы так любите разгадывать. Этот брак устроил мой отец, сдержанно ответила Инес.
Что удивляет ещё больше. В духе вашего отца отдать вас в семью аристократов или хотя бы богатых промышленников.
Всё дело в фабрике, мистер Эдельхейт. Я единственная наследница отца, и он хочет быть уверен, что даже после его смерти на фабрике останется фамилия «Вильямсон». Это было основным условием брачного контракта. Фабрика не досталась бы моему мужу, она должна была перейти к моему будущему сыну, который будет носить фамилию Вильямсон. Этих сведений хватит, чтобы вы перестали повторять оскорбительные нелепицы, какие ходят среди чернорабочих в перекурах?
Улыбка Гая изменилась с насмешливой на более добродушную.
Вы со мной поразительно откровенны, мистрис Браун.
Потому что прошу вашей помощи для отца. Тайны не помогут решить его проблему. Эта фабрика для него всё. Что мне сделать, чтобы вас нанять?
Ваш платок.
Простите?
Позвольте ваш кружевной платок, и считайте, что мы договорились.