Так точно! и капитан 2-го ранга Левашевский протиснулся к столу.
Что вы можете доложить о готовности корабля к выходу в море?
Проходим ремонт в «Дальзаводе». Надеюсь, что будем готовы к назначенному сроку. Основная проблема турбины и радиоэлектронное оборудование. Сделаю, выйдем быстро.
Максим Юрьевич, флот растерял за эти годы навыки в отправке кораблей на боевые службы. Первый блин всегда бывает комом! сказал командующий флотом, на «Яростном» мы обожглись. Надеюсь, что «Уверенный» будет лучше и быстрее. Опыт, все же дело наживное. Многое учтём и исправим.
Ну-ну! Посмотрим, каким комом будет для вас «Уверенный»: первым или последним персонально для вас, съязвил Литовченко.
Командующий флотом побледнел.
Совещание закончено, прошу остаться здесь командиров кораблей для более подробного доклада, командующего флотом, командира эскадры и их начальников штабов.
Когда все вышли и дверь кают-компании закрылась, Литовченко с облегчением вздохнул:
Вот так будет, пожалуй, полегче. Теперь, командиры, подробный доклад, что погружено, чего нет, какие проблемы не решаются, укомплектованность кораблей личным составом и готовность личного состава исполнять свои обязанности.
Первым докладывал Матвеев, а адмиралы записывали все в свои блокноты. Когда Матвеев закончил, то командующий флотом сказал, робко глядя на Литовченко:
Я думаю, вопросов к Матвееву нет. «Яростный» и так собрался в самые короткие сроки.
Вы, Алексей Алексеевич, молитесь богу, сказал тихо Литовченко, тому, чтобы у меня не было вопросов, потому как докладывать я буду прямо в Москву, но не в главкомат и не в Генеральный штаб, а прямо на имя секретаря Совета безопасности, а это значит, что об этом походе будет знать сам, он поднял указательный палец вверх и тихо произнес, президент. Делайте выводы! Жалеть никого н е б у д у и б р а т ь лишнее что-то на себя тоже не буду!
Командующий закрыл на минуту глаза и подумал: «Ну и прохиндей этот Литовченко. Сам присылал шифрограмки зарезать этот корабль, зарезать тот, приватизировать этот судостроительный или судоремонтный завод. А теперь вроде мы виноваты. Вот прохвост».
Но вслух ничего не сказал, а лишь тяжело вздохнул.
Извините, Максим Юрьевич, вслух спросил начальник управления воспитания контр-адмирал Гурвинчик, переводчик вам в походе нужен?
Н е н у ж е н, у м е н я е с т ь с вой переводчик, с отдела спецпропаганды Министерства обороны. Лично я подготовился к этому походу. Товарищ капитан, встаньте и представьтесь!
Поднялся из кресла невысокий, узколиций с глубокими залысинами и лицом, исчерченным глубокими морщинами, капитан в армейской форме и представился:
Капитан Бергер Петр Дмитриевич переводчик из отдела спецпропаганды флота. Языки индонезийский и китайский.
«Пьет, зараза!» подумал командир, глядя на его красноватый нос.
Видите, как я все продумал, усмехнулся Литовченко, командир, предоставьте Петру Дмитриевичу отдельную каюту.
У нас нет свободных кают. Свои офицеры уже живут на боевых постах, а им вахты надо нести. Не могу же я их на боевые, доложил Матвеев.
Плохо командир! Плохо, что не продумали такую простую вещь, как каюты для прибывающих на поход. Найдите все же каюту. Где будут жить ваши офицеры, мне неинтересно даже знать. А вот где будет спать, питаться и жить капитан Бергер мне интересно и не все равно.
Командир сжал зубы и сказал коротко:
Есть!
После ухода всех с корабля командир собрал всех офицеров в кают-компании и коротко доложил результаты совещания.
Что, теперь даже жен не увидим? Я ее и так всю неделю не видел. По-скотски это как-то. От нас все, нам ничего! пробормотал командир БЧ-2.
Товарищи офицеры! почесал левый висок командир, если я обещал, то значит я выполню. Всю ответственность беру на себя. Разрешаю сход сегодня с шестнадцати часов до четырёх утра, неженатым сход только до нулей. Старпом, командир БЧ-3, командир БЧ-5 остаются на корабле. Кто не придёт, во-первых, подведёт не только меня, но Литовченко его объявит дезертиром со всеми вытекающими. И я не шучу. У кого сегодня вечером и ночью погрузки, работы промышленности на технике прошу обеспечить. Готовимся, завтра в шесть утра съёмка. Мерной линии и размагничивания не будет. Командир БЧ-6 и капитан Балуев, ровно в семь ноль-ноль принимаем на борт вертолёт и сразу берём курс на Цусиму. Это все.
Механик опустил голову.
Все, совещание закончено?
Да, мне сказать вам больше нечего, так как я знаю, что каждый из вас выполнит свой долг.
Глава 8. ЧП (чрезвычайное происшествие)
(ресторан Челюскин, Владивосток)
Ким, Кузьмин и Потоцкий, получив разрешение от командира, сошли на берег до нулей, как холостяки.
С мамой попрощаться, сказал Ким.
С мамой прощаться не пошли, попрощались по телефону. Путь холостяков лежал теперь в ресторан «Челюскин», иначе флотские офицеры называли его «Челюсти». Так было принято, что перед длительным походом сходить не к семье, а в ресторан.
Запах женщин понюхать, сказал Кузьмин, хочется немного перед походом забыться, выпить коньячку и обязательно пообщаться с женщинами.
Раньше «Челюсти» считался офицерским рестораном. Но прошло время, наступили сложные годы и в морской форме в ресторане, кроме офицеров с «Яростного», никого не было. Правда, с ними поздоровался при входе охранник, в котором они узнали начальника РТС с «Бдительного» Вадика Зеленухина. Но он был на работе. Подрабатывает после службы.
Поздоровавшись с ним и увидев на его лице завистливый взгляд, ребята поднялись на второй этаж.
Знакомая Лёши Кузьмина официантка Ниночка обрадовалась, увидев старого знакомого, сразу показала на столик у стены, в тёмном уголке.
Сколько лет, сколько зим, Лёша? Вы что, деньги в лотерею выиграли или кого грабанули у кого они есть?
В море идём, заплатили нам.
Так ты же с «Яростного»? Понятно, знаем, что три зарплаты вам дали. У нас вас ждут давно уже. А ваших все нет да нет. Не идут почему-то.
А ты откуда знаешь? спросил Алексей, оглядывая зал.
Впрочем, он знал, что слухи о выходе корабля первыми узнает женская часть населения Владивостока. Пресловутый телеграф «одна баба сказала» во Владивостоке работал весьма энергично.
Он оглядел зал и опытным взглядом определил, что за четвертым столиком от оркестра сидят симпатичные три девчонки.
«Надо познакомиться», подумал он.
Эти с «Дальзавода» малярши. Ждут, когда их кто-нибудь снимет побогаче, и заплатит за них, а заодно и им за ночь, презрительно сказала Ниночка, подавая всем офицерам по меню, ты бы меня подождал, а я вам официанток подберу, таких, что претензий иметь не будут и вам будет весело и нам. А потом нас проверяют каждый месяц медики. У нас точно не словите ничего плохого.
Это надо будет помозговать, протянул Алексей, посмотрев на друзей.
Но те уже на него не обращали внимания. Посреди зала шли танцы, и они с восхищением смотрели на танцующих молодых девушек. На сцене танцевали девочки из варьете. По залу неслась зажигательная мелодия и они в такт ей высоко поднимали ноги, показывая чулки с подвязками.
Что пить-то будете? спросила Ниночка.
Давай бутылочку армянского пять звёздочек. Для начала.
А закуски?
Ну, эту вашу фирменную, как ее, ответил Алексей, восторженно глядя на варьете.
Солнечные медузы? рассеяно спросила Ниночка, понимая, что шансы заполучить на ночь Алексея у неё тают.
Да, конечно, да ты не расстраивайся, Нинок! У нас сход до нулей. Так только, понюхать девочек, а если получится, то хотя бы руками прикоснуться или лучше губами.
Нина расправила блузку на груди.
Так и быть, нюхай, охальник! Пожалею.
Никто не обращал на них внимания, и Кузьмин, наклонившись, поцеловал Нину в грудь.