Давай, любимый мой Кимушка, по чайку выпьем, единственное, что осталось нам. Травой можно заваривать и без сахара пить в задумку или вприглядку.
Это как это в задумку? Расскажи.
А чего рассказывать? Просто пьёшь горячую воду и представляешь в голове, что там есть сахар и во рту становиться слаще. Так делали в России в голодные годы.
Да, это точно. Сахара у нас нет. И во рту ни от каких мыслей слаще не станет.
Ким помолчал немного и потом продолжил тихим голосом:
Леха, хватит хандрить. Давай вставай, одевайся. Поедем деньги зарабатывать, на пропитание нашим матросам и себе немного для полного счастья и для твоей мамы, он как-то виновато улыбнулся. Решено, я тебя беру с собой!
Это куда? заинтересовался штурман. Где у нас в стране деньги лежат, что можно просто прийти и взять?
Не обращая внимания на вопросы штурмана, Ким продолжил, почесав голову левой рукой:
Наши с тобой матросы, Саша, голодными сидят на корабле, коробке или как ее ещё можно назвать. На острове Русском вообще матросики от голода стали помирать в учебке. По телеку показывали, хуже, чем узники в Бухенвальде. А мне рассказали в прокуратуре знакомые, что на «Блестящем» годки (старослужащие) молодых матросов на Светлановскую работать по вызову посылали. Мужской проституцией заниматься, и хоть какие деньги зарабатывать им на выпивку. Представляешь, что раскрыли особисты. Стыдоба. И это флот?
Штурман опять сел, положил аккуратно на койку гитару.
Что ты предлагаешь, друг мой юный? Где зарабатывать? На Светлановскую выходить с гитарой? Или раком там становиться? Что ты конкретно предлагаешь? Рассказывай!
Я хочу поехать сегодня и заняться нашим корейским бизнесом. Мне тоже не меньше, чем тебе нужны деньги. Там можно сегодня заработать и неплохо. И планирую тебя взять с собой. Лишние руки не помешают. Хватит в каюте гнить и песенки грустные и похабные петь.
А что у нас за дело там? оживился штурман. Где заработать можно?
Саша немного замялся, а потом сказал:
Я тебе сказать пока не могу. Не моя тайна. Но возможность заработать есть. Наши корейцы зарабатывают и живут неплохо. Только надо держать язык за зубами, он потянулся. Иначе можно не заработать, а погибнуть. Ты согласен или нет?
Какой вопрос? усмехнулся штурман. Это, наверное, все же лучше, чем проституток «Мамонта» вечером развозить. Куда и когда едем? Гитару брать? Девочки будут?
Гитару не брать. Девочек не будет. Сейчас, если ты согласен, едем, вернее пешком идём домой ко мне. Мама нас накормит, а то ты совсем плохой стал, улыбнулся Ким и потом добавил, когда стемнеет поедем, он хотел сказать куда, но потом передумал и сказал неопределённо, в общем поедем. Тебе не все ли равно куда? Я везу, и Ким улыбнулся.
Ты, старший лейтенант Ким, какими-то загадками говоришь. Но я согласен. А что делать?
О-о-о-о, какое достижение! Он согласен. Сначала был у тебя Кремом, потом моим юным корейским другом, потом просто Кимом и сейчас ты меня назвал старшим лейтенантом Кимом. Продвижение большое вперёд, усмехнулся связист.
Он внезапно схватил с верхней койки подушку и ударил по голове штурмана, тот схватил свою подушку, и завязалась драка подушками, как между десятилетними мальчишками в каком-то пионерском лагере.
Внезапно в дверь каюты раздался стук. Драка подушками сразу прекратилась. Разгорячённые офицеры кое-как привели себя в порядок, причесались пальцами, одёрнули форму и повернулись к двери.
Войдите! крикнул Александр.
Дверь открылась и робко вошёл молодой матросик с боевым номером БЧ-1 на синей, слегка мятой робе.
Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? спросил он у штурмана.
Обращайся, Архипенко. Только скорее, видишь, мы со связистом собираемся на сход! Алексей встал, открыл шкаф, достал оттуда хорошо выглаженную, чистую, жёлтую рубашку с погонами старшего лейтенанта.
Тут такое дело. Я местный, из-под Уссурийска. Местечко там есть, Келлеровка называется. В честь какого-то Келлера названа.
Не какого-то, а исследователя Приморья, усмехнулся всезнающий Кузьмин. И не просто Келлера, а барона Августа, Иоганна, Марии фон Келлера.
Понял. Запомню, но сложно их всех запомнить сразу, почесал затылок Архипенко. Мы с матерью и сестрой ещё дальше в тайге живём. Километров десять от Келлеровки. Дом у нас там. Прадед ещё поставил, когда их с Украины переселили. Мать руку топором на днях поранила, а мне местные корейцы сегодня сообщили. Надо в тайгу идти женьшень собирать, и делать настойку. Лечить надо.
Ты из-под Келлеровки? удивился Ким. А Пака знаешь?
Кто у нас Пака Костю не знает? усмехнулся матрос. Знатный браконьер. Тигра, медведя бьёт для китайцев. А вы его тоже знаете?
Нет, лично не знаю, но рассказывали, замялся Ким. Родственник он мой дальний, сказал, усмехнувшись. Мы все корейцы родственники в какой-то степени. Мало нас осталось.
Понятно, протянул матросик. К нему за заказами из Китая приходят. Лапы там, печень ценится.
Жить-то надо, сказал, застегнув сзади галстук, штурман, и, посмотрев на себя в зеркало шкафа, немного поморщился. Что от меня хочешь, Архипенко? Не тяни Муму за причинные места, извини, хотел сказать за хвост, но сказал, как получилось. Говори быстро, чётко и по сути. Мы спешим. Что я должен тебе сделать? Посочувствовать? Утешить? К груди допустить левой или правой? Дать поплакать в жилетку? Что?
У меня есть женьшеневая заимка в тайге, сказал тихо матрос Архипенко. Мне надо идти туда, собирать женьшень, делать настойку и лечить мать. Для этого мне надо две недели отпуска. Все-равно службы нет здесь никакой. Спим целыми днями в кубриках или вентиляторных. Вам обязательно принесу настойки, товарищу старшему лейтенанту Киму тоже и можно продать будет немного на рынке. Какие ни есть все же деньги. И на питание матросов их пустить. А то таким кормят, что не дай Господь.
Алексей задумался. Потом осторожно сказал, почесав лоб:
Архипенко, и как я дам тебе отпуск две недели? За какие заслуги? Положено по уставу, обрати внимание, в качестве поощрения, но не более десяти суток, плюс дорога. И то только в случае, если ты отличишься где-т о и в ч е м то. Что другие матросы скажут? Годки к примеру? Им бы тоже хотелось домой. А ты же ведь недавно прибыл на корабль? А что я командиру скажу? Как я ему аргументирую?
Ким поморщился и сказал:
Лёша, скажи командиру, как есть. У него мать топором руку разрубила. Надо срочно лечить. Больницы нет. Фельдшер в лучшем случае. В тайге всегда так лечат женьшеневой настойкой. Классная вещь. Мне в детстве мать всегда мазала, когда с царапинами и ранами домой приходил. Заживает моментом.
А я водку женьшеневую пил. И что? усмехнулся штурман. У ваших, кстати, корейцев купил. Чуть Богу душу не отдал. Так голова болела целую неделю. А там, знаешь, какой-то корень. Сказали, что женьшень. А я думаю, что это не женьшень, а что-то вредное для здоровья.
Знаю! усмехнулся Ким. Деньги не корейцы, а китайцы так зарабатывают. А вы верите, что там женьшень? Наивные. Там в лучшем случае корень люпина для балдежа. Это слабый наркотик, но весьма вредный для здоровья. И после него голова болит.
Кузьмин потёр голову, как будто она у него болела.
И чего раньше молчал, Ким?
Ким усмехнулся.
А ты спрашивал меня, когда покупал? Вот то-то. В следующий раз спрашивай и не будет проблем. Тебе повезло, ты с местным корейцем в одной каюте живёшь и не пользуешься этим. А зря.
Ким встал и посмотрел на Архипенко и снова сел на диван, положив ногу на ногу.
Так вот, штурман, по семейным обстоятельствам ты вполне можешь отпуск оформить матросу. А там Архипенко телеграммку на корабль отобьёт, что мол, так и так заболел, простудился и просит продлить ещё на недельку. Ты ж без него не умрёшь? улыбнувшись, сказал Ким. Чего проще?