Тот изо всех сил толкнул голову мысленно. Но результата не достиг. Он и раньше знал, что так он может воздействовать лишь на неживую материю; а теперь выходило: на тех, кто ни жив, ни мертв, его дар тоже не распространяется.
«Телекинез не для не-мертвых тел», подумал Николай и едва не расхохотался. Ему было страшно до чертиков, Гейне не зря сказал: ничто не страшно только дураку. Но вместе с тем ему было и страшно смешно: чего он только не навидался за свою карьеру в «Ярополке», но только не такого!
А голова мгновение помедлила и уже не покатилась, а заковыляла к нему на своей изуродованной шее. При этом её глаза и в самом деле светились, следя за каждым движением своего противника. И что было делать неясно. Стрелять в лишенного туловища монстра? Скрябин знал: это бесполезно. Подобные твари боятся железа, а не свинца. Никогда в жизни Николай еще не вступал в такой странный поединок. Он понимал: надо бы чем-то отвлечь живую голову, выгадать себе немного времени на отступление. Но никакого отвлекающего маневра он придумать не мог.
И тут в траве, прямо возле своей ноги, он заметил проржавевшую жестянку: пустую банку из-под консервов. В ней, должно быть, рыбаки носили на речку червяков, а потом выбросили. Однако железо есть железо: у нечисти к нему идиосинкразия.
Доли секунды хватило Николаю, чтобы поднять банку с земли не рукой и метнуть её. Жестянка угодила мертвушке прямо в лоб, и та с шипением упала на затылок. А Скрябин побежал обратно к школе, выдергивая из кармана пиджака отмычки.
Но «живая голова» пришла в себя куда быстрее, чем он ожидал. Когда до двери черного хода оставалось всего ничего, Николай услыхал у себя за спиной шорох раздвигаемой травы. И почти гротескное клацанье зубов.
Он даже не обернулся просто резко сменил направление движенья. И голова, разогнавшись, пролетела мимо него и врезалась с размаху в стену школы. Раздался треск: от шлакоблочной стены отвалился здоровенный кусок штукатурки. А Николай не выдержал и всё-таки захохотал. Даже в бытность свою центрфорвардом студенческой футбольной команды он не видел ударов столь сильных и одновременно бесполезных.
Однако дело принимало нешуточный оборот. Отскочив от стены, живая голова приземлилась возле ног Николая. И тот не успел глазом моргнуть, как она вырвала здоровенный кусок темно-серой ткани из его сшитых на заказ брюк. А затем выплюнула брючную материю, совершила на своей изуродованной шее прыжок и явно вознамерилась через прореху тяпнуть человека за ногу.
Скрябин вспомнил былые навыки футболиста и нанес левой ногой свой фирменный «пушечный» удар, угодив в висок живой голове. Да только вышла незадача: при ударе нога Николая запуталась в пакле немытой навьей гривы. И он с размаху грянулся на спину, лишь по счастливой случайности избежав удара затылком о каменную ступеньку черного хода.
6
Варваркин Степан Пантелеймонович, 1870 года рождения (ровесник давно почившего вождя мирового пролетариата), жил в страхе много лет с тех самых пор, как заключил жуткий договор с тремя купальщицами. Но то был страх уже привычный, можно сказать, обыденный. И совсем иное дело был страх нынешний: изнуряющий, тянущий душу днем и ночью, не дающий ему ни минуты роздыху.
Порой старику казалось, что он это совсем даже и не он. Будто некто другой ежесекундно подглядывал за ним, Степаном, и шептал, шептал ему на ухо такое, отчего сами собой ершились седые волосы на его затылке. Кто-то решил бы, что Степан Варваркин тронулся умом. Однако терзавший его ужас имел совершенно определенное объяснение.
7-го мая, когда он обнаружил в собственной бане три изуродованных трупа, произошло и еще кое-что о чем не знал никто, включая бабку Евдокию. Когда старик, остолбенев, воззрился на изувеченные тела строителей, откуда-то из-под полка донесся шорох и легкое поскребыванье будто в баню пробиралась мышь. Дед Степан нагнулся и заглянул под полок: доски пола там пузырились, приподнимались и чуть расходились в стороны. А из-под досок на старика глядела страшная личина: лицо юного Васи Русскова, безжизненное и окровавленное. Не раскрывая рта и не шевеля губами, «лицо» проговорило (голос был женским, хоть и с сильной хрипотцой): «Ежели кто узнает, старик, то же самое и с тобою будет»
О чем узнает старик даже не стал спрашивать. Ясно, было что не о зверски умерщвленных мужиках: их освежеванные трупы нави запросто могли бы спрятать, если бы захотели.
7
Лежа на земле, Скрябин взмахнул ногой, запутавшейся в мерзких космах, словно пытался дать кому-то пинка. Но волосяные путы держали крепко. А зубы «живой головы», только что вырвавшие изрядный лоскут из его брюк, клацнули прямо возле его лодыжки. Со всей силы Николай ударил свободной ногой голове в лоб, и от этого удара хоть в чем-то повезло! у мертвушки выдралось с корнем несколько прядей волос. Нога Скрябина высвободилась, а живая голова отлетела в сторону, пусть и недалеко: метра на полтора.
Мертвушка мигом восстановила боевую стойку и, тараща глаза, вновь запрыгала на обрубке шеи обратно к Николаю. Но тот сообразил, наконец, что ему делать с солью, и выдернул из кармана надорванный пакетик. А затем щепотью бросил почти всё его содержимое в глаза страшной твари.
Соль попала прямо на глазные яблоки, и голова даже уже не зашипела, а по-настоящему взвыла. И вновь закрутилась на месте, как волчок. После чего, всё так же вертясь, ретировалась за те бузинные кусты, в которых недавно прятался сам Николай.
Вскочив на ноги, Скрябин хотел было догнать безобразную тварь. Но соли в пакетике оставалось маловато; следовало поберечь её. Так что он подхватил с земли чемодан и плащ, сунул в карман кусок материи, вырванный из брюк, и поспешил от школы прочь решил не тратить время на то, чтобы снова отпирать её дверь отмычкой.
То и дело оглядываясь через плечо, Скрябин вышел на единственную в селе улицу. И, помня, что сказал ему лодочник, размашисто зашагал в сторону дома Варваркиных. Глаза его саднило от напряженного вглядывания в полумрак, однако свой фонарик он по-прежнему не включал: не хотел превращать себя в удобную мишень.
Улицу подсвечивали редкие электрические огоньки, мерцавшие в окнах, за которыми явно находились люди. Несколько раз Николай ощущал, что за ним наблюдают. Но, резко повернув голову, лишь успевал заметить, как вздрагивают опущенные оконные занавески. Наконец, по левую руку от себя он увидел административное здание с забранной под стекло вывеской «Макошинский сельский совет». И ускорил шаг, высматривая нужный дом.
Вот тут-то под ноги ему и подкатила, бешено вращаясь, старая знакомая лишенная туловища голова. И с размаху ударила лбом по его левой щиколотке.
Удар оказался столь сильным и внезапным, что Николай повалился вперед, едва успев бросить вещи и выставить перед собой руки. А живая голова, не сбавляя скорости, рванула к его ничем не защищенному лицу.
Скрябин в последний миг всё же сумел податься чуть в сторону. Так что голова, метившая, должно быть, ему в нос, вместо этого цапнула зубами кожу на его виске. И отодрала полоску шириной и длиной примерно с фалангу большого пальца руки. По лицу Николая потекла кровь, а не-мертвая тварь чуть отскочила явно намереваясь повторить свое нападение.
Однако тут случилось нечто и впрямь из ряда вон выходящее.
Живая голова, вкусившая крови, совершила боевой разворот и подпрыгнула на своей укороченной шее. Но затем внезапно вздрогнула, её повело назад, и она упала затылком вниз. Секунду или две она просто лежала, а потом её вытаращенные глаза начали моргать: часто-часто, всё убыстряя движение век, так что ресниц вскоре стало почти не видно как крыльев птички колибри во время полета. Должно быть, голова безумно удивлялась. И было чему.