Архипенко засмущался.
В вашей Келлеровке фельдшер есть? спросил он у Архипенко.
Есть, конечно. Не фельдшер, а фельдшерица есть, Светланка, гарная дивчина.
Один хрен, что фельдшер, что фельдшерица, я вижу, что для тебя главное, что гарная дивчина. Но кашу маслом не испортишь, главное, чтобы печать была убедительная на твоей бумаге. И ей здесь поверили. Хотя, командир поверит любой печати. Нам повезло, что наш «профессор» (так называли командира корабля на «Яростном») не заморачивается в таких мелочах. Ведь так? А печать в сельсовете или какая у вас там власть ткнёшь посильнее и все. Главное у нас не человек, а печать теперь! Ким встал, снял с вешалки и надел на голову фуражку. Проверил, правильно ли ее надел, в зеркало.
Леха, иди к кэпу, проси отпуск Архипенко по-семейному и з а о д н о с к а ж и, ч т о м ы с т о б о й с х о д и м и будем на коробке послезавтра, к подъёму флага.
Почему послезавтра, а не завтра?
Потому что работать будем не покладая рук. А командир поймёт. В море нам все равно не идти, значит, штурмания им не нужна. Ни сегодня, ни завтра. На заправку кораблей идёт на этой неделе «Уверенный», связи тоже не надо, вся техника у меня в заводе уже год. Наверное, продали паразиты кому-нибудь по спекулятивной цене, ну да это их дело. Правда я слышал, что сам завод связи приказал нам всем долго жить. Но на все есть бумаги. Денег нам с тобой не платят, и даже не кормят, он усмехнулся. Значит, мы сами должны подумать о наших матросиках и себя не забыть немного, раз Родина о нас совсем забыла, а командиры не хотят заботиться. И потом, у тебя же мать и сестра.
Штурман ещё раз поправил галстук на груди, посмотрелся в зеркало, и, достав чистый лист бумаги, положил на стол вместе с шариковой ручкой.
Архипенко! Пиши рапорт на отпуск, по семейным. Подпишу сейчас у командира, а заодно и нам добро на сход возьму для себя и связиста.
Не, Леха, ты, наверное, опять с Федорчуком выпивши.
Не только маленько, Кузьмин показал между указательным и большим пальцами сколько он выпил.
Хоть и немного, но выпивши. Я лучше сам к кэпу схожу с рапортом, заодно к связистам своим заскочу и дам ценные указания на период моего отсутствия. Твоя задача одеться и быть готовым, как юный пионер, следовать по указанному мной маршруту.
Архипенко сел за стол и под диктовку сразу двух офицеров, ожесточённо споривших между собой насчёт формулировок, с третьего раза написал рапорт.
Всю чистую бумагу перевёл! проворчал штурман, и подписал рапорт.
Ким взял рапорт, убедился, что все правильно составлено, что стоит дата, подпись и есть разрешение командира БЧ, выскочил из каюты. На выходе он обернулся, улыбнулся и сказал:
Ждите, я сейчас!
Командир фрегата «Яростного» капитан 2-го ранга Матвеев был интеллектуалом по складу своего характера. Чувствуя, что он ничего не сможет сделать и изменить в нынешней службе, особенно не держал на службе офицеров, а потихоньку отпускал зарабатывать деньги своим семьям. Из всех кораблей Тихоокеанского флота, пожалуй, «Яростный» обладал ещё какой-то боеготовностью и мог ещё выйти в море в случае необходимости. И это было только благодаря авторитету и стараниям командира корабля, который пользовался уважением экипажа и офицеров и никогда не опускал руки даже в самых сложных ситуациях. Правда, его командование эскадры и флота недолюбливало. Не стесняясь, называли «профессором», а он не обижался. В эти трудные годы он активно изучал историю России и флота, писал статьи в «Морской сборник» и «Зарубежное военное обозрение», полемизировал активно с другими авторами и что вообще было странным писал кандидатскую диссертацию и планировал ее защитить в военно-морской академии, откуда ему приходили регулярные предложения перевестись в Питер. А ещё у него было хобби он играл в шахматы по переписке, в том числе и с заграницей с мастерами и кандидатами в мастера спорта по шахматам. Весь корабль знал об этом увлечении командира и матросы, и офицеры, с удивлением разглядывали заграничные конверты и марки, приходившие в адрес командира.
Что вы хотите, Александр Юонгович? оторвался от своей работы командир.
Товарищ командир! У матроса Архипенко мать разрубила руку топором и ему надо туда срочно выехать лечить её.
Давай рапорт! командир не глядя быстро подписал его. Что ещё?
Мы сойдём на берег со штурманом до послезавтра?
Командир задумался, вздохнул, посмотрел в иллюминатор и потом сказал:
На вахту не заступаете?
Он внимательно посмотрел на связиста.
Тот отрицательно покачал головой.
Вам добро со штурманом! сказал командир, надвинул очки на глаза и почувствовав, что связист не ушёл, поднял глаза и удивлённо посмотрел на него. Ещё вопросы есть?
Никак нет, товарищ командир!
Тогда идите, мне надо работать! и командир опять склонился над своими бумагами.
Ким осторожно прикрыл дверь в каюту командира, и заскользил по трапу вниз, практически не касаясь ступенек ногами, держась за поручни одними руками.
Так делают только на флоте. По трапам надо идти как можно быстрее и этой несложной наукой овладевают все моряки. Проходы узкие, а по тревогам любая заминка приводит к пробкам.
«В узкостях не стоять. Бегом, бегом!» кричали старые кондукторы и боцмана ещё императорского флота и щелкали цепочкой боцманских дудок по тугим задам, задерживающихся на трапах и в коридорах матросов.
Скользя по трапу вниз, Александр вспомнил этот флотский обычай и усмехнулся.
«Надо зайти ещё к своим и проинструктировать» думал он, скользя в кубрик по трапу.
Минут через десять, после ухода, он вернулся в каюту. Там его ждали Архипенко и Кузьмин.
Все, подписал профессор? Даже не спросил? А нам разрешил?
А куда он денется? Архипенко, тебе добро на две недели и не надо делать бумаги от фельдшерицы. Я смотрю, ты расстроился, что не надо идти к фельдшерице?
Матрос виновато улыбнулся.
Ну сходи к ней, конечно. А сейчас забирай подписанный рапорт и дуй в строевую часть оформлять отпуск по семейным обстоятельства м. И н е з а б у д ь, ч т о с т е б я н а с т о й к а! он усмехнулся. Когда дверь за матросом закрылась. Нам тоже добро, Лёша, с тобой. Пошли?
Саня, а что мы будем сегодня делать? Какая форма одежды? Что брать?
Форма одежды штаны, приспущенные вниз до колен, пошутил Ким. Сначала едем ко мне, обедаем, ужинаем, переодеваемся, а потом едем куда я тебя повезу. Все вопросы потом. Больше сказать не могу.
Гитару брать?
Гитару не брать. Водку надо взять бутылки две. Спирта же у тебя нет?
Лёша усмехнулся.
Откуда у бедного еврея деньги и тем более спирт? Третий год не дают вовремя. Водкой компасы заправлены, вместо поддерживающей жидкости. Картушки лупятся. Не тот градус оказался.
Сливай бутылку, почесав голову, скомандовал Ким. Вон из-под шампанского, стоит под столом. Денег заработаем, снова зальём.
Раз надо, Саня, значит надо! Жертвую на благое дело самое дорогое, что есть у штурмана магнитные компасы.
Для нашего дела надо.
Штурман почесал голову, схватил пару пустых бутылок из-под вина, понюхал их, удовлетворено хмыкнул и побежал сливать так называемую поддерживающую жидкость из компасов.
Мало кто из непосвящённых во флотские дела людей знает, что картушка корабельных магнитных компасов плавает в так называемой поддерживающей жидкости, состоящей из определённой концентрации спирта. Иногда на кораблях этот спирт пьют, в период особого состояния штурманов. Так сказать, в критические дни. Можно сказать, это был, видимо, крайний случай. Без поддерживающей жидкости компасы не работают. И ни один штурман, знающий, что предстоит выход в море, не решится на это.
«Видимо, наступил такой крайний случай» оправдывал себя штурман, взлетая наверх по корабельным трапам к ходовой рубке.