О, это большая честь!
И ответственность, да-да, знаю. Вот только приказ был следить за Весьмиром. Царь его подозревает.
В чём?
Да во всём подряд. Ты же знаешь, какой он Эх! махнула рукой девушка. Вот я и подумала сперва-наперво к Радосвету обратиться. Чтобы он перед отцом замолвил словечко за Весьмира. Чародей нам нужен. Без него эту войну точно не выиграть.
Знаешь, у Радосвета с царём последнее время тоже разлад. Яромир поднял перевёрнутый табурет, отряхнул его и предложил сестре присесть. Хочешь чаю горячего?
Он только сейчас заметил, что Радмила зябко кутается в плащ с меховым подбоем, а губы у неё аж посинели от холода. Дождавшись кивка, он развернул вышитую салфетку-самобранку. На ней появились две дымящиеся чашки и блюдечко с малиновым вареньем и парой небольших деревянных ложечек. Немного уюта посреди вечной разрухи и холода. Такой стала их жизнь, когда Кощеевич вморозил родителей в колдовской лёд. Всё разделилось на «до» и «после».
Они отец с сыном. Помирятся. Радмила отхлебнула чаю и затрясла головой. Ух, горячо!
Хочется верить. Но царь очень недоволен. Так что сперва Радосвета ждёт суровая взбучка.
Один из нас должен поехать за ним! Если выехать с утра, можно успеть нагнать его в дороге.
Яромир хорошо знал этот тон. Он означал, что сестра уже всё решила, спорить с ней бесполезно. Но всё равно всякий раз спорил.
Ты не можешь оставить лагерь. Не сейчас, когда войска Кощеевича так близко. Ты же Северница! Одно твоё присутствие воодушевляет людей.
Тогда поезжай ты.
Я тоже не могу. Мне велено встретить нового воеводу. Слыхала, что Веледара назначили?
Слыхала. И совсем этому не рада.
Вот и ребята Баламута тоже не рады. Уеду начнутся раздоры меж своими. Этого нельзя допустить.
Я могу за ними присмотреть. Радмила отставила чашку. Между её бровей залегла упрямая складка, делавшая девушку похожей на мать.
Спасибо, но это моя забота.
Пока мы тут с тобой препираемся, Весьмир в плену у Кощеевича сидит. Думаешь, его там вареньем кормят? фыркнула сестра, зачерпывая малину ложечкой. Коли не хочешь ехать сам, пошли кого-нибудь из своего отряда. Кому и ты, и Радосвет доверяете?
Таких нет. Ком снова подступил к горлу.
Из тех, кто остался, Душица наказана за своенравие. Её братья ранены. Да и не стал бы Яромир сейчас с ними связываться. Что Мох, что Соловей сестре в рот смотрят. Что она скажет, то и делают. «Прям как я», мелькнула в голове жгучая, как горчичное семя, мысль.
Тогда пускай решает судьба. Радмила порылась в поясном кошеле и добыла серебряную монетку. Кинем жребий, брат!
Яромир всё ещё сомневался. Судьба ведь не всегда бывает благосклонна. Может, не стоит её искушать? Он открыл рот, чтобы возразить, как вдруг снаружи громко и протяжно взвыл Вьюжка.
Я пойду посмотрю, что там.
Спасибо симарглу, дал повод ускользнуть. Яромир откинул полог шатра, вгляделся в ночную темноту и обомлел. Перед ним стоял Горностай собственной персоной.
Здрав будь, старшой. Звал?
Глава шестая
В навьем плену
Май был, как всегда, недоволен. Всю дорогу ворчал: мол, ты правда собираешься везти в наш лагерь этого подлеца? и кивал на Весьмира. Дивий чародей сидел позади Лиса, беззаботно болтал ногами и мурлыкал под нос песенку. Княжич самолично связал пленника, заставил сесть на Шторм-коня задом наперёд, ещё и руки к седлу прикрутил для верности, а Весьмиру всё было нипочём. Ишь лыбится, будто на пирушку собрался. Только в самом начале пути уточнил:
Зачем это всё? Я же по своей воле сдался.
Но Лис шикнул на него, и чародей умолк.
На ворчащего Мая тоже можно было шикнуть, но ссориться не хотелось: ведь только благодаря хитрости советника им удалось выкрутиться из весьма щекотливой ситуации. А Лис даже не поблагодарил его. Ладно, ещё успеется
Эх, вот бы сейчас взмыть в небеса и посмотреть, как Весьмир в штаны наложит! Или нет? Княжич припомнил, что именно Весьмир ему Шторм-коня и вернул. Значит, полётами его не удивишь. Да и лошадка Мая летать не умеет. А бросать друга посреди дороги, где может быть дивья засада или просто разбойники, не след.
Подумаешь, пленника в лагерь привести! Эка тайна. Лис поплотнее закутался в плащ: начиналась метель. Сегодня мы здесь, завтра там. Да и наш приятель никуда не денется, я его связал крепко.
Твоя воля, княже. Май замолчал.
Надулся, значит. Или почудилось. В последнее время Лису часто казалось, что подданные его осуждают. Может, оттого что он сам себя винил. Война затягивалась, конца-края ей было не видно, а сил оставалось всё меньше.
Надеюсь, ты не станешь ему доверять? Помнишь, что он в прошлый раз натворил?
Ага, всё-таки почудилось.
Ещё как помню. Он же меня убил. Второй раз я ему не позволю.
Сейчас мне от тебя другое нужно, отозвался сзади Весьмир. Уж помолчал бы, когда не спрашивают.
Лис, прищурившись, глянул на клонившееся к закату солнце, и тут ему в голову пришла идея:
Май, если беспокоишься, давай поступим так. Веди переговоры. Я буду присутствовать, а ты решать.
Советник, похоже, не поверил своим ушам:
Весьма великодушно.
Ага. Я вообще великодушный и щедрый правитель. Ты не знал?
Запамятовал, знаешь ли. На войне не до щедрости.
А до войны?
До войны ты был мёртв в течение шестнадцати зим, и изображать великодушного правителя пришлось мне, фыркнул Май, пришпоривая лошадку. Угнаться за Шторм-конём даже по земле, а не по воздуху было не так-то просто.
Только не говори, что тебе понравилось! хохотнул Весьмир.
Он явно не ожидал, что в ответ советник скривится:
По правде говоря, не очень. Сплошные хлопоты. Справедливый суд верши, за людей отвечай Оно мне надо?
Повезло тебе с другом. Весьмир откинулся на спину Лиса. Мало есть людей, которые, узнав вкус власти, добровольно от неё откажутся.
Сам знаю! Лис не удержался, ткнул чародея локтем в бок, чтобы не умничал.
А Май вдруг тряхнул головой, как норовистый конёк:
Я согласен, княже. Но если моё решение тебе не понравится, не обессудь. И не чини препятствий.
Как скажешь, так и поступим я от своего слова не откажусь. Только обещай, что сначала всё-таки выслушаешь Весьмира.
Своевременное условие, усмехнулся Май. Я как раз хотел бросить его прямо здесь. И пусть бы топал до своих, как захочет.
Спасибо, что хоть в снег, а не в дёготь и перья, буркнул Весьмир из-под капюшона.
Май в ответ сверкнул глазами:
Идея хороша. Возьму на заметку, раз уж твоя судьба теперь в моих руках, чародей.
Ах, если бы только моя вздохнул пленник. Это судьба всей Диви и Нави, приятель. Так что постарайся принять мудрое решение.
Пока я считаю достаточно мудрым завязать тебе глаза, чтобы ты не запомнил дорогу.
Тряпицу одолжить? Весьмир скалился, что твоя огнепёска.
Так, слово за слово, они добрались до лагеря как раз к наступлению темноты. Там Лис велел слугам подавать ужин, да погорячее, целителям приказал немного подлатать пленника, а сам повёл Шторма в стойло (конюхи боялись подходить к норовистому жеребцу). Расседлав коня, княжич накормил его половинкой молодильного яблока. И тут его осенило: так вот что надо будет попросить у царя Ратибора в обмен на пленника! Зима зимой, а у этого жадины наверняка в закромах запас с прошлых урожаев. Тогда Шторм будет доволен и не придётся на другого скакуна пересаживаться.
С этой мыслью Лис вошёл в шатёр, где его ждали Май с Весьмиром, и, подув на озябшие пальцы, спросил:
Как думаешь, сколько ты стоишь в молодильных яблоках по мнению Ратибора?
Чародей показал два пальца.
Две сотни? жадно потёр ладони княжич.
Два яблока. Или, скорее, огрызка. Царь меня не слишком жалует, увы.
Наверное, чует, что ты против него замышляешь. Лис откинулся на подушки и запустил руку в вазочку с сушёными ягодами (и пусть утрутся все, кто считает, что начинать нужно с супа!).